Мои лёгкие готовы поглотить самих себя, а потом выпрыгнуть из моей грудной клетки, взмыв в небо к чистому кислороду, голова кружится, а ноги подкашиваются от продолжительного бега, в то время как руки сводит от судороги, ведь часто двигаю ими. Сердце стучит по рёбрам, создавая неприятные ощущения, сжимающие грудину. Начинаю замедляться и чуть не падаю на четвереньки. Кастеллан останавливается в паре шагов от меня, возвращается и, вытащив бутылку с водой из рюкзака, заставляет глотать жидкость до тех пор, пока не переведу дух. Парень оглядывается, щурится, но не замечает ничего странного, что могу видеть в его расслабленном взгляде. Часто дышу через нос, уткнувшись в плечо блондина.

Так странно – знать, что у тебя больше нет дома.

Шмыгаю носом и упираюсь руками в грудь Луки, легко оттолкнув его, ведь нам пора идти, а на улице кромешная тьма, мы одни на пустующей трассе, а совсем неподалёку дом, где живут ненормальные люди, желающие сейчас, наверное, убить меня за волнение и проникновение в их жилище.

- Надо идти, - почти шепчу, кивнув самой себе, и только после этого делаю шаг, не чувствуя ног, которые тут же напряглись, принося неприятные ощущения. Глотаю скопившуюся во рту жидкость и просто двигаюсь вперёд, стараясь не смотреть на отдаляющиеся огни из моей комнаты. Взъерошиваю влажные от пота волосы и чешу шею, заворчав, чем привлекла к себе внимание и еле слышный смешок. Толкаю парня локтём и хихикаю, радуясь, что моё настроение ещё не настолько в заднице, чтобы его никто не смог улучшить.

***

Мы доходим до автобусной остановки к утру, когда солнце только начинает одарять лучами землю, а природа просыпается, издавая прекрасные трели и звучания. Ветер путается в моих волосах, свежий воздух забирается в лёгкие принося блаженство, отчего не могу не прикрыть веки, вдохнув поглубже. Спокойствие позволяет мне трезво смотреть на оживающий после тьмы мир, пусть всю ночь я и не отправлялась в царство Морфея, чтобы увидеть прекрасные сны. Сильнее вжимаюсь в тёплую толстовку, ощутив прохладную влагу, и осматриваюсь, чуть улыбнувшись. Верхушек деревьев едва касаются солнечные лучи, а ветер наклоняет их, разнося по периметру свежий запах хвои и листвы, покрытой росой. Когда-нибудь я буду жить в лесу, вдали от цивилизации, буду наслаждаться дарами природы и гулять с животными, которые, признав меня, будут идти рядом, не опасаясь резких движений. Тогда я буду невероятно спокойной, ведь буду под защитой своей матери.

Автобусная остановка, которая представляет из себя пластмассовый прозрачный козырёк и обшарпанную деревянную скамью, грозится в любую секунду пошатнуться от дуновения и похоронить нас под собой, что в мои планы никак не входит. Сажусь на колючую поверхность и прижимаю колени к груди, обхватив их руками. Лука, тяжело вздохнув, садится рядом, а я не чувствую дискомфорт из-за чьего-то присутствия рядом, так как отвыкла от одиночества, которым так долго была окружена. Попытки сохранить тепло венчаются небольшим успехом лишь с помощью парня, чья рука покоится на моём плече, свешиваясь и касаясь пальцами ключицы. От блаженства прикрываю глаза, откинув голову назад, и размеренно дышу, не выдавая стихийного бедствия внутри, ведь хватает обычного прикосновения, чтобы загнать меня в угол.

Сильнее прижимаюсь к корпусу Кастеллана, сжав ткань его футболки, и устремляю взор на расписание, прикреплённое к пластиковой стене. Телефон с разбитым экраном, схваченный в последнюю секунду со стола, показывает непонятные белые пятна, которые обычно называют цифрами. Тру глаза, но что спасёт от трещин, портящих вид? Сейчас где-то пять или шесть часов утра, а бесполезное устройство показывает, что девять вечера. Убираю его в карман, громко фыркнув, и продолжаю гипнотизировать кусок бумаги, который так и хочется сорвать оттуда и превратить в жалкие клочья. Глубокие вдохи не помогают от истерии внутри, хоть и яростно сдерживаюсь, сжав губы в тонкую полоску.

- Какой у нас план? – внезапно для самой себя задаю вопрос, дабы скоротать время и нарушить грёбанную тишину, наполненную природой и нашим дыханием на двоих.

Парень отстраняется на длинную секунду, запускает руки в рюкзак и выуживает оттуда мой грёбанный атлас с выделенной красными линиями Америкой, разделённой на штаты. Я хотела побывать в каждом, но моя комната стала моей тюрьмой, а школа и личная жизнь были наказанием.

- Им я задел ракушку на полке, - мимолётом улыбается он, а я хмурюсь, вспоминая, что за раковина там лежала, и хмурюсь ещё сильнее, ведь это была моя любимая. Вздыхаю, почесав затылок, и, смирившись с маленькой утратой, смотрю на неровные линии, некогда выведенные трясущимися от нервов пальцами, а недавние крики взрывались в голове, учащая дыхание. Блондин тыкает пальцем в штат Калифорния, показывая, что мы находимся на другом конце Америки, из-за чего издаю стон недовольства.

- Доберёмся за четыре-пять дней, учитывая мотели, - облизываю губы, взглянув в голубые бездны, в которые меня затягивает, но нахожу силы, чтобы оторваться и продолжить обсуждение нашего пути, а Лука хмурится, услышав слово «мотель». – Расслабься, у меня есть деньги.

Улыбаюсь, указав на свой рюкзак, куда засунула копилку, а потом тяжело вздыхаю, обрушивая на саму себя осознание. У меня нет семьи, нет дома. Зато у меня есть человек, рядом с которым мне не нужно притворяться самой нормальной девчонкой, которую попросту преследуют неудачи, ведь за нами обоими тянется легион монстров. Тру лоб, устало прикрыв глаза, и вслушиваюсь в тишину, чтобы услышать знакомое пыхтение мотора.

- Это места, где ты хотела бы побывать? – всей кожей чувствую улыбку на его губах, из-за чего хмыкаю и приподнимаюсь, вглядываясь в кривые линии маркера. Киваю, ностальгируя, провожу пальцами по мягкой бумаге и красным чёрточкам. Я хотела побывать абсолютно везде, вне Америки. Но и моя страна была полна загадок и интересных фактов, от которых оторваться – сплошное мучение.

- Лас Вегас был моей мечтой, - смеюсь, вспомнив бессонные ночи, когда собирала вещи и уже готовилась сбежать, но все окна и двери были предусмотрительно заперты разъярёнными родителями, одного из которых так не назовёшь. – А теперь я не знаю, куда хочу.

Сжимаю губы, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего, и смотрю на дорогу. На горизонте мелькает серебристая крыша, так что высвобождаюсь из объятий Луки и закидываю рюкзак себе на плечо, поднявшись на ноги, пусть и не так устойчиво как хотелось бы. Чешу щеку, зевая, ведь сонливость даёт о себе знать знакомой усталостью, заставляющей изредка закрывать глаза на пару секунд, словно так можно вырвать кусочек сна и отдыха.

Автобус проезжает мимо, а я вытаскиваю копилку из рюкзака, пока есть время. Заношу её над головой и мысленно прощаюсь, тяжко вздохнув. Фарфор встречается с асфальтом и разлетается в осколки, показывая своё нутро. Спешу поднять все бумажки, аккуратно сложенные на два раза, и наполняю ладони монетами, хмурясь из-за земли, что попадает под отросшие ногти. Складываю деньги в карман джинсов, набрав мелочью нужную сумму, и жду, когда транспорт развернётся там вдали и вернётся обратно, что и происходит. Протягиваю деньги мужчине за рулём, а тот, пересчитав, хмурится, переводя на меня взгляд:

- Девочка, из времени выпала? Цены выросли.

Шарюсь по карманам и добавляю до нужной суммы, после чего со спокойной душой прохожу внутрь, осматривая пустующие сидения. Это конечная станция, а, значит, есть выбор между местами возле окна или местами возле окна в самом конце. Выбираю последний вариант, покрепче сжав лямку, и заваливаюсь на кресло, расслабившись всем телом. Автобус двигается с места и медленно подбирается к Нью-Йорку, изредка пропуская пустующие остановки. Я молчу, не пытаюсь заговорить, ведь не вижу в этом смысла. Сонливость выигрывает турнир, поэтому кладу голову на плечо Луки и прикрываю глаза на пару минут, проваливаясь в глубокий сон, который был так необходим моему сонному организму.

***

С трудом разлепляю глаза из-за встряски. Похоже, Лука решил поиздеваться надо мной в самый неподходящий момент, но потом понимаю, что мы на вокзале Нью-Йорка, а автобус стремительно становится пустым, хоть и до этого не был забит людьми. Выпрямляюсь, потирая хрустнувшую спину, и беру рюкзак в руки, поднимаясь на негнущиеся ноги. Тру лицо, дабы прогнать раздражающее состояние слабости. Привычное дело, но мне не нравится быть вялой после сна. Приглаживаю ладонями волосы и, тяжело вздохнув, выхожу из салона, вдыхая зловонный запах бензина и механики. Спешу к кассе, чтобы купить билеты до Сан-Франциско. Закатываю глаза, увидев огромную очередь, и встаю в самый конец, устало что-то промычав. Мне бы тёплую и мягкую постель и горячий душ, а потом завтрак с чашечкой кофе – рай для такой, как я. А вместо этого стою на улице, позабыв про сон, и жду удобного момента, скорее, своей очереди, когда можно будет свалить подальше от родителей. Ведь на другом конце страны они точно не будут искать, если отцу не придёт в голову самая глупая мысль на свете.