– Энергетических напитков? Как бы то ни было, Сэм и Клементина – хорошие люди, классные ребята, знаешь! Знаешь, приходите все к нам в гости на барбекю! Да, мы устроим барбекю! Знаешь, воспользуемся этой изумительной погодой! Я настаиваю. Непременно!

– О-о, – сказала Эрика. – Как мило с твоей стороны пригласить нас.

Ей следует сказать «нет». Она прекрасно умеет говорить «нет». Она без проблем может сказать человеку «нет». По сути дела, она гордится своим умением отказывать. К тому же Оливер не захочет менять планы на сегодня. Это слишком важно. Сегодня решающий день, возможно, переломный момент ее жизни.

– Я зажарю свинину на шампурах! По-словенски. Ну, не совсем по-словенски, а по моему способу. Ты никогда ничего подобного не пробовала. Твоя подруга. Клементина. Помню. Знаешь, она гурман. Как и я. – Он похлопал себя по животу.

– Что ж… – сказала Эрика.

Она вновь посмотрела на пластиковые пакеты в машине. Всю дорогу из магазина она поглядывала на свои покупки, тревожась, что этого не хватит. Надо было взять побольше. Что с ней случилось? Почему она не купила деликатесов?

Кроме того, она выбрала крекеры с кунжутом, а с кунжутом что-то связано. Любит Клементина кунжут или терпеть не может?

– Что скажешь? – спросил Вид. – Тиффани будет рада тебя видеть.

– Правда?

Большинство жен не стали бы приветствовать незапланированное барбекю, но жена Вида в самом деле казалась почти такой же общительной, как он. Эрика вспомнила тот первый раз, когда она познакомила своих ближайших друзей с коммуникабельными соседями. Тогда в приступе сумасшествия, разыгрывая из себя радушных хозяев, получающих удовольствие от веселья в кругу друзей, они с Оливером пригласили к себе на Рождество и соседей тоже. И она, и Оливер ежеминутно страдали. Развлечение гостей всегда было для Эрики обременительным, поскольку у нее недоставало в этом опыта, и к тому же где-то в глубине души она гостей боялась и презирала.

– И у них есть две малышки, верно? – продолжал Вид. – Наша Дакота с удовольствием поиграет с ними.

– Да. Правда они намного моложе Дакоты.

– Даже и лучше! Знаешь, Дакота любит играть с маленькими девочками, изображая старшую сестру, знаешь. Заплетает им косички, красит ногти, знаешь, и всем очень весело!

Эрика пробежала пальцами по рулю. Она посмотрела на свой дом. Низкая живая изгородь, окаймляющая дорожку к входной двери, только что подстриженная с идеальной аккуратностью. Ставни открыты. Вымытые, без разводов, окна. Нечего скрывать. С улицы видна красная веронская лампа. И это все. Только лампа. Изысканная лампа. Когда Эрика подъезжала к дому на машине, один только вид этой лампы наполнял ее гордостью и покоем. Сейчас Оливер был дома, пылесосил комнаты. Эрика уже пылесосила вчера, так что это было излишеством. Избыточная уборка. Даже как-то неловко.

Начав жить самостоятельно и занимаясь домашним хозяйством, Эрика задавалась вопросом: а как часто нормальные люди пылесосят дом? Четкий ответ ей дала мать Клементины: раз в неделю, к примеру каждое воскресенье. Выбираешь подходящее для себя время, и это входит в привычку. Эрика добросовестно следовала правилам жизни Пэм, в то время как Клементина сознательно игнорировала их. Однажды она призналась Эрике:

– Мы с Сэмом даже забываем, что есть такая штука, как пылесос. Правда, когда уборка сделана, мы чувствуем себя лучше и говорим: «Давай пылесосить чаще!» Это типа того, когда мы вспоминаем, что надо заняться сексом.

Эрика пришла в изумление как от пылесоса, так и от секса. Она понимала, что они с Оливером более формально ведут себя на публике по сравнению с другими парами, не поддразнивают друг друга (им нравилось, чтобы все было ясно и не истолковывалось неправильно), но – боже правый! – они никогда не забывают про секс.

Прибранный дом никак не повлияет на исход предстоящей вечеринки – не более чем кунжут.

– Свинина на шампурах, да? – Эрика кокетливо наклонила голову набок, как сделала бы в подобной ситуации Клементина. Иногда она перенимала манерность Клементины, но только когда той не было рядом, чтобы ее не уличили в подражании. – Ты хочешь сказать, у тебя припасена где-то лишняя хрюшка, которая ждет, чтобы ее зажарили?

Довольный ее ответом, Вид ухмыльнулся и ткнул в ее сторону сигаретой. В машине повеяло дымом.

– Не беспокойся на этот счет, Эрика. – Он произнес ее имя с ударением на втором слоге, отчего оно зазвучало более экзотично. – Знаешь, мы все устроим. Когда к тебе приходит твоя подруга? В два, три?

– В три.

Эрика уже сожалела о собственном кокетстве. О господи, что она наделала?

Она посмотрела мимо Вида и увидела Гарри, одинокого старика, жившего по соседству с Видом. Он стоял на лужайке рядом с кустом камелии, держа в руках садовые ножницы. Их глаза встретились, и она приветственно подняла руку, но он сразу отвел взгляд и ушел из поля зрения в угол сада.

– Наш друг Гарри сидит в засаде? – не оборачиваясь, спросил Вид.

– Да. Уже ушел.

– Значит, в три часа? – Вид энергично постучал костяшками пальцев по боку ее машины. – Ждем вас.

– Хорошо, – слабым голосом произнесла Эрика.

Она смотрела, как Оливер открывает входную дверь и выходит на порог с мешком мусора. Он разозлится на нее.

– Отлично. Замечательно!

Выпрямившись, Вид встретился взглядом с Оливером, который улыбался и махал ему рукой.

– Приятель! – проревел Вид. – Ждем вас сегодня на барбекю!

Улыбка с лица Оливера исчезла.

Клементина выезжала с парковки у библиотеки в легкой панике. Одной рукой держась за руль, другой она нащупывала рычажок антизапотевателя, потому что лобовое стекло неожиданно предательски запотело и местами стало совсем непрозрачным. Она уже опаздывала на двадцать минут!

Закончив выступление под нерешительные, приглушенные хлопки слушателей, она пробиралась к двери через небольшую, но плотную группу жаждущих бесплатного утреннего чая. По пути с ней пытались заговорить. Одна женщина хотела обнять ее и потрепать по щеке. Мужчина, у которого позже она заметила татуировку в виде штрихкода на шее сзади, жаждал услышать ее соображения по поводу муниципальных планов реконструкции бассейна и, казалось, не поверил ее словам о том, что она не местная и поэтому ничего не может сказать. Миниатюрная седовласая дама предложила ей кусочек морковного торта, завернутого в розовую салфетку.

Она съела морковный торт. Он был очень вкусным. Вот так-то.

К счастью, лобовое стекло расчистилось, и она повернула налево от парковки, потому что всегда по умолчанию поворачивала налево, если не знала, куда ехать.

– Ну давай говори, – обратилась она к автомобильному навигатору. – Это твоя работа. Начинай.

Навигатору надлежало побыстрее проводить ее до дому, чтобы она смогла вовремя успеть к подруге Энсли и сыграть на виолончели перед ней и ее мужем Хью свои произведения. Через две недели состоится прослушивание.

– Значит, ты все-таки поступаешь на эту работу? – с удивлением и, возможно, осуждением спросила на прошлой неделе у нее мать.

Но последнее время Клементине во всем слышалось осуждение, так что она могла это просто вообразить.

– Да, я все-таки пойду на прослушивание, – холодно ответила она, и мать больше ничего не сказала.

Клементина ехала медленно, ожидая инструкций, но навигатор молчал, как будто раздумывая.

– Скажешь мне, куда ехать?

Очевидно, нет. Подъехав к светофору, она повернула налево. Нельзя все время поворачивать налево, а иначе она будет ездить по кругу. Так ведь? Когда она приедет домой и расскажет об этом Сэму, он будет смеяться, по-доброму поддразнивать ее и предложит купить новый навигатор.

– Ненавижу тебя, – сказала Клементина молчащему прибору. – Ненавижу и презираю.

Навигатор проигнорировал ее, и Клементина стала всматриваться в пелену дождя в поисках какого-нибудь знака. От напряжения у нее разболелась голова.

Не следовало ей приезжать под дождем с другого конца Сиднея в этот скучный незнакомый пригород. Нужно было остаться дома и репетировать. Вот чем ей следовало заняться.