За первой затяжкой следует вторая, а за ней и третья. Девушка постепенно ощущает, что вредная привычка, отступившая несколько лет назад, снова вовлекает в свой омут, из которого брюнетка вряд ли сможет выбраться. Если бы не одно но… Цепкая ладонь сжимает ее тонкую кисть с невероятной силой так, что из губ вместе с ядовитым дымом слетает жалкий писк, а пальцы разжимаются, выпуская тлеющую сигарету на свободу.

— С ума сошла?! Чего дымишь?! — в его глазах словно разгорается то пламя, которое пару минут назад помогло ей зажечь губительную палочку. Она и подумать не могла, что ее маленькая шалость вызовет столь бурную реакцию.

— Паша, я…

Но он не слушает ее глупых оправданий, лишь перебивает:

— Дура? Это я и без тебя знаю, — и без дальнейшей гневной тирады крепко сжимает ее в объятиях, заставляя задыхаться от столь сильного напора, — Еще раз увижу в твоих изящных пальчиках эту дрянь и я клянусь, что запру тебя дома до тех пор, пока вся дурь не выйдет из твоей хорошенькой головки, — его шепот пьянит ее и одновременно отрезвляет. Как она могла забыть о его трагичной судьбе, как могла наплевать на то, что он терпеть не может табачный дым, что сразу же вызывает у него неприятные воспоминания из прошлого?

— Прости, — хриплый шепот в ответ, а он тут же морщится от неприятного запаха табака, смешавшегося с мятной жвачкой.

— Даша, прекрати, пожалуйста, — серьезно просит молодой человек, встряхивая ее за плечи и вглядываясь в блестевшие глаза, — Уже ничего не исправить. Твой отец будет с Анжеликой, а у тебя есть и своя жизнь. Он вспоминает о тебе, когда ему только нужно, а ты убиваешься здесь.

— У них будет ребенок, — отстранено шепчет девушка, отводя взгляд куда-то в сторону.

— Ты хочешь детей? — вопрос, оставшийся без ответа, который они оба боятся услышать.

— Я поговорила с отцом, — сообщает Дарья после очередной встречи с Виктором, — Кажется, мы поняли друг друга. Ты был прав, ему без нее было просто одиноко, — и брюнетка улыбается, стараясь порадоваться за отца. Ее улыбка, конечно же, натянута, а радость слишком плохо сыграна. Но она действительно смирилась с тем, что происходит в жизни ее отца, пусть лишь спустя пару месяцев после того разговора с Павлом. Если отец счастлив с этой Ликой, пусть будет с ней. Пора отпустить отца. Пора начать жить, пора дышать полной грудью, ведь с Пашей это так легко.

И тебе совсем необязательно знать, что отца на путь истинный направил никто иной, как твой супруг.

Направил на путь истинный, не подозревая, что рушит ваши жизни.

***

— Павел Аркадьевич, добрый день, — мужчина крепкого телосложения приветственно кивнул сербу, присаживаясь напротив него. Павел же расслабленно сидел за столиком ресторана в своем отеле, потягивая горячий, такой нужный в зябкую погоду, чай.

— Добрый, — Радич повторил жест за своим собеседником и окинул его внимательным взглядом. В нем молодой человек узнал главного юриста компании Виктора. Только вот, что он здесь забыл? Неужели решил пообедать с Павлом?

— Я прибыл к Вам, чтобы сообщить печальную новость, — размеренный и даже несколько довольный голос юриста говорил о том, что новость не такая уж и печальная. По крайней мере, для него, — Срок погашения долга по инвестициям истек.

— В смысле? Срок истекает в конце мая, а сейчас только март, — молодой человек перебил собеседника, озадаченно смотря на папку в руках мужчины. Верно, это розыгрыш?

— Павел Аркадьевич, что же Вы перебиваете меня? — юрист вздернул бровь, протягивая папку с копиями договора, — Вы и Ваша тетя внимательно читали поправки в договоре? Потому что согласно им, срок уменьшился с года до десяти месяцев. Вы не выполнили обязательства по договору, а значит тридцать процентов акций отеля перейдут в руки Виктора Алексеевича после некоторых формальностей.

Серб выхватил папку у собеседника, сразу же принявшись перелистывать страницы, дабы найти нужную. Нет, этого не может быть. Они провели его. Вот почему Канаев так торопился, когда они подписывали договор. Чертовы мошенники.

Нужный лист, на котором четко красовалась его подпись и дата окончания срока, нашелся достаточно быстро. Но теперь хотелось поскорее спрятать его. Скрыть из поля зрения. Они с тетей обязательно что-нибудь придумают. В конце концов, попросят Дашу переговорить с отцом, и он войдет в их положение. Они ведь теперь одна семья, верно?

— Мы можем встретиться с Виктором Алексеевичем? — вопрос совсем неожиданно слетает с его губ. Он помог Виктору помириться с Дашей, а Виктор не станет забирать себе акции. Наивный.

— Зачем? В этом нет необходимости, Павел Аркадьевич. Мой Вам совет: не пытайтесь ничего предпринять, если, конечно, не найдете деньги до завтрашнего дня. В руках Виктора Алексеевича контрольный пакет акций из шестидесяти процентов, — последние слова мужчины вызвали искренне недоумение у Радича. По договору у Виктора тридцать процентов акций, откуда взялись еще тридцать? Но юрист поспешил ответить на немой вопрос молодого человека, — Согласно брачному договору после свадьбы Вы передали Дарье Викторовне тридцать процентов. Она, конечно же, сделала зачет в пользу своего отца. Думаю, дальнейшую цепочку Вы в состоянии составить самостоятельно. Виктор Алексеевич предлагает выкупить у Вас оставшиеся сорок процентов за хорошую сумму. Соглашайтесь, ведь со своими сорока процентами Вы здесь ровным счетом больше ничего не решаете.

— Вали, — еле слышно выдавил Павел, который с каждым словом все глубже проваливался куда-то вниз — в огромную яму, попутно зарывая себя.

— Что, простите?

— Вали из моего отеля! Проваливай! — серб махнул рукой, и хрустальная ваза, стоявшая на столе, полетела в сторону юриста, уход которого не заставил себя ждать.

***

Он залпом опрокинул обжигающую горло жидкость, пока Элеонора устало массировала виски. Свалившаяся на них проблема просто сбила женщину с ног. Она была жутко рассержена и искренне не понимала, как могла так просчитаться? Как могла так ошибиться насчет Даши?

— Черт, а ведь все только начало налаживаться, — вздохнул серб, снова наполняя стакан жидкостью янтарного цвета.

— Нам не найти таких денег до завтрашнего дня. Дела идут в гору, но я перевела практически весь баланс на открытие нового филиала в Чехии. Нам не заработать эту сумму так быстро.

— Не заработать, — кивнул Павел, подтверждая слова тети.

— Паша, скажи честно: вы поссорились? Ну не могла же она просто так переписать акции на отца! Не могла! — женщина покачала головой, отказываясь верить в то, что Дарья могла так поступить.

— Тетя Эля, ты Advocatus diaboli.

— Чего? — темноволосая непонимающе уставилась на своего племянника.

— Адвокат дьявола, говорю. Не нужно оправдывать ее, это бессмысленно.

Прекрати. Замолчи. Заткнись. В тебе говорит выпитая бутылка виски.

— Нашел время для философии, — фыркнула Галанова, устало прикрывая глаза, — Ты должен поговорить с ней.

— Боюсь, если увижу ее, то немедленно придушу, — он также, как и тетя, прикрывает глаза. Как она могла так поступить? Как могла разрушить их маленький мир, который они так старательно строили? Как могла разбить его сердце на миллионы малюсеньких крупиц, которых теперь не собрать воедино? Как могла сначала воскресить его, а после снова убить?

***

— Паша, ты здесь? — дверь бесшумно открылась, а хозяйка радостного голоса появилась в мрачном номере, — Ну и темень у тебя здесь. Ты отдохнуть решил, что-ли? — таким же звонким тоном поинтересовалась девушка, проходя вглубь номера, дабы открыть окно и впустить в помещение солнечные лучики, что так старательно закрывали шторы из плотной ткани, — Мне портье сказал, что ты на сегодня снял этот номер, — она резко остановилась посередине комнаты, получив возможность лицезреть своего мужа. Тот со странным выражением лица нещадно глушил виски из прозрачной бутылки. На его лице читались… боль и разочарование?

— Что случилось? — чуть ли не взвизгнула брюнетка, вмиг опустившись на корточки рядом с молодым человеком, — Что произошло, Паш?