По распространенному поверью, Зигмунд Фрейд однажды сказал: «Иногда сигара – это просто сигара». На самом деле нет никаких доказательств, что он это говорил, а само изречение впервые появилось в печати в 1950-х годах, уже после его смерти. О чем Фрейд все же говорил, так это о том, что предметы вроде сигар – как и почти все любые другие, которые вы можете назвать, – в бессознательной психической деятельности предстают символическим воплощением фаллоса, или пениса. Поэтому на наш вопрос можно коротко ответить так: когда сигара – фаллический символ, это не сигара.

Разработанная Фрейдом теория бессознательного со всеми ее фаллическими символами отмечена в истории психологии как значительный шаг в развитии науки, оказавший глубокое влияние на общество и культуру в целом. Сегодня, как ни странно, следы психоанализа – философских взглядов Фрейда на психологию и предложенного им метода лечения – в самой психологии заметны гораздо меньше, нежели за ее пределами.

Имея медицинское образование и интересуясь неврологией, Фрейд наследовал традиции Гельмгольца и психофизики (см. тут). Из-за антисемитизма ему, австрийскому еврею, было не суждено реализовать свои амбиции и стать ученым-исследователем, и в 1885 году он переехал в Париж стажироваться у Шарко и изучать гипноз. Фрейд хотел понять, что вызывает и как лечить неврологические нарушения, при которых у пациентов проявлялись физические симптомы, не вызванные какими-либо физическими заболеваниями (так называемые «функциональные нарушения»). С помощью гипноза Фрейд начал обнаруживать психологическую природу этих симптомов, но оказалось, что не все люди восприимчивы к такому методу.

Тогда Фрейд обратился к методу, который использовал другой венский врач-нейрофизиолог, наставник Фрейда Йозеф Брейер. В процессе лечения Брейер прибегал к беседе, называя это «катартическим методом»; Фрейд, в свою очередь, превратил его в «метод свободных ассоциаций». Суть метода в том, что пациент проговаривает вслух одну за другой все возникающие у него мысли с как можно меньшим сознательным саморедактированием. Фрейд считал, что ассоциации вскрывают чувства, желания, страхи и влечения, недоступные сознательной психической деятельности.

Наблюдая за собой и своими пациентами, Фрейд начал формулировать всеобъемлющую теорию личности и психического развития, которая могла бы найти широкое применение в психотерапии, а также объяснить любой аспект человеческой культуры. Он изложил свою теорию в развитии в ряде значительных работ, опубликованных в начале двадцатого века, – к ним относятся «Толкование сновидений» (1899), «Психопатология обыденной жизни» (1901) и «Три очерка по теории сексуальности» (1905).

Фрейд уподоблял психику человека айсбергу, огромный массив которого скрыт под поверхностью сознательного. Как таковой этот массив недоступен для сознательного обращения, но тем не менее управляет сознательной психической деятельностью. В этом темном царстве таятся разного рода мысли и чувства, настолько страшные или низменные, что сознательная психическая деятельность не может позволить им выйти на свет. Однако они часто всплывают на поверхность. В этом случае они проявляются в сознательной психической деятельности как символы, и наиболее вероятно это может произойти в снах, видениях, фантазиях и при свободных ассоциациях.

Поскольку пенис является ключевым элементом системы Фрейда, и он, и его последователи имели склонность истолковывать в качестве фаллических огромный ряд символов. Сам Фрейд считал, что фаллическим символом может быть любой предмет от зонтика и висящей лампы до дирижабля, при этом сигары истолковывались как несомненный фаллический символ. В 1922 году в «Международном журнале психоанализа» обозреватель Эрик Хиллер писал: «Сигареты и сигары могут символизировать пенис… Они выпускают дым… = семя… [Сигара] таким образом замещает пенис…» Фрейд однажды признался, что курение сигар (которое в итоге окончилось для него раком ротовой полости) – это, по-видимому, компенсаторное поведение, связанное с навязчивой мастурбацией в детстве.

Сложная и противоречивая фрейдистская модель психики и ее развития подразделяла личность на «Оно» (или «Ид»), то есть бушующий вихрь инфантильных и животных влечений и желаний; «Сверх-Я» (или «Супер-Эго»), приблизительно соответствующее сознанию, и «Я» (или «Эго») – исполнительный модуль, который пытается уравновесить требования, исходящие от «Оно», «Сверх-Я» и внешнего мира. Фрейд утверждал, что психика младенца – это целиком «Оно», что «Я» развивается через конфликт с внешним миром, а «Сверх-Я» появляется в результате психической травмы, вызванной полученным знанием о мужских и женских гениталиях.

Будучи ныне отвергнута психологией как псевдонаучная и основанная на малом количестве эмпирических доказательств, фрейдистская система тем не менее положила начало такому действенному терапевтическому инструменту, как психоаналитическая психотерапия. Теории Фрейда распространились и в Великобритании, и в США, проникли во все сферы культуры – от литературной критики до голливудского кино и телевизионной рекламы. Многое из его трудов, равно как и трудов его последователей Карла Юнга и Альфреда Адлера, вошло в массовую культуру – от «оговорки по Фрейду» до «комплекса неполноценности».

В 1966 году германо-американский ученый, специалист в области компьютерных наук Джозеф Вейценбаум создал простую программу под названием «Элиза», состоящую всего из 200 строк. Программа стала одним из первых «чатботов» – искусственных симулякров человека, с которым можно вести беседу, печатая слова на клавиатуре компьютера. «Элиза» воспроизводит очень специфическую форму беседы – между придерживающимся гуманистического, или человекоориентированного, подхода психотерапевтом и клиентом. Программа попросту брала фрагменты высказываний пользователя и перефразировала их в виде вопросов, представляя собой чрезвычайно упрощенную версию такого инструмента гуманистической психотерапии, как рефлексивное слушание. То есть если вы, например, напечатаете: «Мне грустно», «Элиза» в ответ может спросить: «Как давно вы испытываете грусть?»

Несмотря на то что программа способна по-хитрому выйти из любого затруднения, сменив тему разговора или попросив пользователя уточнить его слова, это все же весьма ограниченное в своих возможностях и в лучшем случае грубое подобие психотерапевта. Однако программе не составляло на удивление ни малейшего труда убедить пользователей в том, что они взаимодействуют с настоящим психотерапевтом, и добиться от них полной откровенности. Вейценбаум обнаружил, что его сотрудники нетехнических специальностей, и в том числе его секретарь, могли часами изливать программе свои личные проблемы. Открыв секретарю, что он имеет возможность прочитать все ее разговоры с виртуальным собеседником, Вейценбаум был поражен тем гневом, который вызвало у нее подобное вторжение в ее частную жизнь, а также тем, насколько глубоко живой человек может привязаться к нескольким строчкам компьютерного кода.

«Элизу» воспринимают как резкую критику имитируемого ею психотерапевтического стиля. На самом деле пародировать рефлексивное слушание может каждый – нужно просто задать человеку вопрос: «Что вы чувствуете в связи с этим?», а затем повторять его после каждого ответа. Тем не менее в развитии науки гуманистическая психология сыграла важную роль и, можно сказать, по-прежнему остается ведущей парадигмой в психотерапии. Так что же за этим стоит?