Литмир - Электронная Библиотека
Конец первой части

Часть вторая

Смерть в башне

Глава четвертая

Владимир Ходько

Да, это была настоящая башня! Обнесённая зубчатой крепостной стеной, она стояла на широком холме и возвышалась над всей деревушкой, словно тёмная скала, на фоне серого, затянутого облаками неба. Мало Эйвбери мегалитов, так теперь ещё появился колосс в раннеготическом стиле…

– На кой чёрт, интересно, Аткинсону понадобились целых семь этажей? – спросил вслух Буранов, выглядывая из окна машины. – Мания величия у него, что ли?

Телепин пожал плечами:

– А вы спросите, может, он сам объяснит. Если захочет, конечно…

– Объяснит, – отрезал я. – Даже если не захочет.

Вадим покосился на меня, однако промолчал. Хорошо, что между нами на заднем сиденье расположилась Айрин. Иначе мы с бывшим однокашником всю дорогу искрили бы друг о друга…

Я был категорически против того, чтобы Вадима включали в состав специальной межправительственной комиссии по расследованию гибели Добромыслова. Да и он, сдаётся мне, вовсе не горел желанием поработать бок о бок. Руководство, как всегда, решило по-своему. После коротких интенсивных консультаций с британской стороной, окончательный состав маленького временного коллектива сложился так:

1. Михаил Буранов – официальный представитель правительства Российской империи, он же председатель комиссии.

2. Эдвард Мортон – официальный представитель министерства внутренних дел Королевства Альбион, сопредседатель комиссии.

3. Владимир Ходько – представитель Департамента безопасности Российской империи, полковник.

4. Айрин Мэддокс – Лондонский королевский университет, магистр истории, консультант комиссии.

5. Вадим Телепин – руководитель российского сектора миссии Организации Объединённых Государств на территории Королевства Альбион, полковник.

Таким образом, Россию и Альбион представляли по два человека плюс Телепин в качестве сотрудника ООГ. Если отвлечься от личных симпатий-антипатий, то надо признать, что все заинтересованные стороны в комиссии представлены, баланс налицо.

Накануне вылета в Лондон нас с Михаилом Михайловичем инструктировал товарищ министра иностранных дел Голубятьев об руку с моим начальником Нессельроде. Руководство упирало, главным образом, на два обстоятельства. Во-первых, убийство Добромыслова должно быть расследовано самым тщательным образом, преступник или преступники найдены и взяты под стражу. (Я от души пообещал, что ровно так все и будет.) А во-вторых, учитывая от века тяжёлые взаимоотношения с Альбионом, действовать на его территории предстоит с максимальным тактом и деликатностью. (Буранов заверил, что такта и деликатности нам не занимать.) После этого я задал совершенно конкретный вопрос:

– На месте убийства работает бригада из Скотланд-Ярда. Должны ли полиция с нами сотрудничать? Готова ли делиться добытой информацией?

– Как бы должна и как бы готова, – откликнулся Нессельроде, дёрнув щекой. – Во всяком случае, мы получили все возможные заверения, что в случае чего к услугам комиссии «вся королевская рать». Только сильно на это не рассчитывайте. Британцы не в восторге от предложения создать межправительственную комиссию. Дескать, сами разберёмся и сообщим. Вопрос решался на уровне премьеров, причём наш Долгоруков слегка придушил ихнего Хэррингтона – пригрозил в случае отказа санкциями со стороны союза. Дело принципа! В общем, тот уступил. Но ясно, что целоваться с вами там никто не будет… Сами видите, всё непросто. Именно поэтому не можем прикомандировать к вам хорошую следственную бригаду из Департамента. А надо бы…

После встречи Голубятьев попросил меня задержаться.

– Я в курсе вашего давнего конфликта с моим зятем, Владимир Анатольевич, – произнёс он без обиняков, как только мы остались одни. – Хочу надеяться, что этот мотив не повлияет на работу комиссии и, паче того, не отразится на её выводах. Ситуация предельно сложная, не след усугублять расследование личными обстоятельствами. – Крупный, в склеротических жилках нос тайного советника многозначительно уставился на меня, седые брови сдвинулись самым что ни на есть государственным образом. – Вы согласны?

– Согласен, – коротко сказал я.

Примешивать личное к служебному – последнее дело, кто спорит? Но не оставляло меня ощущение, что за набитую в давней курсантской драке морду Вадим рассчитался сполна. Наверняка сильнее, чем хотел… Неужели он не чувствовал, что нельзя, никак нельзя было отпускать Серёгу в Эйвбери одного? Издёрганного чувством неясной угрозы, замордованного семейным разладом… Его бы поддержать, выписать официальный мандат-ордер ООГ, придать пару офицеров – и всё могло сложиться иначе…

Машина въехала на перекидной мост через ров, наполненный мутной зеленоватой водой. Нас ждали: массивные дубовые ворота медленно, словно нехотя, распахнулись навстречу. Из будки на въезде вышел и направился к нам стражник. Подчёркиваю: стражник. Будь он одет в униформу и носи кобуру с пистолетом, я назвал бы его охранником, но этот… Шлем, крупнозвенная кольчуга поверх куртки из грубой кожи, короткий меч на поясе – наверное, так выглядел военный люд во времена, воспетые знаменитым английским романистом Уолтером Скоттом в книге «Айвенго». Захотелось протереть глаза и вспомнить, какое тысячелетие на дворе. Заметив моё удивление, Айрин извиняющимся тоном пояснила:

– Меня предупреждали, что мистер Аткинсон чрезвычайно эксцентричный и увлечённый человек. На своей территории он пожелал воспроизвести некоторые детали быта и обстановки раннего средневековья. Так ему комфортнее работать, размышлять… словом, погружаться в эпоху. Собственно, идея построить башню в качестве офиса родилась из той же увлечённости.

– Нас он тоже встретит в кольчуге? – хмуро поинтересовался Телепин.

– Нет. Сам мистер Аткинсон предпочитает широкую белую хламиду. По преданиям, в таких же ходили друиды.

Вадим нервно хохотнул. Мортон бросил на него неодобрительный взгляд, однако промолчал.

Про этого немолодого коренастого человека с густыми усами и обширной лысиной мы почти ничего не знали. Сопредседателем комиссии он стал потому, что именно его отдел в МВД Альбиона курировал расследование убийства Серёги. Так сказать, по принадлежности. Мортон был единственным представителем британского правительства, который встретил нас с Бурановым в Лондоне. Никто больше не снизошёл, и в этом проявилось отношение официального Альбиона к нам и нашей комиссии. Другой деталью на ту же тему стал мелкий факт: в Уолтшире нас у поезда встретил местный констебль, и только. Он же повёз в Эйвбери на полицейском мини-автобусе, в который мы набились впятером вместе со всеми баулами. Специальная межправительственная комиссия, чёрт возьми, могла бы рассчитывать на более тёплую встречу…

Что касается Айрин, то в наш коллектив она была включена по предложению Буранова как председателя. Он упирал на то, что именно мисс Мэддокс консультировала покойного Добромыслова по вопросам британской истории и древних культов. Поэтому могла быть полезна при выяснении обстоятельств его гибели. Тут всё очевидно, Лондон дал согласие, и Айрин влилась в состав комиссии.

Стражник неторопливо изучил предъявленные Мортоном документы и махнул рукой: проезжайте, мол. В просторном внутреннем дворе, вымощенном крупным булыжником, нас ждал другой стражник, бесстрастно наблюдавший, как мы вылезаем из машины и разминаем ноги. Парень как парень, только здоровый очень, и шрам от виска к скуле присутствует.

– Мистер Аткинсон ждёт вас, – произнёс он, не тратя время на приветствие.

– А уж мы-то как ждём, – буркнул я.

И нас повели к башне. Это было массивное цилиндрическое строение метров двадцати в диаметре и высотой не меньше сорока, стилизованное под архитектурный стиль пятнадцативековой давности. Выстроенное из кирпича мышиного цвета, оно венчалось шпилем, на котором ветер полоскал белое полотнище с кельтским крестом. Я невольно стиснул зубы.

18
{"b":"569481","o":1}