— Ты не можешь возражать против этого разговора после произошедшего той ночью, — говорит мой отец, тыча вилкой в сторону Колтера.

«О боже, мой отец только что упомянул о том, что застал меня и Колтера во время секса», — теперь уже неловко мне.

— Пожалуйста, можем мы все просто забыть об этом? — спрашиваю я.

Колтер смотрит на меня с приподнятыми бровями, его самодовольное выражение лица выводит меня из себя, и я одариваю его своим лучшим взглядом.

— Ну, я рада видеть, что вы ведёте активную половую жизнь во время беременности, — сообщает Элла. — Это очень важно.

Колтер рядом со мной тянется к бокалу с вином, чтобы скрыть свой грёбаный смех, тогда как моё лицо пылает словно факел. Я одна здесь совершенно трезвая, а теперь ещё и подавленная.

Было достаточно того, что мы сломали кровать и все застукали нас при этом. Разве не пора уже прекратить?

— Хорошо, хорошо, — произносит Колтер, поднимая руку вверх. — Мой секс с Кейт — это официально запрещённая тема для разговоров за ужином. Следующая тема.

— Мы же не говорим о секс-игрушках за столом, — возражает Элла. — Серьёзно, Колтер. Не будь ханжой.

КОЛТЕР.

Оказывается, существуют правила как для проведения мальчишника, так и девичника, проведение которых поддержала Элла, полагаю.

— Вам, придурки, лучше не тащить меня в Вегас или в подобное дерьмо, — бурчу я, плюхаясь на сиденье лимузина.

Мои друзья — первый шафер, ещё трое шаферов и несколько парней из Бостона — сидят в салоне, попивая пиво, шумя и ведя себя несносно.

— Ты думаешь, что я толстосум? — спрашивает мой первый шафер Брайан. Я познакомился с ним, когда занимался альпинизмом в Борнео. Он переехал в Бостон в прошлом году, чтобы работать в некоммерческой сфере. — Мы не собираемся увозить тебя в Вегас, чувак.

— Стрип-клуб! — кричит один из шаферов, Джо, а я стону про себя.

Когда ты подросток, тебе нравится тусоваться в барах и стрип-клубах, но, когда ты становишься взрослым, весь этот азарт исчезает. Никогда не думал, что скажу это, но желание видеть чьи-то сиськи со временем пропадает. Я хочу только Кейт.

— У нас есть кое-что получше, нежели сиськи, — говорит Брайан.

— Нет ничего лучше сисек, — кричит Джо, его пьяный голос раздаётся на весь лимузин.

— Чёрт, Джо, никогда не слышал о регулировании громкости голоса? — пинает его локтем Скотт. — Я оглохну на одно ухо и всё равно буду слышать твой голос.

— Что может быть лучше, чем сиськи? — спрашиваю я, боясь ответа.

— Шоты! — кричит Джо.

Брайан достаёт из бара лимузина две бутылки.

— «Эдвард Литровые-Руки» лучше, чем просто шоты, — смеётся он (прим.: «Edward Fortyhands» — игра серди американской молодёжи, когда к каждой руке скотчем привязывается бутылка алкоголя (сидра, водки, вина, эля или чего-то ещё) и не снимается, пока всё содержимое не будет выпито тем, к чьим рукам привязана выпивка. Обычно привязываются бутылки литражом в 1,14. Отсюда и название).

До того, как я успеваю запротестовать, бутылки оказываются прикреплёнными к моим рукам скотчем, и мои друзья дружно кричат: «Пей! Пей! Пей!»

Я делаю глоток:

— Боже, как люди могут пить это дерьмо?

— Не знаю, приятель, — отвечает Кен. — Но ты должен прикончить две бутылки до приезда в Бостон. Они сами себя не выпьют.

— Мы едем в Бостон посмотреть на стриптизёрш? — интересуюсь с опаской.

— Не, чувак. Твой тесть купил нам билеты на игру «Селтикс» (прим.: баскетбольная команда), — поясняет Брайан.

— Первый ряд! — слышу крик Джо, который вскидывает кулак в воздух. — Чёрт, да!

— Серьёзно? — спрашиваю я, отпивая немного из одной бутылки на моей руке.

Места в первом ряду «Селтикс». Сенатор действительно пытается исправиться.

Эти билеты, безусловно, плюс в его пользу.

— Дружище, пей!

Так я и делаю, хотя алкоголь, наверное, самое отвратительное дерьмо, которое я когда-либо пробовал. Мне тепло, и к моменту приезда в Бостон всё немного в тумане, потому что я выпил обе бутылки.

Достаю свой мобильный, чтобы написать Кейт пьяное сообщение:

«На тбее етсь трусики?»

Через несколько минут мне приходит ответ:

«ЛОЛ. Ты там в хлам?»

Я печатаю ответ. Я имею в виду, что пытаюсь набрать «да», но получается «удас», а затем Джо выхватывает у меня телефон.

— Ты пишешь своей жене на своём же мальчишнике? — кричит он.

Я вырываю телефон:

— Закрой рот, придурок. Она беременна.

— Хлыщ, хлыщ, — говорит кто-то, имитируя звуки хлыста. — Ты не должен пользоваться этой штукой на своём мальчишнике. Таковы правила.

— Серьёзно, — поддакивают другие. — Давай его сюда.

Я протестую, но телефон снова исчезает из моих рук, и я пинаю Джо, чтобы вернуть его.

«Да, я подкаблучник. И что?

Кейт ведь беременна. Что, если произойдёт экстренная ситуация?»

Весь мой хмельной туман исчезает после первой четверти матча, и я снова печатаю сообщение Кейт, но безответно. Она, вероятно, сейчас занята пиханием долларовых купюр в трусы стриптизёршам, учитывая вкусы Либби и Бейли.

Я смотрю на своих друзей в футболках с логотипами команды, пьяное зелёное море фанатов, которые, возмущаясь, громко кричат: «Ну же, судья, где твои глаза? Судью на мыло!» Мы, безусловно, сегодня очень раскованная группа болельщиков, потому что в этом вечере есть некое безумие.

Я даже не замечаю тех, кто тут со мной, пока ко мне не подходит какая-то девчонка и не садится рядом. Она наклоняется ко мне, её розовые ухоженные ногти скользят по моему бедру.

— Колтер Стерлинг, — произносит она.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на неё. Смутно узнаю её, но не могу вспомнить имени.

Мы встречались в Малибу до того, как меня отправили в Брайтон. Ну, «встречались» не совсем подходящее слово. Дело никогда не заходило дальше постели.

Она выглядит так же, как и тогда, только губы и сиськи стали больше, а волосы длиннее. Она явно воспользовалась услугами пластических хирургов ЛА, и честно скажу, это не заводит.

— Твоя рука на моей ноге, — говорю ей.

Она смеётся и наклоняется поближе, скользя рукой вниз.

— Дебра Этвуд, — представляется она. — Скажи ещё, что не помнишь моего имени.

Я пожимаю плечами, беру её руку и перекладываю на её колено.

— Без обид.

— После всех тех вещей, которые с нами были, Колтер? — спрашивает она, кусая нижнюю губу. — Надеюсь, ты хотя бы их вспомнишь.

«Господи, как же я ненавижу это надутое дерьмо».

Я не отвечаю, продолжая наблюдать за игрой. Дебра всегда была прилипалой, хотя мы и никогда не были парой. Переехав в Брайтон, я начал получать любовные записки и сообщения по электронной почте. Всё это длилось на протяжении нескольких месяцев, пока до неё не дошёл мой чёртов намёк, что я не заинтересован.

Она всегда создавала сумасшедшую атмосферу, и факт её присутствия не сулит ничего хорошего.

— Я следила за тобой в новостях, — начинает она. — Пока ты не сбежал в Юго-Восточную Азию, я встречалась с парнем с Уолл-Стрит. Ещё мы собирались пожениться. Я попыталась связаться с тобой, когда обручилась, и получить твоё разрешение. Но не смогла, поэтому расторгла помолвку.

— Моё разрешение? — уточняю я. — Какого чёрта тебе нужно было моё разрешение?

— Ох, ты такой милашка, — говорит она. — Ты всегда давал мне волю расправить крылья и полететь, давал некое пространство.

«Хорошо, эта девушка реально долбанутая».

— Когда ты снова прилетаешь в Малибу? — спрашивает она.

— Никогда, — резко отвечаю я.

Я задумываюсь, не на лекарствах ли она? Или не выпустили ли её недавно из психушки?

— Это моя подруга Эмбер, — говорит, указывая на девушку, её зеркальное отражение: слишком сильно накрашенная блондинка, злоупотребляющая пластической хирургией. Она наклоняется ко мне ещё ближе, напоминая мне, что она всегда была по мальчикам и по девочкам. — Эмбер и я остановились в отеле, если ты вдруг захочешь поиграть.