– А мне сказали, что шаттл пролетный и нужно спешить, а вы, видать, давно тут, – заметил Брейн.

– Да, по времени мы немного отстаем, посадка здесь действительно короткая, но вчера, когда сели, оказалось, что основная энергосистема рассогласована, механик сказал – совсем развалилась.

– А резервной нету?

– Есть и резервная, но лететь на резервной – это лотерея.

– Ну да.

Пилот подошел к закопченному борту шаттла и постучал по нему какой-то железкой. Внутри щелкнул замок, отошла массивная дверь, и до самого бетона разложился гидравлический трап.

Пилот поднялся первым, за ним Брейн.

Трап снова сложился и спрятался в поддверную нишу, после чего дверь встала на место.

Пилот прошел через пассажирский салон к себе, где перебросился с кем-то парой слов.

«Должно быть, с механиком», – подумал Брейн, выбирая ближайшее из потертых кресел, страховочные ремни которого выглядели не слишком драными.

Брейн пристегнулся, и почти тотчас запустились двигатели.

По полу салона пробежала дрожь, которая затем перешла в тонкую вибрацию стенок, и наконец, двигатели стали развивать взлетную тягу – шаттл покачнулся и, оторвавшись от земли, стал разворачиваться на раскаленных струях, вырывавшихся из поворотных дюз.

Брейн уже настроился на привычные ощущения, однако неожиданно по борту что-то громко щелкнуло. Потом еще раз. Брейн сразу узнал этот звук, однако ему не хотелось верить, что их обстреливают.

Пилот тоже услышал, и двигатели шаттла взревели в форсажном режиме, а Брейна вдавило в кресло.

На несколько мгновений этот маневр спутал планы стрелков, но затем они взяли поправку, и после еще нескольких звонких щелчков у борта шаттла рванул фугас, отшвырнув судно в сторону. Мигнуло освещение, тон двигателей поменялся, и пилот заложил хитрый вираж вправо, сначала сбросив тягу, а потом снова резко ее нарастив.

Брейн скинул ремни и, перебравшись к небольшому иллюминатору, осторожно выглянул – освещенная площадка была уже далеко внизу, а с вершин темных гор, изгибаясь и скручиваясь, тянулась вереница огненных трассеров, пытаясь нащупать в небе ускользающую цель.

Тем временем по долине, которая была прежде самой спокойной, теперь разбегались цепочки разрывов, и там, где удары приходились в здания, расцветали желтоватые шары.

Взрывы следовали один за другим, методично выжигая весь городок, а когда шаттл поднялся выше, Брейн увидел на склонах гор многочисленные позиции партизан, откуда стартовали ракеты переносных установок.

Скоро все это оказалось позади, и шаттл, перевалив через несколько горных хребтов, набрал достаточную высоту, чтобы Брейн мог расслабиться и снова растянуться в кресле – подремать.

О том, что случилось с городком, который на несколько дней стал его домом, он не думал и не терзал себя бесконечными страшными предположениями. За время своей службы он повидал немало подобных вещей.

Теперь все его мысли были о следующем перевалочном пункте. Интересно, какой он будет? Поближе к городу? В лесу?

Снова оказаться где-то в горах совсем не хотелось.

Брейну удалось подремать, и он проснулся от легкого покачивая и желания сходить по нужде.

Отстегнувшись, он выглянул в узкий иллюминатор и увидел, что судно снижается, а впереди виднеется освещенный город – после унылого горного пейзажа картина казалась очень радостной.

Брейн прошелся до кабины и, постучавшись в тонкую дверцу, заглянул внутрь.

Пилот сидел в кресле, а еще один член команды дремал, лежа на откидной скамеечке.

«Видимо, механик», – подумал Брейн.

– Чего? – спросил пилот.

– Туалет где?

– В хвосте за ширмочкой дверца.

– Ага, – кивнул Брейн. – А что, мы уже прибываем?

– Нет, это пока Саргет.

– А зачем снижаемся?

– Чтобы диспетчер оптикой по корпусу прошелся – вдруг пробоины опасные? Тогда придется сесть.

Брейн кивнул и закрыл дверцу.

Пока ходил в туалет, шаттл снова начал набирать высоту – стало быть, явных пробоин в корпусе не обнаружилось.

Брейн занял свое место и опять принялся дремать, но минут через сорок шаттл снова начал совершать какие-то маневры, и Брейн опять потянулся к иллюминатору – под ними оказался город, еще больше, чем Саргет.

«Ну, уж теперь-то наверняка прибыли», – подумал Брейн и потянулся, думая, что скоро пойдут на посадку. Однако, покачав куцыми крылышками, шаттл продолжил полет, и Брейн понял, что это не Гринланд.

«А жаль», – подумал он, вспомнив, что успел разглядеть там высокие дома, широкие улицы, площади. Одним словом, это был уже приличный город, где можно было и пожить.

Такое развитие событий заинтриговало Брейна, и он больше не дремал, время от времени выглядывая из иллюминатора, но внизу была кромешная темнота – ни одинокого строения с освещенными окнами, ни случайной машины с включенными фарами.

Но примерно через час он увидел освещенную окраину города. По-настоящему большого, поскольку, пока шаттл приближался к нему, другого края города разглядеть не удалось.

И снова Брейн заметил высотные дома, еще более высокие, чем в предыдущем городе. Широкие улицы, потоки машин в несколько рядов, какие-то трансляционные вышки, усеянные сигнальными огоньками.

В салон вышел пилот, должно быть решивший сходить в туалет перед посадкой.

– Ну что, собирай вещички, – сказал он, усмехнувшись.

– Они уже при мне, – пошутил в ответ Брейн. – Какой огромный город – я не ожидал увидеть здесь нечто подобное.

– Семь с половиной миллионов жителей, и большая часть из них являются твоими, видимо, земляками или даже родственниками. Не знаю, как там у вас это называется.

Пилот успел сходить в туалет и вернуться в кабину, прежде чем шаттл коснулся своими шасси безупречно ровной посадочной полосы в порту Гринланда.

Последовала длинная пробежка, торможение двигателями, после чего борт запарковался в каком-то дальнем отстойнике, а механик – канзас с сонной физиономией – открыл боковую дверь и сказал Брейну:

– Ну все, выходи…

Брейн вдохнул ворвавшийся в салон студеный ветер и, выглянув вниз, заметил:

– Там нет трапа.

– И что? Останешься на борту? – уточнил механик и почесал ниже спины. – Давай прыгай – здесь невысоко.

– Но там даже не видно, куда прыгать. Вдруг это болото?

Канзас покачал головой.

– Мы что, по-твоему, по болоту сюда закатились?

– Без освещения я прыгать не буду, – сказал Брейн, и канзас, смерив его оценивающим взглядом, решил, что лучше сходить за фонариком, чем попасть на госпитальную койку.

Пару раз он ошибался – больше не хотелось.

Пока он ходил, Брейн высунулся и попытался определить, где находится главный терминал, однако ничего рассмотреть не удалось – мешали ряды выставленных шаттлов и лайнеров местного сообщения, которые стояли без огней, ожидая дневных рейсов.

Вернулся механик и, сердито сопя, посветил вниз технологическим фонариком. Там оказался нормальный ровный бетон, правда, в двух метрах от пола салона.

– Ладно, – согласился Брейн. – Скажи мне, где находится их главный терминал, и я прыгну.

– А… ну это…

Механик озадаченно повертел головой.

– Ну понятно, тогда я забираю фонарик, – сказал Брейн и, не дожидаясь ответа, выхватил у механика фонарик, еще посветил вниз – и прыгнул. Едва он распрямился, дверца захлопнулась, и Брейн остался один в портовом отстойнике, на холоде и заметном ветре.

Вспомнив, как маневрировал на поле шаттл, и прикинув примерное направление, Брейн, подсвечивая себе фонариком, двинулся вперед. И как оказалось, не сразу выбрал правильный курс, поскольку метров через триста уперся в складские корпуса и ангары, где имелось освещение.

Убрав фонарик в карман, Брейн двинулся вдоль рядов построек и, дойдя до поворота, увидел огни порта, иллюминацию диспетчерских вышек и услышал привычный рев двигателей.

На открытом месте ветер стал крепчать, и Брейн, поеживаясь, поспешил к главному зданию.