Я некоторое время молчал.

- Вы вините себя?

Виктор пожал плечами. Встал, убрал руки в карманы и прошёлся по комнате.

- Сейчас – да. Виню. Наверное. Если честно, я не знаю. У меня в голове этакий клубок из чувств, каждое из которых противоречит всем другим. Я люблю его. Я ненавижу его. Я не могу без него и не могу быть с ним. Я обязан ему всем – и я обязан ему тем, что моя жизнь рухнула. Он… Он тоже потерял всё из-за меня.

Он замолчал и остановился у окна.

- Тогда я злился. Не знаю на кого. Собственно, сначала была апатия, но в какой-то момент пришла мысль – да какого хера? Всю свою долбаную жизнь я жалел о том, что не смог что-то ему дать. А кто я такой для него, чтобы давать ему? Чтобы защищать его? Я же не прошу защищать меня, я делаю ошибки и отвечаю за них сам. А он… Ну разве не сам он связался с Русланом? Разве не сам он решил уйти от него? Если вообще решил… Он давно уже перестал быть тем одиноким мальчиком, которого я встретил в школе – так я думал тогда. Он вполне мог сам решить свои проблемы. Да и какого хера… у него всегда этих проблем было в десять раз больше, чем у меня. Из-за него я вылетел из спорта. Из-за него я потерял Яна. Из-за него я полгода пролежал в больнице. Всё. Стоп.

Он приложил пальцы к вискам, потёр их, а затем резко зачесал ими волосы назад.

Виктор повернулся ко мне - и впервые за всё время наших встреч он выглядел спокойным – только спокойствие это всё ещё скрывало клубок противоречивых чувств. Они плескались в его глазах, я видел это абсолютно отчётливо.

- Он довёл меня. На сто процентов довёл. Я так хотел его, как не хотел в жизни никого. И эта жажда свела меня с ума. Я так думаю. Мне нужно было отказаться от него, как отказываются от наркотика, но я не смог и привык. А теперь… видимо, у меня ломка, потому что я не могу без него. Вот только то, чем стал теперь Макс, не даёт мне и капли прежнего кайфа. Раньше он был удовольствием, смешанным с болью, но с годами боль становилась всё сильнее, а удовольствие исчезало, пока не исчезло совсем. Я наркоман. И мой наркотик зовут Максим.

Я потёр переносицу.

- Вить… вы действительно слишком долго не можете его забыть. Сколько лет прошло с тех пор?

- С тех пор… пять лет.

- Вы же говорили, что почти забыли его.

- Да. Я почти его забыл. Я не буду врать, что помнил его всегда. Было время, когда я был счастлив.

========== Глава 42 ==========

Оказалось, обучиться мало, чтобы меня выпустили на трек. К весне я уже основательно привык к тренировочному автомобилю, но до соревнований меня всё ещё не допускали.

Таких тренировочных машин было всего три, и ими пользовались все, а вот гонщики, которые выступали за команду на соревнованиях, имели именные. Одним из этих гонщиков был Слава. Другим, к моему неудовольствию, оказался тот самый парень, который обошёл меня всего на полголовы – Ярослав.

Я видел его довольно часто. Хотя его приняли в команду сразу же, он частенько приходил тренироваться на трек. Зимой мы с ним в основном не совпадали, а весной я стал приходить раньше обычного, и оказалось, что он тоже тусуется на треке едва ли не с семи утра.

По сути это была провокация, и я просто не мог не бросить ему вызов. Мы стали ездить в паре почти каждое утро – и шли примерно вровень, иногда у него было на секунду больше, иногда у меня. Однако он был в команде, а я…. нет.

Мы с ним не разговаривали. У меня такого желания не возникало - и у него, видимо, тоже. Только переглядывались иногда перед тем, как сесть в автомобиль. Смотрели, у кого какая резина и стартовали.

Однажды я опоздал – утром заезжал в офис подписать документы на поставку запчастей. Приехал в семь двадцать вместо семи.

Ярослав стоял на старте. Будто ждал меня.

Я усмехнулся и, торопливо нырнув в машину, дал ему знак рукой. Мы оба газанули и поехали.

С тех пор я тоже стал его ждать. Мы всё ещё не разговаривали. Он мне по-прежнему не нравился, но это был какой-то ритуал. Без него я не выходил на трек.

А в конце мая мне позвонил Кристиан и сообщил, что я буду участвовать в заезде.

Я обрадовался было и тут же перезвонил Славику, но его телефон не отвечал. Я прозванивался часа три, а потом поехал к нему домой. Меня встретила его заплаканная жена – Славик, оказывается, лежал в больнице.

Взяв у жены адрес, я помчался к нему. Посетителей не пускали, но врач худо-бедно объяснил мне ситуацию – авария на трассе. Машину закрутило, Славу успели вытащить, но прогнозов пока никто сделать не мог - варианты были самые разные, от полной неподвижности до полного выздоровления.

Я сидел у его палаты до вечера и думал. В стритрейсинге у меня была пара аварий, но максимум, что мне доставалось – это ссадины на лбу. Чужих аварий я тоже не видел. К тому же у меня не было ни жены, ни матери, чтобы объяснить мне, как это опасно – двести пятьдесят миль в час. Я в первый раз подумал об этом только тогда, в больнице.

Странно было вступать в команду в такой момент. Тем более, что и пришёл я туда благодаря Славику. Но назад пути не было, и утром я уже был на треке – но в новом качестве. Снова собралась вся команда, чтобы посмотреть на мой заезд и замерить показатели. А мне было уже странно ехать в одиночку.

Результат я показал нормальный, и Кристиан вызвал меня к себе, чтобы снабдить инструкциями. Он сообщил мне, что я буду участвовать в круговых гонках в июле и тут же припечатал ещё одной новостью – гонку должен выиграть Ярослав.

Я был в лёгком шоке. Хотя в спорте я не был новичком, но о договорных боях до сих пор слышал только понаслышке.

- А если я его обойду? – спросил я.

- Такой задачи перед тобой не стоит. Ты должен прийти первым, только если Ярослав сойдёт с дистанции.

Я в недоумении смотрел на него.

- А если бы шёл Слава?

Директор пожал плечами.

- Слава тоже пришёл бы вторым. Так хочет шеф.

- А если нас обойдут другие соперники? Мне что, всё равно держаться у него в хвосте?

- Вот! – Кристиан поднял указательный палец вверх, - тут и нужен ты. Постарайся не дать им его обойти. Посмотрим, на что ты способен.

Сказать, что я был в ауте, значит, ничего не сказать. Во-первых, я мог бы уступить победу кому угодно, только не этому заносчивому красавчику. Во-вторых, я даже примерно не представлял, как мне не дать остальным нас обойти.

На следующее утро я как обычно пришёл на трек, но скорее просто сказалась самодисциплина – ехать я не хотел. Тем более, что Ярослав уже стоял на старте.

Я постоял около своей машины, но выводить её на трассу не стал. Вместо этого вышел сам и, сложив руки на груди, остановился в полуметре от машины Ярослава.

Шёл мелкий дождик. Футболка быстро промокла, но я даже не заметил этого. Чего я хотел от него – сам не знаю. Просто он вдруг встал мне поперёк горла по полной программе.

Красавчик какое-то время сидел у себя в кабине, и я уже решил, что он так и не вылезет, когда дверца открылась и оттуда высунулась его голова.

- Ну?

- Давай, жми, я посмотрю.

Красавчик фыркнул и снова исчез в салоне. Не говоря ни слова выжал газ и рванул по треку. Когда он уже исчез вдали, я сообразил, наконец, перепрыгнуть через заграждение, чтобы не попасть под колёса, когда он закончит круг.

Ярослав сделал обычные десять кругов и резко тормознул передо мной.

- Нравится? - крикнул он, снова высовываясь из окна.

- Нет.

Ярослав чертыхнулся и выбрался из салона.

- Да что с тобой не так сегодня?

Я достал из кармана сигарету и попытался раскурить, но зажигалка напрочь отказалась зажигаться под дождём.

Ярослав ещё раз выругался, перепрыгнул через парапет и щёлкнул зажигалкой около моей сигареты.

Я мрачно посмотрел на него, но прикурил.

- А что со мной не так? – спросил я.

Ярослав достал собственную пачку сигарет – тогда он курил Данхилл – и тоже закурил.

Он стоял достаточно далеко, чтобы не напрягать меня, но настолько близко, чтобы я смог рассмотреть каждую чёрточку на его лице. Острые скулы, чуть впалые щёки, бледные губы, сжавшие сигарету, и аккуратные пальцы… слишком аккуратные.