Я опустил стекло и улыбнулся. Янчик выглядел растрепанным и взбудораженным, как котёнок после схватки с мышью.

- Витя, откажись, - выпалил он полушепотом.

Я высунул руку, поймал его за плечо и, притянув ближе к окошку, поцеловал – просто, чтобы успокоить.

- Витя, ты сейчас ещё эту тачку грохнешь, и мы уже точно до конца дней не расплатимся.

- Уймись, карапуз.

Ян раскрыл рот и снова закрыл.

Фыркнул и, развернувшись, присоединился к толпе.

Я повернулся в другую сторону и встретился взглядом со спокойными глазами Митрофана. Мужик явно не нервничал, но и выпендриваться не спешил. Похоже, и правда хотел просто посмотреть, чем всё это закончится.

Девочка в коротких шортиках протиснулась между нашими автомобилями.

Я опустил ногу на педаль газа. Руки немного вспотели. Захотелось вытереть их носовым платком, но ни платка, ни времени не было.

Прозвучала команда «Go». Краем глаза я заметил отмашку красной тряпки и рванул с места.

На первом же повороте я понял, что туплю, но оставалось только тупить до конца. Я кое-как прошёл первый и второй. На третьем машину чуть не закрутило, и я уже видел перед собой стену, когда кое-как всё же вырулил напрямую. Хвост Митрофана виднелся далеко впереди, и именно это спровоцировало меня на последнюю тупость – я врубил форсаж, в надежде его догнать.

Раздался грохот. Лобовое стекло хрустнуло и пошло трещинами, а я едва успел прикрыть лицо, чтобы осколки не попали в глаза.

Как оказалось потом, тормоз я нажал уже на автомате, ничего не соображая, а заодно выкрутил руль вбок, так что столкновение прошло по касательной, и мы с шевроле всё же остались на этом свете.

Пару секунд я просто таращился перед собой, отдупляясь. Потом услышал в толпе крики счастливых игроков тотализатора – тех, что ставили на Митрофана. На меня не ставил почти никто, так что вряд ли они выиграли много.

По треку ко мне уже нёсся Ян. Я видел, как он перемахнул через заграждение, а потом долго дёргал заклинившую дверь, но шевельнуться так и не мог.

- Ты как? – выпалил он, всё-таки справившись с ручкой и вытаскивая меня наружу.

Лоб щекотала струйка крови, и перед глазами плыли круги, но в остальном всё, вроде бы, было в порядке.

Прошло секунд сорок, и я почти проморгался, когда к нам неспешно подошёл Митрофан.

- Три дня. Без обид, дело принципа.

Я даже кивнуть не мог – чувствовал, что после этого отключусь окончательно.

Митрофан также неторопливо удалился.

Ян бормотал что-то успокаивающее. Отыскав в кармане носовой платок, пытался зажать мне ссадину на лбу. Народ постепенно разбредался, и перед глазами прояснялось.

Когда вокруг уже было тихо, и мы с Яном остались вдвоём, откуда-то из полумрака выплыла фигура в узких джинсах и свободном свитере.

Не вынимая рук из карманов, Макс приблизился к автомобилю и осмотрел капот. Как мне было стыдно… Чёрт. Наверное, хуже было только в ту ночь на выпускном.

Макс пощупал разнесённое в хлам крыло и повернулся ко мне.

- Живой? – спросил он. Мне очень хотелось верить, что в его глазах мелькнуло беспокойство. А что там было на деле – хрен его знает.

- Дай посмотрю, - добавил он и, бесцеремонно отодвинув в сторону Яна, убрал платок и подул на ссадину. – На этот раз швы не понадобятся. А вообще потрясная привычка прошибать себе башку, когда не надо.

Я смотрел на него и пытался собрать мозги в кучку.

- Макс…

- Макс! – эхом прозвучало из темноты.

- Иду! – бросил Максим, не оборачиваясь.

Взгляд его скользнул с ссадины на мои глаза, и я утонул. Даже бултыхаться не пытался.

Пришёл я в себя, заметив, как Максимовы пальцы щёлкают у меня перед носом.

- Хьюстон, приём.

- Хьюстон на связи.

Я даже сил не нашёл его оттолкнуть. Напрочь забыл, что рядом стоит Ян и смотрит на всё это, и ему наверное больно и неприятно от того, что чужой парень так свободно ведёт себя со мной.

- Тачка в хлам, говорю.

- Только не говори, сколько сервисов Шевроле Камаро в Москве.

- Что? Мало. Очень. Ты попал.

Я всё-таки отстранил его и потёр виски.

- Макс, я починю. Так устроит?

Макс отступил на шаг, сложил руки на груди и изогнул бровь.

- А ты в моторах разбираешься так же, как и водишь?

- А хочешь посмотреть?

Макс помолчал секунду.

- Не хочу.

Он отвернулся и скрылся в темноте.

Всю дорогу до дома мы с Яном молчали. Я ещё плохо соображал после удара, с Яном же всё оказалось несколько сложнее. Прорвало его уже дома, когда он перемотал мне голову и стал делать нам обоим чай. Оказалось, что руки у него дрожали, и его любимая чашка выскользнула на пол, да так удачно, что превратилась в две половинки и груду осколков.

- Ян, сядь, - я поймал его запястья и усадил на диванчик. – Я доделаю, ок?

Ян ничего не сказал, и я принялся разливать кипяток по целым кружкам.

- Я не карапуз, - сказал он, когда я опустил дымящуюся чашку перед его носом.

- Что?

- Я, блядь, не карапуз, - он поднял на меня злые глаза, - и не слепой.

Я опустил веки и вздохнул. Голова заранее заныла.

- Ян…

- Витя, я ценю то, что ты пытался сделать, но лучше никак, чем так. Нахрена ты взял его тачку?

Я молчал.

- Нахрена ты позволил ему так говорить с тобой?

Я молчал.

- Ты всё ещё любишь его?

И мне снова нечего было сказать, так что, прождав несколько секунд, Ян вскочил с места и, опрокинув чашку на скатерть, попытался проскочить мимо меня в коридор.

Я схватил его и, почти не встретив сопротивления, притянул к груди. Обнял, скользнул ладонями по вздрагивающим лопаткам. Зарылся носом в волосы, пахнущие корицей, и прошептал в самое ухо:

- Прости.

Ян не двигался секунду, а потом крепко вцепился пальцами мне в плечи.

- Я люблю тебя, - прошептал он.

А я промолчал, потому что не привык врать.

========== Глава 26 ==========

Перспектива платить Митрофану сорок косарей, откровенно говоря, угнетала. Работа не клеилась весь день. Я уныло копался в своей тачке, размышляя, как можно сделать лёгкие деньги в реальной жизни. Варианты ограбить банк или выиграть в казино отметались заранее – одной ставки мне вполне хватило.

Я ведь не так чтобы плохо водил к тому времени. Может, просто машина была незнакомая, да и присутствие зрителей не облегчало задачу. Плохому танцору, впрочем, и ноги мешают.

Время близилось к обеду, но я не видел за собой права уходить на перерыв, так как муки пустого желудка немного глушили муки больного сознания.

Нас таких в мастерской оказалось двое – я проверял работу очередного молокососа, а в соседнем гараже Пашка шабашил на обручальное кольцо – после нескольких лет вольной жизни Ольга чётко поставила перед ним выбор, либо она, либо шлюхи, и Пашка, как ни странно, выбрал её.

Молокосос накрутил под капотом попавшей в его шаловливые ручки Мазды что-то странное, и почти всё пришлось перекручивать, но заняло это не больше сорока минут, после чего я снова оказался перед нелёгким выбором – есть и думать или думать и голодать.

Я уже склонялся в пользу контейнера с бутербродами, когда по стене постучали. Я поднял глаза и увидел ухмыляющегося Пашку.

- Шеф, к тебе клиент.

- Шли его… у меня обед. Или сам разберись.

- Неа, - улыбка Пашки стала шире, - тут лично к тебе. Прославился, походу.

Я нахмурился и, вытерев руки тряпкой, двинулся к двери. Миновал Пашку и замер, разглядывая фигуру, замершую у крыла помятого шевроле.

Дневной Максим походил на ночного разве что тонкими запястьями и беззаботно запрокинутой назад головой, будто он считал швы на металлическом потолке гаража. Мажорные джинсы сменил не менее мажорный костюмчик, на удивление хорошо подчёркивавший и его не слишком-то широкие плечи, и прямую осанку, и грациозный изгиб шеи.

Я покосился на Пашку и прокашлялся.

Макс повернулся медленно, давая понять, что не спешит.