Впрочем, если у них спросят, какой секрет они скрывают, девушки с легкостью дадут ответ. По крайней мере, Эллисон хотелось в это верить. Достаточно сказать, что они счастливы потому, что есть друг у друга. Вот и весь секрет.

Счастье — довольно конкретное ощущение. Ты либо счастлив, либо нет. И определить это довольно просто. Достаточно прислушаться к себе, к биению сердца, к ощущению спокойствия и теплоты, разливающимся по телу, чтобы понять, счастлив ты или нет.

— Я верю, что мы всегда будем вместе, ибо мне ничего в этом мире без тебя не нужно! — произнесла Эллисон.

Сумерки начали сгущаться над городом. Заморгали одиночки-лампочки, освещавшие квартиры, в которых кипела жизнь.

Включились гирлянды, висевшие на редких деревьях в парках. Вывески магазинов освещали светодиоды. Мир готовился к продолжению дня с приходом темноты.

— Может, сходим на Ра, посмотрим на водицу? — предложила Миша.

Эллисон кивнула. Она была не против. Жара спадала ближе к вечеру, но девушки почти не ощутили ее. Люди спасались от зноя, купаясь в глубочайшей реке, раскинувшейся между Ктесифоном и Эдессой.

Ночью там бывало немноголюдно. Поначалу Эллисон думала, что Мишель предложила добраться до набережной. Но нет, Избранная тащила ее дальше, к спуску, ведущему к местам для купания.

Волны лизали опоры могучего моста, связывавшего два города. Эдесса сияла далекими огнями. Она казалась волшебным местом, островком жизни, светлым и зеленым. Не чета деловитому промышленному Ктесифону.

— Раньше я как-то не смотрела даже на то, что находится от нас на расстоянии протянутого моста, — пошутила Эллисон.

— Да, Эдесса красива, — согласилась Миша.

Они шли по круто выложенным ступеням, выщербленным из камня.

— Мне Танаис нравился больше. Он не такой своенравный. И не глубокий, — предалась воспоминаниям Миша.

— Просто он впадает в нормальное море, потому и не пугает размерами, — хмыкнула Эллис.

Впрочем, Танаис мелкой речушкой нельзя было назвать. Авалон вырос не на пустом месте, ибо порт на довольно полноводной реке был нужен. Танаис казался крохой только на фоне Ра.

Вода плескалась у берегов. Волны лизали опоры мостов, пенились, неистово обрушивались на соседний берег и пытались залить набережную. Лишь у мелководья, к которому спустились девушки, царило относительное спокойствие.

— Жаль, нет лодки. А то я бы покаталась, — вздохнула Миша.

— Не боишься? Что-то буря разыгралась, — зябко поежилась Эллисон.

Она хотела повернуть обратно, если бы не Избранная. Все-таки не зря же они пришли сюда…

Эллисон чувствовала, что ей еще есть, что сказать. Пока что они ходили вокруг да около, но не могли признаться в чувствах ярко, откровенно.

Слова могли быть излишеством, но не в этом случае. Пришла пора расставить все точки над «И».

— Миша, знаешь, я кое-что хочу тебе сказать… — замялась Эллисон.

Избранная повернулась в ее сторону. Ее губы тронула легкая улыбка.

— Тебе не кажется, что в такую дивную ночь слова излишни? — прошептала Миша.

— Нет. Ибо я так и не сказала тебе… не сказала кое-что очень важное.

Мишель села возле опоры и скрестила ноги. Эллисон опустилась рядом. Она хотела смотреть на гаснувшую луну, бледную и бездыханную, трепетавшую на бескрайней синеве речной глади. Так было бы проще. Но ей нужно было развернуться, посмотреть в глаза возлюбленной и постараться не утонуть в них.

— Я благодарна небу, я благодарна судьбе, что она свела меня с тобой, — Эллисон говорила медленно, собираясь с силами. Мишель слушала ее внимательно, ловя каждое слово. — С тобою я поняла, кто я такая. Все мои страхи остались где-то там, далеко-далеко. В этом городе, в этой усадьбе, в этой жизни, в этом странном мире, я прошу тебя, будь со мною рядом. Ты — моя любовь. Ты — всё, что мне надо…

Мишель не сдержалась и сдавленно зарыдала. Из уголков глаз побежали тоненькие струйки. А Эллисон рассчитывала всего лишь на несколько слезинок…

— Это так… трогательно. Чувственно. Проникновенно. Никто еще не говорил мне такого, — Мишель спешно вытирала слезы, но они выступали вновь. — Боже… я просто в шоке. Правда, я никак не ожидала услышать такое. И… я просто не знаю, что сказать в ответ. Я так хорошо не изъясняюсь.

Эллисон приложила палец к ее губам.

— Не стоит так переживать, — автогонщица расплылась в улыбке. — Твоя реакция красноречивей любых слов. Поверь, мне ее хватило с лихвой.

— О, Эллис…

Мишель в порыве чувств крепко-крепко обняла возлюбленную, чуть ли не до хруста костей.

Они сидели в обнимку еще долго, любуясь гибнувшими сумеречными тенями, ибо мрак расстилал свои сети. Когда же конечности затекли, то Миша подошла к воде и помочила ноги.

— Холодная водица, — поморщилась она. — Но у тебя есть то, что меня согреет.

Отойдя от воды, Миша взяла автогонщицу за руку и потащила к ступеням.

— Хочешь взобраться на мост? — на сей раз их мысли не совпали, но Эллисон не осталась разочарована действиями спутницы жизни.

Миша круто развернулась и сорвала с губ горячий поцелуй. Она оставляла горячие следы, целуя часто-часто, отрывисто, легонько касаясь губ и щек Эллисон. И быстро отстранялась. Когда же Эллисон нежно поцеловала ее, то Избранная согласилась продлить удовольствие. Этот поцелуй вышел затяжным и размеренным. Когда девушки отстранились, дыхание оказалось сбившимся у обеих.

А потом они вновь слились в поцелуе, весьма жарком и страстном. Миша подтолкнула Эллисон к опоре, заставила прислониться спиной. Прижавшись к возлюбленной всем телом, Избранная принялась целовать шею.

Эллисон не могла повернуться ни влево, ни вправо: Миша цепко держала ее за талию, водила пальцами по спине, и даже холод опоры не мешал их страстным объятиям. Поэтому оставалось только закрывать глаза и в ответ целовать шею и губы, игриво проводить языком по щеке, покусывать мочку уха…

*****

Умиротворенные и взбудораженные одновременно, девушки сидели на потемневшем мосту. Обычно паромобили и дизельные автомобили проносились из города в город, но этой ночью царила волшебная тишина. Будто бы сама судьба не желала нарушить единение душ.

Они выглядели счастливыми. По крайней мере, Мишель хотела, чтобы так оно и было. Вот автогонщица точно осталась довольна, судя по широкой улыбке и открытым объятиям, в которые Избранная нырнула с удовольствием.

— Порой я просто не представляю, как без тебя жила, — еле слышно прошептала Мишель.

— Вот и нашла ответные слова, — Эллисон поцеловала ее в макушку.

Ветер как-то притих, а река разгладилась. Природа будто почувствовала, что другая буря — чувственная — сильнее, а потому решила не мешать двум голубкам ворковать.

Домой идти категорически не хотелось. Мысли о теплой постельке не особо прельщали. Хотя прошедшая ночь будоражила кровь. Но нет, им обеим стоило еще немного посидеть вот просто так, любуясь редкими звездами, проглядывавшими сквозь дымную завесу. Заводы уже не чадили, но выбросы еще долго мотались над Ктесифоном, сбиваясь в грязно-серые облака.

Скоро придется писать письмо. Добиваться аудиенции, трубить во все трубы, предупреждая о крайне неприятных событиях. Жизнь пойдет своим чередом, прибавив ходу, вернувшись к насыщенным событиями дням, не позволявшим сделать передышку. А потом — очередное томительное ожидание.

Потому эти два дня, ставшие такими необычайно спокойными и эмоциональными, отложились в памяти как самые счастливые дни в их жизнях.

========== 11. Горизонт Нуль ==========

Монотонно стучали колеса по рельсам. Паровоз насвистывал незамысловатую мелодию, а порой и радостно гудел, только завидев станцию.

Мишель стояла, закутавшись в полы высокого плаща, и поглядывала вдаль. Но нужный паровоз еще не появился.

Холодный ветер пытался пролезть под пальто, и лишь любовь грела окоченевшую девушку. Ее возлюбленная стояла рядом. Эллисон оделась намного теплее, ибо знала, что на перроне поздней ночью царит сущий холод. Она советовала накинуть куртку с меховой подкладкой, но Миша пропустила предложение мимо ушей, понадеявшись на авось. Ей не хотелось сильно утруждать губернатора, отношения с которым стали довольно прохладными.