*****

Старец Чероки пригласил всех в свои покои. Алисия озвучила ему опасения насчет военного переворота.

Эллисон же не верила в то, что кто-то осмелится пойти против владыки леса. Тем более, теперь, когда их стало две.

— Намечается ведь что-то страшное? — Рикки прервал перепалку. — Иначе откуда взяться Избранной?

На этих словах Алисия и Чероки замолчали, потрясенно взирая на автогонщицу.

— Нет-нет, Избранная не я, а Мишель, — замахала руками Эллис. — Но вы правы. Грядет буря.

— Печально, что я застану очередную кровопролитную схватку, — вздохнул Чероки. — Но я рад, что наш лидер в кои-то веки будет милостив к врагам. Надеюсь, это поможет, и ненависть не будет дремать в сердцах поверженных.

Мишель привела Зейна.

— Надо остальных отправить в Ктесифон, — распорядилась Избранная. — Но и губернатор нам нужен. Так что пусть ваш огромный ящер отпустит пленных, а заодно доставит сообщение о приглашении на переговоры.

Зейн упрямился и не желал ехать в областной центр, считая, что к переговорам татары еще не готовы. Он горел совсем другой идеей, не терпевшей отлагательств. Эллисон доверяла белокурому другу, совсем не обижавшемуся на дикарей, державших его в плену.

— Я знаю, что поможет вам стать другими в глазах городских жителей, — уверенно произнес он, уведя беседу от предназначения Избранной. И Эллисон порадовалась за подругу. Хоть немного отдохнет от набивших оскомину разговоров. — Выборы.

Странное слово повергло в шок Алисию и Рикки, а Чероки покачал головой.

— Тай попытается смухлевать, — произнес он.

— Поэтому голоса подсчитывать будете вы, — Зейн попросил еще бумагу и карандаш. — А я сейчас объясню, как это выглядит. Мы с отцом часто устраивали выборы сельского старосты. Как правило, люди доверяют тем, кого назначили своими представителями. Доверят им и в Ктесифоне. Формально новый предводитель будет демократически избранным, и губернатор не будет возражать насчет переговоров. А я тоже на них пойду, не сомневайтесь.

— И я, — произнесла Мишель. — Нужно выполнять обещания.

— Как хорошо, что на нашей стороне будет Избранная, — Рикки выдал автогонщицу с головой.

Мишель смерила Эллисон недобрым взглядом, в котором, впрочем, вспыхивали теплые искорки. Пожалуй, скоро возлюбленная привыкнет к новому статусу. Хотя и не смирится с тем, что Эллис разбалтывает о нем каждому встречному.

Алисия, тем временем, выразила немало сомнений. Все-таки нельзя насадить чуждое так быстро. Может завершиться отторжением, как кусок чужой плоти не приживается во время операции, произведенной с нарушениями.

Эллисон почувствовала, как в пылу дебатов Мишель отошла в сторону. Скрестив руки на груди, она смотрела из окна на колышущийся вдали лес. Угрюмый и мрачный.

— Ты можешь раздвинуть крону и впустить свет? — спросила Эллисон, кладя руку на плечо подруги.

Мишель вздрогнула, выплывая из транса. Затем тряхнула головой, сбрасывая с себя оцепенение.

— Да, могу, — успокоившись, произнесла Миша. — И мне кажется… я установила связь с лесом. Это не объяснить словами. Я просто… чувствую его, что ли…

Старик Чероки кряхтением в ладошку привлек внимание к себе.

— Надеюсь, сынок, — он потрепал Зейна по плечу, — этих мер хватит, чтобы стать в глазах жителей Ктесифона цивилизованными.

— Для переговоров точно хватит, — уверил он. — А еще я приглашу на выборы губернатора. Ждите меня.

Эллисон пихнула Мишель в бок. Все не так уж печально, как ей казалось. Может, Зейн все-таки переубедит губернатора.

*****

Ночью Эллисон ворочалась на плетеной циновке, мешая спать подруге. Автогонщица металась, будто попавшаяся в сеть рыба. А Мишель настолько сильно устала за день, что готова была спокойно отбыть в сонное царство. Да и что могли сделать дикари ей, номинальной королеве, устроившей выборы?

Но вот подруга так же расслабиться не могла. Потому Мишель встала совсем не выспавшаяся и разобранная. Пока большинство татар не поднялось, она рассчитывала прошмыгнуть в покои бывшего вождя незаметной. Замысел Избранной воплотился в жизнь, вот только она надеялась встретить Алисию в боевом облачении. Но девушку разбудили шаги, раздававшиеся в почти полной тишине, нарушаемой лишь ветром, трепавшим шторы.

Она оказалась совсем еще ребенком, особенно без своего «боевого раскраса». С виду ей можно было дать лет шестнадцать или около того.

— Прости, не хотела тебя будить, — произнесла Мишель, чувствуя себя неуютно в покоях вождя древесного народа.

— Твой приятель пришел? — спросонья терла глаза Алисия.

— Нет. Просто… я чувствую лес. Каждой клеточкой своего тела. Скажи, это вообще нормально?

Алисия сбросила с себя цветастое покрывало. Оказалось, она спала в слегка облегченном облачении. Потянувшись, Алисия направилась к зеркалу.

— Тебе нужно стать одной из нас. У тебя большой потенциал. И великий дух, — произнесла Алисия, открывая баночку с какой-то черной «мазней». Ею оказалась тушь, которой вождь красила брови и веки острой палочкой. — Хотя мне и не хочется этого признавать.

— Странно. Я думала, что нужно родиться татаркой, чтобы снискать ваше признание, — пожала плечами Мишель.

— Это все вздор, — вождь протянула ей баночку с краской. — Накрасишь меня? Но сначала давай я нанесу тебе узор. А то выглядишь… слишком большой чистоплюйкой.

В любое другое время Избранная сочла бы такую фразу за оскорбление. Уж кто-кто, а она явно не боялась испачкаться. Но Алисия скрывала бледность черными мазками, и они же могли превратить детдомовскую воспитанницу в лесную амазонку.

Вождь подвела Избранную к зеркалу и попросила закрыть глаза. Отдав себя во власть умелых рук, Мишель приготовилась к преображению. Раньше она даже не думала о том, что можно слиться с чем-нибудь, стать частью чего-то большего. Камуфляж древесного народца служил продолжением его души.

Открыв глаза, Мишель себя не узнала. Она раньше избегала какой-либо косметики. Изредка подводила губы или наносила почти незаметные тени. Косметика казалась излишеством, в котором Мишель не нуждалась. Татары же использовали ее повсеместно, маскируясь под очертания леса. И женщины, и мужчины. Некоторые культурные традиции только казались странными. Просто чужие образы сложно примеривать, если не чувствуешь того же, что и другой человек.

А Мишель и впрямь преобразилась. Подведенные черным глаза с «кровавыми» потоками, сползавшими тремя «дорожками слез». Брови превратились в заостренные черточки.

— Это лишь малая часть, — Алисия махнула рукой, приглашая следовать за собой.

Она вытащила на свет чемодан, полный всякой одежды, начиная от чулок земляного цвета и заканчивая наплечниками из резины.

— Покрышки разрезали? — задумчиво пробормотала Мишель.

— Ты зря нас недооцениваешь, — обиженно произнесла вождь татар. — Мы просто украли резину, а потом приспособили под свои нужды. Заметь, украли. Многие из нас работали на заводах, но предыдущие губернаторы уволили всех. Избавились и вздохнули с облегчением.

— И вы не растеряли навыки? Я думала, вы тут совсем одичали…

— Не дождутся. Мы с материалом управляемся куда лучше, нежели городские выскочки.

Алисия попросила Избранную покрутиться. Подобрав подходящую одежду, вождь татар покинула комнату, сочтя миссию по преображению завершенной.

Мишель переоделась в вещички дикарей. Они нисколько не сковывали движений, облегали, словно вторая кожа. Доспехи не делали девушку неуклюжей, не мешались при поворотах, прыжках и разворотах. При этом они закрывали самые уязвимые части тела: локти, колени, голени, живот и грудь. Равномерное распределение доспехов позволяло избавиться от чрезмерной тяжести. Рыцарские латы, широко применявшиеся в прошлом, изматывали своего обладателя. Еще и не позволяли проявлять скорость, прыткость и чудеса уклонения. Они не подходили под стиль боя Мишель.

Доспехи были преимущественно темно-коричневого и бордового цветов. «Вторая кожа», состоявшая из комплекта футболка-рубаха и штаны, имела темно-зеленый окрас. Шнуровка — темно-бежевая. Довольно необычный наряд.