Он вскочил со стула, метнулся ко мне и заговорил, тихо и умоляюще:

- Мне просто… Мне просто нужно знать, как… как именно я разрушил твою жизнь? Ты сказал… прошлой ночью ты сказал… Я просто не понимаю, это все что, было…

Да, действительно, чем это все было?

Я влил в себя еще две бутылочки джина, но, как ни досадно, при этом до сих пор оставался отвратительно трезвым. Из горла у меня уже рвались новые слова – ощущение было примерно таким же, как когда меня выкручивало над унитазом. Таким же, как когда я выворачивал перед ним все свое нутро в пустыне. Это просто нарастало где-то внутри и рвалось наружу.

- Вся моя жизнь пошла по пизде, - сообщил я так, словно это была какая-то новость. А потом влил в себя еще одну бутылочку – черт его знает с чем. – А ведь все шло просто отлично, пока твоя мелкая блондинистая задница не объявилась на Либерти-авеню. Я был Ебучим Брайаном Кинни, лучшим рекламщиком в городе и даром божьим для всех педиков Пенсильвании. А потом, - продолжил я и попытался посмотреть на него. Но взгляд у меня все еще не фокусировался, и потому я просто махнул рукой в его направлении. - А потом нарисовался ты. И не пожелал УЕБЫВАТЬ, - кажется, в первый раз за весь этот монолог я повысил голос. - Ты просто… цеплялся за меня, цеплялся, цеплялся, цеплялся… цеплялся, БЛЯДЬ!

Я смутно помню, что в тот момент все же взглянул на него и увидел, как окаменело его лицо. Он кусал нижнюю губу и рассматривал свои ногти. Его грудная клетка вздымалась и опадала очень быстро. Но меня это не остановило.

- А потом! Потом! Потом, когда я дал тебе все, что только мог, - я шагнул ближе, ухватил его обеими руками за плечи и с силой встряхнул, - ты просто, блядь, ШВЫРНУЛ МНЕ ВСЕ ЭТО В ЛИЦО!

В тот момент я уже перестал быть собой. Кажется, я кричал. И тряс Джастина точно так же, как меня самого когда-то тряс мой гребанный папаша. Так сильно, что казалось, мог выбить из его тела все кости. Вцеплялся пальцами ему в плечи и выжимал его, как лимон.

Потом я прекратил его трясти и увидел, что по лицу его текут слезы. И все равно я не остановился, несмотря на то, что от его вида внутри у меня все заболело. Лицо у него стало багровым, но я все равно продолжал сжимать его плечи.

- И что же теперь? Теперь, когда я снова отдал тебе все, что мог, посмотри, блядь, чем это для меня обернулось! Я потерял свою гребанную РАБОТУ. Из-за тебя!

Я замолчал, словно ожидал, что он сейчас начнет оправдываться передо мной за то, что он такой честный. Такой цельный. Такой самоотверженный. За то, что он и меня заставил стать таким.

Потом я снова его встряхнул.

- Блядь! Да ты хоть ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, сколько денег я мог бы заработать? = выкрикнул я. – Я бы сейчас уже жил в гребанном Нью-Йорке!

И вдруг я понял, что его образ расплывается у меня перед глазами. Я плакал. Плакал, блядь. Снова. А он так и не сказал ни слова.

- ПОШЕЛ ТЫ НА ХУЙ, Джастин Тейлор, - сказал я чуть тише, голос у меня хрипел и срывался. – Пошел. Ты На. Хуй. ГОСПОДИ! Ты хоть знаешь, как я, блядь, тебя ненавижу? Пошел на хуй, - добавил я шепотом.

Меня уже всего трясло, прямо как там, на полу в ванной. Я моргнул, и из глаз моих вылился целый поток слез. Теперь я смог, наконец, разглядеть его четче. Он прикусил свои чертовы губы, изо всех сил стараясь не зарыдать в голос. Я ждал, что увижу ненависть в его глазах. Но ее там не было. Только решимость и… что-то еще.

Я рванул его на себя, прижал к груди и крепко обхватил руками.

- Я ненавижу тебя… ненавижу… господи, как я тебя ненавижу, - шептал я и терся мокрой щекой о его волосы.

А он вцепился в меня изо всех сил. А потом шмыгнул носом и громко всхлипнул.

- Я… прости меня, Брайан, я…

Но больше он ничего не мог выговорить. Только плакал.

Блядь! Какой же я гребанный ублюдок!

Я стиснул ладонями его лицо и принялся целовать его. Лоб, глаза, щеки. Я слизывал его слезы и прижимался собственным мокрым от пота и слез лицом к его лицу.

- Джастин, - прошептал я, прижавшись лбом к его лбу. – Джастин… этого не должно было случиться. Этого не было у меня в планах, понимаешь?

Он кивнул и обнял меня еще крепче, будто боялся, что я убегу.

- Будь ты проклят за то, что сотворил со мной такое, - выговорил я тихо и хрипло. – За то, что заставил меня привязаться к тебе так сильно, что от этого больно. Я не должен был ни к кому привязываться. А ты заставил меня делать такое, чего я боюсь до смерти.

И он снова крепко стиснул меня руками и сказал тихо:

- Тебе нечего бояться.

- О нет, есть чего. Потому что…

Я осекся и сделал глубокий вдох. Мне совсем не хотелось говорить того, что на этот раз рвалось у меня изнутри. Я пытался затолкать это поглубже, но, как и все остальное, что я уже сказал и сделал, оно просто должно было вырваться наружу.

- Ч-что, если у меня не получится, Джастин? – прошептал я едва различимо, но он, как ни странно, все-таки услышал. – Что, если я все испорчу? Что, если ты поймешь, что я не супер-герой… что я могу тебя подвести?

Он подался назад, наконец, выпустил меня из рук и принялся непонятно зачем вытирать лицо. А потом сглотнул и улыбнулся – так широко, как только мог. Улыбнулся.

- Ты не сможешь.

Он, блядь, улыбался!

- Но я только что это сделал.

- И тем не менее, я все еще здесь, не так ли?

Он все не переставал улыбаться.

- Так. Но как долго это продлится?

- До тех пор, пока ты не посадишь меня на самолет.

Примерно с минуту я просто стоял и ошеломленно таращился на него. А потом, когда ко мне вернулся дар речи, я вдруг обнаружил, что тоже улыбаюсь.

- А ты этого хочешь?

Он покачал головой, шмыгнул носом и утерся рукой. И он, блядь, все еще улыбался!

- Почему ты до сих пор здесь, Джастин?

- Потому что люблю тебя. Вне зависимости ни от чего.

И тогда я снова разглядел в его глазах это. Решимость и… что-то еще. Этот пацан просто продолжал за меня цепляться. Я, наверное, за всю свою жизнь так и не смогу понять, почему он считал меня настолько важным, чтобы продолжать за меня цепляться. Однако стоило, вероятно, признать, что я - нереально везучий ублюдок.

- К тому же… я не забыл того, что ты мне сказал. Вспомнить о том, что у нас было в следующий раз, когда ты начнешь вести себя, как ебанный мудак.

И я рассмеялся.

- То есть теперь я во всем виноват?

И он шутливо толкнул меня в плечо.

- Боюсь, что так.

Я отошел от него, направился к окну, прикурил сигарету, раздернул занавески и стал смотреть на бухту. Нашел глазами Алькатрас и выдохнул дым в форточку.

- Что ты теперь будешь делать, Брайан?

- Ума, блядь, не приложу, - вздохнул я, все так же глядя в окно. – Можем устроить двойное самоубийство. Будет очень романтично.

- Дааа… Неплохой вариант, - он встал рядом со мной и обвил рукой мою талию.

Я передал ему сигарету, и он сделал затяжку.

– Ты не обязан знать, - сказал он, возвращая мне сигарету. – Не обязан иметь готовые ответы на все вопросы. Мы можем придумать что-нибудь вместе… если хочешь.

- Вместе… - усмехнулся я.

- Но, может, ты с большим удовольствием снова будешь сам по себе? Как раньше, когда у тебя все было прекрасно…

Я снова передал ему сигарету и с минуту пристально смотрел на него.

- Выбор за тобой, - добавил он. – Я больше не твой сталкер.

Я опять отвернулся к окну и стал смотреть, как чайки кружат над океаном в поисках рыбы.

- Да я уже почти и не помню, как это было, - прошептал я. - Я ведь просто обычный педик. Ошибка природы. Пока… – я усмехнулся и добавил с горечью. – Пока не появляешься ты.

- Какого хуя это значит?

- Это значит… - я обернулся к нему. – Это значит, что рядом с тобой все каким-то образом становится нормально, - я снова отвернулся к окну. - Не только Майки это удается.

Мне слышно было, как он прищелкнул языком.

- Ты не ошибка природы, - заявил он и крепче обнял меня за талию. – Помнишь, что я говорил тебе в Аквариуме? Что существуют на свете лесбо-чайки и морские львы-геи? Мы - не против природы, мы – часть ее.