Когда мы уехали из Питтсбурга, у меня уже было долгов на сто штук. И то немногое, что мне удалось выручить за продажу своих вещей, лишь слегка скостило эту сумму. И даже если бы я продал лофт, я бы все равно не смог на эти деньги купить в Калифорнии что-нибудь, хоть отдаленно с ним сопоставимое. Не говоря уж о том, что ни один банк в жизни не дал бы мне кредит, потому что у меня, блядь, не было работы, и потому что я и так уже кругом задолжал. Конечно, можно было бы продать корвет, но и этого на все не хватило бы.

Я прямо ясно видел перед глазами наше с Джастином будущее. Как мы ютимся в грязной комнатенке где-нибудь в трущобах и жрем консервированную ветчину и лапшу быстрого приготовления. Джастин, наверное, снова устроится на работу в какую-нибудь сраную закусочную. Только теперь он станет вкалывать по шестьдесят часов в неделю, чтобы мы могли позволить себе отдавать наши трусы в прачечную. А я тем временем буду въебывать каким-нибудь младшим копирайтером. Потому что рынок труда там – полный отстой, и немногие руководящие должности давно уже заняты. Да, все это, определенно, было очень плохой идеей.

Если бы я никогда не встречал его, моя жизнь, блядь, была бы куда проще.

- О, ты проснулся! – провозгласил тут он и плюхнулся на землю рядом со мной. Я попытался сфокусировать взгляд на нем, но от этого у меня только сильнее закружилась голова. – Хочешь сосиску?

Мне, наконец, удалось сесть, и тут он шваркнул мне на колени бумажную тарелку. Я втянул носом запах скрюченного хот-дога, который он состряпал мне на завтрак, и тут же вынужден был зажмурить глаза и отвернуться:

- Убери от меня это дерьмо, - я отшвырнул в сторону тарелку и закрыл лицо ладонями. – Сколько, блядь, лет этой сосиске? Ты что хочешь, чтобы мы оба отравились?

- Ну прости, - огрызнулся он. – Я просто подумал, что ты захочешь есть. Но даже если ты и не голоден, ты все равно должен хоть что-нибудь проглотить, потому что…

- Просто… просто, блядь, заткнись на хуй, хорошо?

Я не мог этого выносить, не мог с ним разговаривать. И все, что он ни делал, только больше меня бесило. Сам факт того, что он двигался, говорил, дышал… Мне было так плохо, что, казалось, я сейчас сдохну, если немедленно не вдохну охлажденного кондиционером воздуха.

- Пакуй свое барахло, - рявкнул я. - Мы уезжаем!

Но в автомобиле мне лучше не стало.

Он вел машину до самого Фриско. Не потому, что я так решил, а потому, что я лишь на минуту закрыл глаза – а очнулся от того, что он тряс меня за колено и спрашивал, куда ему ехать. Я все проспал. И горы, и первый вид на океан, и ебучий дорожный указатель «Добро пожаловать в Сан-Франциско!» И даже тот самый момент, когда вдруг начинает казаться – ну, приехали, наконец, теперь все будет хорошо.

Просыпаться не хотелось, но, покосившись на него из-под ресниц, я обнаружил, что он пытается одновременно вести машину и изучать карту.

- Какого хуя ты делаешь? Ты мне сейчас машину разъебешь! – я выхватил карту у него из рук.

- Ну я раз сто тебя спрашивал, куда мне ехать, а ты все не желал просыпаться. Вот я и пытаюсь посмотреть, какой нам нужен поворот.

- Да ты, блядь, уже его пропустил! Сверни направо на следующем светофоре. Вот сюда. Сюда. СЮДА!

- Да слышу я! – проорал он мне в ответ. – Господи, что ж ты за еблан-то такой?

- Какой есть, - ядовито отозвался я. Потом показал ему, куда свернуть, чтобы вырулить на правильную дорогу, и добавил. – Разве не в такого ты когда-то «влюбился»?

- Ты сейчас не – «какой есть», а настоящий мудак.

- Не нравится – не ешь.

- У тебя, блядь, что – раздвоение личности? Или ты просто… очень, очень устал?

Вместо ответа я велел ему подъехать ко входу в отель и передать машину парковщику.

- Я пока пойду сниму нам номер.

- Ты вот здесь хочешь остановиться?

Ебааать!

- А что? Вас что-то не устраивает, ваше высочество?

- Нет, просто… Отель на вид довольно дорогой и…

Господи, опять?

- Пожалуйста, не заводи снова эту шарманку, не то я посажу тебя на самолет и отправлю обратно в Питтсбург.

- Ну, если ты собираешься и дальше так себя вести, может, я и не откажусь.

Такого ответа я не ожидал. Я ничего ему не сказал, просто сидел неподвижно и чувствовал, что меня снова бросает в жар и к горлу подкатывает тошнота. Наконец, он вздохнул и подрулил ко входу в отель, как я сказал. Я вылез из машины и быстро пошел к стойке ресепшн, т.к. не знал точно, сколько у меня осталось времени до того, как меня вывернет, и к тому же боялся, что платеж по моей карте Visa не пройдет. А мне не хотелось, чтобы он был рядом, если что-нибудь из этого случится.

Однако, спасибо господи, проблем с картой не возникло. Я снял номер и, почувствовав, что лимит времени исчерпан, пустился бегом вверх по лестнице. Сдерживаться я больше уже не мог. И, добравшись до номера, тут же ворвался в ванную, рухнул на колени перед унитазом и выблевал все, что было у меня в желудке. И потом меня все выворачивало и выворачивало, пока ничего во мне больше не осталось.

В какой-то момент я вдруг почувствовал, как моей спины коснулась чья-то рука. Это был Джастин. Он спросил меня, все ли со мной в порядке. И не нужно ли мне к врачу. И все гладил меня рукой по потной спине. Я ничего не ответил. Просто опустился на пол и попытался восстановить дыхание и унять сотрясавшую меня дрожь.

А он тем временем смочил холодной водой хлопковую салфетку и принялся вытирать мне лицо. Это было охуенно приятно!

Блядь, да почему же я оказался таким слабаком? Кто мог предположить, что из всей наркоты, что я перепробовал, именно пейот собьет меня с ног, лишит человеческого облика и превратит в рыдающую и изрыгающую признания ебанную кучу дерьма? Я вырвал у него салфетку и уткнулся в нее лицом.

- Тебе лучше? – спросил он.

Что, блядь, за идиотский вопрос!

Я не ответил. Поднялся с пола, пронесся мимо него и рухнул на диван, от души надеясь, что он воткнет, наконец, что к чему, и перестанет до меня доебываться. Вся эта его заботливость пиздец, как действовала мне на нервы, и я не знал, как долго еще смогу сдерживаться. Вот Майки – тот понимал, когда приходила пора от меня отвалить.

Но нет, как же! Уже через пару секунд передо мной появилась бутылка воды.

- Брайан, ты нормально себя чувствуешь? – снова спросил он, и голос у него был мягкий и успокаивающий. – Тебе точно не надо к врачу?

Я выхватил у него бутылку и разом выхлебал почти половину. Вот такую минералку в «Севен Элевен» можно было купить за половину той суммы, что впишет мне в счет отель.

- Мне ничего не нужно, - пробормотал я.

Тогда он опустился на стоявший напротив дивана стул.

- Ну… может, ты хотя бы поговоришь со мной? Ты меня немного пугаешь.

- Я не хочу разговаривать, - бросил я. – И вообще - о чем нам разговаривать? О том, какой все это было идиотской идеей? Или, может, поговорим о том, что если я завтра не найду работу, у нас через две недели закончатся деньги? – я невесело рассмеялся. – Или, может, хочешь обсудить, как ты разрушил всю мою проклятую жизнь?

Я говорил все это негромко и совершенно спокойно. Мне даже казалось, будто я не произношу эти слова, они как-то сами из меня вырываются.

На него я не смотрел, и он ничего мне не отвечал. Я допил остатки воды, а потом поднялся и отправился на поиски чего-нибудь алкогольного – нужно было взбодрить мой, к несчастью, теперь уже полностью протрезвевший организм. Покопавшись в мини-баре, я вытащил оттуда все, что только смог найти. И успел осушить три маленьких бутылочки «Абсолюта», прежде, чем он, наконец, заговорил снова:

- З-зачем ты мне это говоришь?

Голос у него начал срываться - он готов был зареветь – и какая-то часть меня обрадовалась этому. Та часть, что сейчас буквально ненавидела его.

- Затем, - сказал я, открывая бутылочку с джином, - что ты меня спросил, не так ли? – Я взмахнул рукой и принялся его передразнивать. - «О, поговори со мной, Брайан!», «Открой мне, блядь, что тебя тревожит!»