Помню, как Брайан заметил, чем я занимаюсь, и велел мне отъебаться от несчастной змеи. А я ответил ему, что он ни хера не смыслит в духовности, но все же внял его совету, потому что доверял ему больше, чем змее.

Помню, как мы вдвоем лежали на спальном мешке, смотрели в небо, и Брайан говорил мне, что звезды умеют двигаться – точно как люди.

- Это инопланетяне показывают нам световое шоу, - сказал он.

И я прямо-таки проникся этим потрясающим откровением.

Он сказал мне попробовать мысленно соединить сверкающие точки линиями – я так и сделал и тут же понял, о чем он говорил. И мы лежали и рассматривали звездных животных. Там были кошки и обезьяны, и птицы. Они бродили по небу, летали, кружились вокруг нас, будто мы с ним внезапно оказались в Диснейлэнде во время светового парада. Я в жизни не видел ничего более охуенного.

- Смотри! Смотри, лошадка! – я ткнул его локтем. – А на ней едет прекрасная леди.

- Угу, это твоя мама, - сказал он. – Сидит там голая и зовет меня.

- Блядь, да иди ты! Мерзость какая! Поверить не могу, что тебе такое приснилось.

Это было отвратительно. Я и правда не мог поверить, что он не просто увидел такой сон, но еще и решился рассказать его мне во всех гадких подробностях. Но все равно это почему-то казалось ужасно ржачным. Он начал хихикать, я тоже не удержался, и вскоре мы с ним уже хохотали едва не до колик. Потом он простонал:

- Господи, меня сейчас вырвет.

Скатился со спального мешка на песок и встал на четвереньки. Пару раз его скрутило спазмами, но на том все и кончилось. И тогда он рухнул обратно на спальник и сказал:

- Ладно, забудь.

Помню, как я вдруг заметил, что он смотрит на меня, и спросил, чего это он такое увидел. А он ответил:

- Ты весь оранжевый. Как огонь.

Потом он поднес ко мне руку, но прикасаться не стал, просто держал ее в паре сантиметров от моего тела. И снова повторил:

- Как огонь.

- Может, это моя аура? – спросил я.

- Так красиво… - вздохнул он. – Это как будто твоя душа… или что-то в этом роде.

А я ответил:

- Разве душа и аура – не одно и то же?

Я ухватил его за запястье, прижал его ладонь к своей груди и провел ею вверх и вниз. А затем спросил:

- Не жжется?

Он покачал головой.

- Просто тепло. Это как секс. Тепло, как у тебя внутри.

- Как ты думаешь, змея уползла? – вдруг невпопад спросил я. – Мне чего-то стало страшно.

- Она не посмеет приблизиться к твоей огненной душе. О, это отличное название для песни - «Огненная душа». Знаешь, я в юности играл на гитаре. И Майки тоже. Мы хотели стать рок-звездами.

По-моему, он выпалил все это на одном дыхании. Как возбужденный чем-то донельзя ребенок.

- И что же случилось?

- Мы все проебали.

Помню, потом он снова спросил меня, хорошо ли я провожу время, и я ответил, что еще никогда в жизни лучше его не проводил. А он тогда улыбнулся и сказал:

- Это здорово. Я хочу, чтобы ты запомнил это, Джастин. Хочу, чтобы ты навсегда это запомнил. И в следующий раз, когда я буду вести себя, как мудак, просто вспомни все это, хорошо?

- Я никогда не забуду, - пообещал я. – Если, конечно, у меня снова не случится амнезия.

И после этих слов я реально приложил все усилия, чтобы все, что происходило той ночью, четко и ясно отпечаталось у меня в голове.

А потом мы вступили в фазу номер три, для которой у меня нет названия. Потому что все, что случилось с нами тогда, было слишком важно, чтобы придумывать этому имена.

Бля, ну и хуйню я сейчас сморозил.

- Я все еще горю? – спросил я его.

Он покосился на меня и кивнул.

- Слушай, как думаешь, твоя душа может заставить меня кончить?

- Ну… наверное, да.

Чтобы проверить свою теорию, я перекатился на него, оседлал его бедра, ткнулся носом ему в нос и влажно поцеловал его в губы. Он громко застонал и провел ладонями вверх по моим рукам, а потом вниз по спине. И меня так накрыло от его прикосновений. Я вдруг вспомнил, что мы не дотрагивались друг до друга с тех самых пор, как наелись пейота. Какая огромная ошибка! Просто невероятная!

Я начал тереться об него и, богом клянусь, чуть не кончил только от этого. Казалось, он уже был внутри меня. Притом – везде. Наши члены разделяли слои денима и хлопка, но мне казалось, будто между ними ничего нет. Будто наши тела проплавили ткань и просочились друг в друга.

Его руки скользнули вниз, пробрались ко мне в трусы и сжали задницу. Он принялся толкаться в меня, и мы целовались и целовались. Не знаю даже, как описать эти наши с ним поцелуи. Сколько он мне ими говорил, и как ясно он это говорил. Так, что вскоре мне даже пришлось отстраниться, потому что я слегка испугался такого напора.

Я лизнул его в шею, и он издал звук, какого я никогда от него прежде не слышал. В нем было что-то пронзительное и жаждущее. И я понял, что он нуждался во мне. Он толкался в меня бедрами, извивался подо мной, и когда я заглянул ему в глаза, в них светилось что-то голодное и дикое.

Брайан никогда ни в ком не нуждается. Секса в его жизни куда больше, чем у любого другого человека. И да, хочет он постоянно, но не нуждается – никогда. И все-таки в ту ночь именно так все и было. Он нуждался во мне.

- Господи, Джас… Джасс… инн… - горячо выдохнул он мне в щеку. – Твой член такой… Трахни меня. Трахни меня, Джастин.

Я не мог поверить, что он просит меня об этом. Не просто просит. Умоляет, блядь! Голос у него был такой… Он реально умолял, и я не мог в это поверить. И до сих пор не могу.

- Ну давай же, - сказал он, потому что я просто замер и таращился на него. -Давай, блядь, сделай это!

У меня дрожали руки, когда я стаскивал с него джинсы. И когда надевал презерватив – тоже. И к тому моменту, как я вошел в него – быстро и жестко, как ему хотелось, – меня уже всего трясло.

Он вскрикнул, как раненное животное. А я не мог отвести от него взгляда, как завороженный. Это он меня заворожил.

Я начал двигаться – так плавно и ритмично, как только мог. Но тут он вдруг ухватил меня за голову и рванул на себя.

- Никогда не будешь трахаться с другим? – настойчиво спросил он, глядя мне прямо в глаза. – Никогда?

Его слова шарахнули меня, как электрическим разрядом. Я не мог понять, почему он спрашивает меня об этом, почему вдруг это стало так важно.

- Никогда, - ответил я.

Наверное, ужасно глупо было обещать такое, но в тот момент я и правда не мог даже вообразить, почему бы мне вдруг могло этого захотеться.

- Уверен? – спросил он.

- Да.

- Почему?

- Нет смысла, - ответил я. – Ни с кем другим никогда не бывает так хорошо.

- Никогда?

- Никогда… никогда, никогда, никогда…

И тут мне пришлось отвернуться. Пришлось уронить голову ему на плечо и закрыть глаза. Потому что тело мое, казалось, могло воспламениться в любую секунду. Мой член вбивался в него неистово, словно полностью вырвался из-под моего контроля и действовал по собственному усмотрению. Мне казалось, что я весь был внутри него, и он окружал меня своей плотью, и его кровь вливалась мне в жилы. И сердце его билось в моей груди, пылало и болело.

Мне нужно было сконцентрироваться. Успокоиться. Всего было слишком много.

- Такой красивый, - сказал я. – Ты такой красивый. Идеальный.

- Джасс… Джастин, нет. Аахх… Нет, не… идеальный…

- Нет, идеальный. Для меня.

Я поцеловал его в шею, потом в щеку. Потом стал покрывать поцелуями все лицо, пока не добрался до его невъебенно прекрасного рта.

- Люблю тебя, - прошептал я ему в губы. – Я люблю тебя.

- Не надо, - отозвался он.

Не надо.

- На хуй любовь!

И мне в рот попало что-то соленое. Я открыл глаза и увидел, что по лицу его струятся слезы.

- Не говори так, - взмолился я. – Пожалуйста, не говори так.

Я уже сотни раз слышал от него эту чушь и знал, что он и сам в нее не верит. Не хотел он, чтобы я перестал его любить. Он жаждал моей любви, нуждался в ней, впитывал ее, как высушенное солнцем растение впитывает воду. Так всегда было и, надеюсь, всегда будет. И у меня сердце разрывалось, когда он отвергал мою любовь, отказывался от нее, словно был ее недостоин. Словно считал, что я должен позволить ему просто высохнуть и рассыпаться в прах.