В общем, к тому моменту, как мы добрались до места и растянулись на одеяле, меня уже совсем забрало.

- Какая странная ночь! – сказал я.

Конечно же, это была не самая странная из всех ночей, что я провел вместе с Брайаном. Но близко к тому.

- Какой странный месяц… - подхватил он. – Какой странный год!

Наверное, для него это и правда было так. Иногда я забываю о том, какой его жизнь была раньше, и как сильно она изменилась за такое короткое время. Я задумался об этом, и мне стало интересно, как при этом себя чувствуешь? Вот если бы я был на его месте, я бы радовался переменам или нет? Если, конечно, он вообще признавал, что в его жизни произошли какие-то перемены…

Мне вдруг захотелось заползти к нему внутрь и почувствовать все то, что чувствует он – ну хотя бы на пару часов. Или на одну ночь. Но для этого, нам, вероятно, потребовались бы более сильные наркотики.

- Охуеть, у меня же работы нет, - вдруг сказал он и рассмеялся. Но совсем не весело рассмеялся. – И денег нет. Господи, я в такой жопе!

- Мы вернемся, и ты обязательно найдешь что-нибудь, - сказал я, надеясь – да что там, буквально молясь – чтобы это оказалось правдой.

Если в итоге нам придется вернуться к ночным брожениям и полудохлым котяткам, мы оба, наверное, сойдем с ума.

- Ага, стану мелкой сошкой в каком-нибудь задрипанном магазинчике.

Он вздохнул, притянул мою голову к своей груди и начал перебирать пальцами мои волосы. А потом выдохнул:

- Да ебись оно всем конем! Сейчас это неважно.

- Ты можешь открыть собственное агентство, - предложил я.

Не знаю, почему у меня вдруг это вырвалось, но когда я произнес это вслух, прозвучало очень логично. Прямо вот очень правильно.

- Ага, - фыркнул он. – Нет ничего проще!

- Ну а что? Конечно, можешь. У тебя есть опыт и талант, и драйв, и…

- И нет денег.

- Ну так можно же взять кредит. Серьезно, у тебя получится!

Я принялся убеждать его, и по мере того, как я говорил, мне и самому начинало казаться, что это – лучший план во вселенной. Что это прямо-таки замечательная и единственно возможная для нас идея. Ну да, экстази иногда оказывает на меня такой эффект.

- Ты хоть знаешь, сколько лет ушло у «Вангарда» на то, чтобы по-настоящему подняться? – спросил он.

- Неа.

- Двадцать ебаных лет!

- Ну и что?

Мне подумалось, что это не так уж много. Если Брайан добьется успеха за двадцать лет, он сможет в пятьдесят с небольшим уйти на пенсию. Этого я, конечно, не стал ему говорить. А то он бы еще расплакался от мысли, что однажды ему исполнится пятьдесят.

- Двадцать лет – это охуеть, как долго, - возразил он. – Да и то настоящий бум у них случился, только когда я пришел в штат.

- Вот именно! Он потому у них и случился, что к ним пришел ты! Без тебя они и дальше влачили бы жалкое существование. Но ты появился, вытащил их из болота и собрал все сливки!

Он странно улыбнулся и несколько минут просто молча меня разглядывал. И я даже решил, что он всерьез обдумывает мою идею. Но потом он рассмеялся и покачал головой.

- Как это тебе удается быть таким чертовым оптимистом? – спросил он. – Этому ты уж точно не у меня научился.

- Да насрать мне на оптимизм! Я просто надеюсь, что ты возьмешь меня к себе на работу.

Он улыбнулся еще шире, втащил меня на себя и жадно поцеловал.

- В тебе достаточно чертовщинки, чтобы работать в рекламе, - заметил он и куснул меня за ухо.

Я обнаружил, что у него уже стоит – это, наверное, мои дифирамбы так его впечатлили – и начал тереться об него.

- Это будет офигенно, - сказал я. – Мы создадим самое передовое рекламное агентство. Будем заключать контракты с самыми прогрессивными клиентами, бороться против алчности крупных корпораций…

- Ну, Солнышко, тогда тебе придется открывать собственное агентство. Мое будет целиком и полностью построено на алчности.

Мы захохотали, и потом все смеялись и смеялись над чем-то, чего теперь уже не вспомнить. И спустя какое-то время вдруг оказалось, что мы уже трахаемся. И мы валялись там в поле, трахались и болтали, болтали и трахались. И строили планы, которым, наверное, никогда не суждено было сбыться. Но притворяться все равно было здорово.

В ту ночь я так и уснул в этом поле, на одеяле, посреди абсолютнейшего ничто. Но Брайан все еще был во мне, и сны мне снились живые и настоящие – а вовсе не комиксы.

========== Человек из ниоткуда ==========

Линкольн, Небраска.

Я всегда полагал, что Линкольн - это «крупный город». Но не тут-то было. Когда мы въехали в него, Питтсбург по сравнению с этим местом показался мне сияющим, как гребанный Алмаз Хоупа. Что ж, этим можно будет утешаться, когда нам придется тронуться в обратный путь.

Мы остановились у очередной закусочной. Я пошел в туалет и, отливая, думал обо всех Американских кафешках, в которых мне доводилось облегчаться с тех пор, как мы выехали из Питтса. Я словно бы каждый раз смывал в унитаз все имевшиеся внутри меня доказательства того, что я вообще был в этой поездке.

Нет, у нас было, конечно, еще несколько карт памяти, заполненных цифровыми фотографиями. Но и эти доказательства были не вечными. Просто набор нулей и единиц, образующих картинку, которую в любой момент можно стереть. Или перекроить во что-нибудь совершенно неузнаваемое. И тогда в подтверждении того, что я вообще когда-то куда-то ездил, останется только мое слово. Только мое слово в подтверждение того, что я вообще когда-либо существовал.

Когда я вернулся в обеденный зал, Джастин сидел за столом и листал брошюру «Что происходит в Линкольне». Я опустился на диван и спросил его – риторический ли это вопрос или в этой книжице содержатся какие-нибудь реальные сведения.

- Конечно, содержатся. Мы как раз успеваем посетить Ананасные Дни. Завтра начинаются.

- Кто-то должен объяснить этим людям, что ананасы в Небраске не растут, - сказал я и осушил сначала стакан с соком, а затем стакан с водой.

- Может, ты этим займешься? - спросил он, продолжая листать брошюрку. – Ты отлично умеешь преподносить плохие новости.

Он поднял глаза и глумливо мне ухмыльнулся. А я в ответ украдкой показал ему фак.

- Ну ладно, а что ты скажешь насчет… ммм… «Небраска Чёрч Гудс Компани»? Можем купить себе по крестику.

Я ничего не ответил, но постарался выдать самое скучающее выражение лица, чтобы он уже, наконец, заткнулся. Однако, к несчастью, ему еще было чем со мной поделиться.

- Школа танцев «Делрэй Бэлрум» предлагает уроки свинга и кантри… Оо! Гляди-ка, у них тут есть «Гэп», - он оторвался от брошюрки, осклабился и издевательски закивал.

Я равнодушно пожал плечами.

- О, ну хорошо, это слегка успокаивает. А то я уже начал бояться, что сумеречная зона и правда существует.

Он подцепил со стола свои обычные шесть пакетиков с сахаром и один за одним всыпал их в кофе.

- Вообще, хрен его знает, может это какой-нибудь «Странный Гэп»? В котором продаются только ковбойские сапоги?

Шутка была не такая уж и смешная, но он провел ступней вверх по моей ноге, улыбнулся, и я вдруг понял, что не могу удержаться от смеха. И потом мы просто сидели там, устало смотрели друг на друга и посмеивались, пока официантка не принесла нам еду.

- Может, это какой-то эвфемизм для обозначения гей-фестиваля? Фестиваль «Большой Ананас» или типа того.

Он сглотнул и рассмеялся.

- Никогда раньше о таком не слышал. «Эй, парень, хочешь посмотреть на мой ананас?» Брр, даже подумать страшно.

Доедали мы молча, и я все ждал, что он заговорит о том, что мы обсуждали прошлой ночью в поле. Не то чтобы мне самому такая идея никогда не приходила в голову… Блядь, да я иногда ночами лежал без сна и размышлял, как бы мне прибрать к рукам весь «Вэнгард». А уж когда Стоквелл предложил мне продать ему душу за самый охуенный клиентский список в истории человечества… Признаться, где-то глубоко внутри я до сих пор оплакивал эту потерю. Но вот начать в буквальном смысле с нуля? Только мой неизлечимый оптимист мог видеть тут хоть сколько-нибудь реальный шанс.