Он стряхнул оцепенение, сбросил джинсы, опустился на колени позади Джастина и раскатал по члену презерватив. Затем дотянулся до лубриканта и резко всунул смазанный палец Джастину в задницу.

Джастин подался назад и простонал:

- Холодно.

- Согреется, - беспечно отозвался Брайан и пристроился членом к его дырке.

Нужно было трахнуть этого парня - грубо, по-животному, чтобы показать ему, что в этой постели не бывает ничего нежного и солнечного. Брайан ввел головку члена в тугое отверстие, затем ухватил Джастина за бедра и рывком вошел внутрь.

Джастин резко вскинул голову и прикусил губу. Брайан не хотел делать ему больно, хотел только отодрать, как следует, – и потому помедлил пару секунд. Но Джастин подался назад, ухватил его за бедро и рванул на себя.

- Трахни меня, - сказал он, и голос у него был низкий и хриплый.

Брайан уткнулся лбом в гладкую спину и медленно вошел до конца, по самые яйца. Джастин завозился под ним и опустил голову на скрещенные руки. Брайан подался назад и снова въехал внутрь, и Джастин придушенно выдохнул его имя.

И тогда Брайан принялся быстро и резко толкаться вперед, а Джастин рычал и поддавал бедрами назад – навстречу каждому его движению. Брайан чувствовал, как жаркая теснота сжималась вокруг его члена, удерживала его, выпускала и затягивала обратно.

Закусив губы, он навис над Джастином и, уже почти ничего не соображая, заметил вдруг, что в какой-то момент их пальцы переплелись. Как так вышло?

Брайан в последний раз подался вперед и почувствовал, что кончает, изливается в Джастина. А тот сжимает его - сильно, слишком сильно, невозможно сильно.

Колени подогнулись, Брайан рухнул Джастину на спину и уснул. А, может, просто вырубился. Пальцы их были все так же переплетены, а влажные от пота тела тесно склеились.

Когда он засыпал, на улице только начинало темнеть, а когда проснулся, в окна лился лунный свет, и Джастин сидел на нем верхом, сжимая рукой его член.

- Что ты делаешь? – спросил Брайан.

Глупо получилось, было ведь совершенно очевидно, что Джастин делает – раскатывает по его члену презерватив. Рядом на кровати валялся тюбик смазки, и, в общем-то, нетрудно было догадаться, к чему все идет.

Джастин ухмыльнулся и приподнялся на коленях, затем приставил Брайанов член к своей дырке и начал опускаться на него. Он слегка вскрикнул, снова подался вверх, и Брайан согнул колени и сжал Джастиновы руки в своих.

- Ну-ну, полегче, - сказал он, сам себе удивляясь.

Джастин медленно насадился до самого конца. И Брайан изо всех сил постарался не всхлипнуть. В общем-то, это ему почти удалось, с губ сорвалось лишь сдавленное покашливание.

- Тебе разве не больно?

Вообще-то после их недавних упражнений у Джастина все должно было саднить.

Джастин поерзал на его члене, словно прислушиваясь к ощущениям.

- Да не особенно. Скорее приятно, - вид у него был удивленный.

Брайан рассмеялся.

- Ты раньше так не пробовал?

Джастин покачал головой. Брайан нахмурился.

- Сколько тебе лет?

- Достаточно, - отозвался Джастин, ухмыльнувшись.

- Достаточно… чтобы водить машину?

- Да, - рассмеялся Джастин.

- И чтобы голосовать?

- Да, - он выдал еще один смешок.

Брайан уткнулся языком в щеку.

- Достаточно, чтобы помнить те времена, когда по земле ходили динозавры?

Джастин наклонился и прижался губами к его уху:

- Достаточно, чтобы делать вот так.

Сказав это, он стиснул задницей Брайанов член, и Брайан прекратил задавать вопросы.

Следующим утром, когда Брайан проснулся, Джастина в лофте уже не было. Поначалу Брайана это озадачило. Он даже подумал было, не явился ли тот ему в неком странном сне. Но на темной простыне остались светлые волоски, а полотенце в ванной было влажным.

И как только он умудрился все проспать? Впрочем, вспомнив о том, какой трах-марафон устроил ему этот парнишка, Брайан решил, что, пожалуй, даже его, Брайана Кинни, при желании можно измотать.

Сегодня он собирался нагрянуть в офис – несмотря на то, что в праздничный день там можно было найти только пару основных сотрудников. Брайан смутно припоминал, что Синтия вроде бы отпрашивалась у него на пару дней, но никак не мог сообразить, о каких конкретно датах она говорила, и что он ей ответил.

Собственно, это было не важно. Придет - так придет, нет – так нет.

Как оказалось, Синтия все же пришла. Она проследовала за Брайаном в его кабинет и закрыла за собой дверь. Брайан покосился на нее, затем выдвинул ящик стола и нашарил в нем пузырек аспирина. Забросил в рот четыре таблетки разом и запил их глотком тройного латте.

- Ты омерзительно выглядишь, - заметила Синтия.

- Спасибо! И тебя с праздником, - Брайан зажмурился и попытался силой воли победить головную боль.

- Может, сходишь домой отдохнешь? Здесь все равно делать нечего.

- Слушай, Синтия, хочешь взять отгул, так бери. Как по мне, можешь хоть до конца недели тут не появляться. Или до конца жизни. Мне насрать.

Он открыл глаза, но на Синтию не взглянул, уставился в экран компьютера.

Дверь его кабинета с грохотом захлопнулась. Ну и прекрасно. Синтия была нужна ему не больше, чем кто-либо другой.

Брайан с головой погрузился в наработки по одному совершенно пиздецовому контракту, когда кто-то осторожно постучался в дверь.

- Что? – рявкнул он.

Ясно было, что это не Синтия – та никогда не осторожничала. В кабинет заглянула секретарша.

- Тут кое-кто хочет вас видеть… Говорит, его зовут…

Впрочем, этот самый кое-кто уже проскочил мимо нее и остановился перед столом Брайана, грозно скрестив руки на груди.

- Все нормально, Дарла.

- Делия.

- Да без разницы. Можешь идти.

Секретарша вышла, прикрыв за собой дверь. А Брайан поднял глаза на своего старейшего друга. Бывшего друга.

- Итак, Майки, чем я обязан такому грубому вторжению?

Майкл швырнул на его стол газету.

- Ты это видел? Ты знал?

- А что там?

- А ты посмотри!

Майкл, конечно, был известной драма-квин, но Брайан никогда еще не слышал, чтобы голос его звучал так зловеще.

Он развернул газету и пробежал глазами первую полосу.

- Ну а что, по-твоему, я могу на это сказать? Это его бывший напарник. Понятно, что он подыскал ему тепленькое местечко в администрации.

- Он поставил Кеннета Райхарта, педофила и убийцу, во главе отдела социальной защиты, - выплюнул Майкл.

- Выходит, что так, - отозвался Брайан, снова отворачиваясь к компьютеру.

- Теперь нам никогда не получить опеку над Хантером.

Брайан невольно покосился на Майкла

- Да вы бы и так ее не получили. Так что ничего не изменилось.

Майкл несколько секунд молча таращился на него, а потом покачал головой.

- А ведь ма говорила мне. Говорила, что ты все-таки продал душу дьяволу. Но знаешь что, Брайан? Я тогда ей не поверил.

- А теперь веришь? – фыркнул Брайан

- А что, блядь, мне остается? У меня такое ощущение, что я вообще тебя больше не знаю.

Брайан поднялся на ноги.

- Ну так, значит, ты меня и не знал никогда. Потому что вот он я – такой, какой есть, - он кивнул на газету. – А это - просто бизнес. Политика. Погалдят немного – и ничего не изменится.

- Да все уже изменилось! Но тебе ведь на это плевать, да? У тебя же мечта сбывается – переезд в Нью-Йорк! Что ж, счастливого пути! Как по мне, чем быстрее ты свалишь, тем лучше.

Майкл ринулся к выходу – и дверь Брайанова кабинета с грохотом захлопнулась второй раз за день.

До конца недели Брайан ходил на работу, по вечерам заглядывал в «Вавилон», затем отправлялся в постель, а утром снова шел на работу. Он почти боялся неотвратимо приближавшихся выходных. Кто бы мог подумать, что такое с ним когда-нибудь случится?

Вечером тридцатого декабря Брайан стоял в лофте у окна, держа в руке бутылку скотча.

Наполовину пустую бутылку. А ведь два часа назад она была еще полна. В тот момент он еще собирался одеться и отправиться в «Вавилон». Но чем меньше оставалось в бутылке виски, тем менее привлекательной казалась эта идея.