Вот с кем бы Витёк любовь закрутил, так это с кумой. Одно время, когда у неё нелады были с мужем, сделал он попытку завлечь её – не получилось. Шутит, улыбается, как родная, а дальше – стоп! Пока она с дочкой жила у матери – достал её алкаш законный – погулял с ней Витек в парке два вечера. В кафе приглашал – не пошла. Не нравится ей шум, гам, музыка дикая. Один раз уговорил её Витёк днём зайти к Серёге, в его отсутствие. Поговорили дружески, чай попили – и никаких сдвигов. Не грубо, с шуточкой, но решительно отодвигает – не за что ухватиться. На правах кума заходит Витёк крестницу проведать, подарком нехитрым обрадовать – всё по-прежнему. К мужу она вернулась, и тот сообразил, что такую бабу из-за рюмки терять нельзя!

У Серёги распорядок строгий: в рабочее время с сумкой «чайников» обходит все известные районные свалки, собирая пластиковые баллоны – стеклотару принципиально не собирает. Потом сдача, отоваривание горючим и закусью, «заслуженный» отдых. Подруга Елены подняла Серёгу с постели, чем он был крайне недоволен, но, узнав причину, сменил гнев на милость. Подруга, соседка, принесла записку от Елены для Витька. На словах она прояснила ситуацию. В общем, Ленка без милого дружка Виктора впала в депрессию, пыталась отравиться какой-то гадостью. «Скорая» её откачала и теперь она валяется дома чуть живая…

Получив записку от Серёги и его устный рассказ, уснащённый ненормативной лексикой, Витёк ужаснулся. Выходит, что он эту Ленку любит? В записке несколько слов: «Виктор, если можешь, приходи. Мне очень плохо!»

Чемодан свой походный Витёк брать не стал. Он оставил записку Оксане и уехал к Елене с зубной щёткой в кармане. В записке уведомил, что бросить в беде подругу не может, но как только она поправится, вернётся обязательно к своей Ксаночке, кисаньке, котёночку и так далее…

Вечером, прочитав послание, Оксана в бешенстве разбила пепельницу, накануне купленную для окурков Витька, оставляемых им в любом месте. Потом всплакнула Оксана по своей несчастной бабьей доле, потом позвонила одному из своих знакомых, имеющему юридическую подготовку.

Елена Семёновна не выглядела больной, но встретила Витька, встав с постели в халате. Она сначала охала, хваталась руками за голову в районе висков, но потом оживилась, собрала для друга обеденный стол, выставила графинчик водки, настоянный на корнях хрена, выпила с ним на равных. Потом совсем повеселела, и на широкой кровати с панцирной сеткой проявляла себя совсем здоровой, что заметил Витек с удовольствием.

Она расспросила Витька о его планах, узнала, что через одну-две недели он выходит трудиться в одной из фирм. О его недавнем выселении из квартиры они не вспоминали.

Жизнь Витька потекла в привычном ритме. Оксану он вспоминал всё реже и в основном в связи с оставленным на квартире чемоданом. Елена Семёновна с понедельника вышла на работу в свой цех, а Витёк, пользуясь хорошей погодой, прогуливался по городу. Он обходил знакомые злачные места встречаясь с такими же, как и он, свободными гражданами мужского и женского пола. Обычно при этом он принимал пару соток водки, бутылку-две пива и приходил домой в самом благодушном состоянии, готовый со смирением выслушать укоры сожительницы.

Но вдруг, как гром с ясного неба – звонком от участкового – пригласили Елену Семёновну зайти на беседу. Участковый, лично хорошо знавший Елену, пояснил, что на проживающего без прописки в её квартире гражданина Виктора поступило заявление от гражданки Оксаны Омельченко об избиении её с нанесением побоев средней тяжести. Дело пахло керосином!

Вернувшись от участкового, Елена прямо с порога «отвязалась» на Витька, испортив ему настроение. Ошарашенный подробностями Витек сам побежал в дежурную часть, которая была в том же доме, где он обитал, на первом этаже.

Участковый отнёсся к Витьку благожелательно, – повлияло личное знакомство с ним Елены Семёновны.

Благожелательно, но серьёзно, участковый, молодой человек в чине старшего лейтенанта, пояснил Витьку, что документов в копии приложенных к заявлению хватит на срок до четырёх лет в колонии общего режима. «Да я эту сучку и пальцем не трогал!» – взмолился Витёк, на что участковый, держа в руках пачку листов бумаги веско заметил: «Я тебе может быть и верю, но с тобой будет разбираться следователь, и он будет решать по-своему… Так что думай!». Витёк промаявшись до времени, когда приходит с работы Оксана, покатил к «нашему гнёздышку», как она называла квартирку. Оксаны в квартире не было. Холодильник был отключён и пуст. Всё ясно: Оксана у родителей, где её Мишка, десятилетний оболтус, обитающий под присмотром бабушки.

В дом родителей Оксаны Витёк не ходок. Один раз побеседовал с её папашей, крепким мужиком не намного старше самого Витька, и понял, что от такого родича надо быть подальше.

Из уличного автомата позвонил Оксане. Попал на её мамашу. Та долго пытала, кто звонит и по какому случаю. Прикрыв рот носовым платком Витек, долго гнусавил, пока не услыхал голос Оксаны.

– Я слушаю… – голосок был нежный. – Кто звонит? Витя?

Витёк предложил ей встретиться сейчас же. «Не могу. Занята».. «Может, завтра?» – «Тоже не получится». Договорились на послезавтра. Ясно Витьку, что тянет Оксана время, чтобы потрепать ему нервы.

Двое суток Витёк у Ленки, как чужой, ночевал на диванчике в гостиной, питался тем, что оставалось, и был без копейки денег, без сигарет, без пива… Ленка молчала, как партизан. К себе не подпускала.

В субботу пришёл к Оксане в час дня, как договорились. Открывать своим ключом не стал – позвонил. Открыла Оксана в парадном прикиде, с улыбочкой на тонких губах: «Прошу!»

Стол накрыт, салаты, водка. Витёк присел к столу молча и ни к чему не притрагиваясь. С чего начать разговор, не знал. Оксана разлила водку по рюмкам.

– Ну, Витя, давай за встречу! Давно не виделись.

Весёлая. Довольная, что подложила ему свинью. Что ей сказать?

– Расскажи, Витя, как там здоровье у Лены. Может быть, ей лекарства нужны? Так я могу помочь, по своим связям.

– Выздоравливает. Жива будет…

Не знал Витёк, с чего начать ему разговор. Только после второй рюмки наконец решился:

– Ксюша, рыбка, как ты могла такое? Я тебя хоть раз пальцем тронул, киса моя ненаглядная?

Молчит, улыбается, гадюка! Наливает рюмки…

– Третий тост Витя, ты знаешь, за любовь. Давай за неё и выпьем. За нашу любовь!

Эта женская логика извращённая, до Витька, несмотря на его большой опыт общения с женщинами, никак не доходит. Оксана, однако, поясняет:

– Ты, Витя, видел у участкового ксерокопии, а оригиналы у меня, в сейфе отцовом. Есть ещё рентгеновские снимки моей сломанной челюсти. Снимки мои, только делали их после аварии лет пять тому назад. Пригодились! И свидетельских показаний столько!..

– Ну, и что мне делать, кисуля? Ждать повестки в суд?

– Ну зачем в суд? Делать ничего не надо. И суда не будет, пока я не подам на тебя. Соскучилась я по тебе. Заигрался ты у Ленки. Чемодан с твоим шмотьём цел, а теперь и ты со мною рядом.

– Ну и хитра ты, киса! Хитра. а!..

– Я ведь за свою любовь борюсь, за тебя, Витя! – Оксана передвинула свой стул, села рядом, обняла. – В такой борьбе для женщины все средства хороши! – она чмокнула Витька в щёку. – Ну вот, шёл на свидание с любимой, а не побрился. Ну ничего! Теперь будешь бриться каждый день. Вечером, к моему приходу с работы. Я тебе ко дню рождения новую бритву подарю, трёхлезвийную. Ты ведь августовский по рождению? Значит, по знаку зодиака – Лев!

– Да, лев. – Витёк нашёл тему разговору. – Скоро буду работать в фирме, на окнах…

– Это хорошо, только не вздумай ездить в Запорожье окна ставить, как тогда. Нашла, когда я тебя, «командированного», у Ленки.

– Ну, было дело…

Витёк понял, что Оксана крепко вцепилась, и надо терпеть.

– В этот раз заболела Елена… Понимаешь, я с ней несколько лет дружил… Подругу в беде бросать как-то…

– Хитрая, твоя колхозница! Заболела она! Я, может быть, без тебя куда сильнее болею! Ладно, сегодня иди, попрощайся с ней. Я поеду к родителям, Мишке обещала сходить с ним в «Экстрим-парк». Да, вот ещё – деньги у тебя имеются на пиво?