Папа вышел во двор, лопатой разгреб подступ к постоянной кормушке для птиц. Это была длинная доска с обитыми краями, чтобы корм не просыпался в снег, на высокой ножке. Птицы пугливый народ, чем выше для них столовая, тем спокойнее. Мама вышла вслед за отцом и насыпала пшено по всей кормушке. Отец под окнами подвешивал кусочки несоленого сала. Две синички в сторонке наблюдали за его работой, ждали пока уйдет. Не терпелось отведать любимого лакомства. Как только родители ушли, шумная орава воробьев налетела на корм. Теперь всю зиму они будут встречать маму и тех, кто насыпает в кормушку крупу. Стоит только показаться в двери, стая летит к своему заветному месту, где можно получить обед в голодное студеное время.

Стужа явилась ночью. Затрещали стены деревянного дома. Инеем разукрасились окна. Совсем худо стало пернатым. Они забивались на чердак через окошко без стекла и там устраивались на ночлег.

В одну из зимних ночей мама пошла ночью в хлев, проведать Зорьку, которая должна была принести нам теленка. Вернулась она с маленьким козленком. Он безжизненно лежал на руках мамы.

- Это что за явление? - спросил отец, разбуженный скрипом дверей.

Взлохмаченная голова Витька показалась в дверном проеме.

- Что с ним, мама? - озабоченно спросил сын.

- Замерзал на улице, новорожденный. Или потеряли его случайно, когда переносили в дом, или умышленно выбросили, пожалели молока на него.

- Злыдни, - заволновался Витенька. - А можно помочь малышке?

- Постараюсь, - ответила, мама.

Отец быстро согрел воду кипятильником. Мама протерла малыша горячим полотенцем, завернула его в свою шаль, в бутылочку налила теплое молоко. Козочка пить отказалась. Мама взяла чайную ложечку и налила молоко ей в пасть.

Козочка завертела головой, но молоко проглотила. Влили еще и еще. Уложили малышку в коробку, поставили туда банку с горячей водой.

- Ну, что Бог даст. Выживет, так выживет, а нет, что поделаешь?

- Не хочу, чтобы она умирала, - заныл Витя

- С чего ты это взял? - строго спросил отец. - Выживет она твоя козочка.

Придумывайте имя. Завтра скакать будет.

- Она будет Джали, - серьезно сказала мама. - Так звали козочку цыганки Эсмеральды, танцовщицы.

- Джали так Джали, - согласился отец.

Утром вся семья была в сборе. Ночная гостья предстала перед ними живой и невредимой. Она не смогла выпрыгнуть из коробки по причине малолетства. Ей исполнился один день. Из-под печи выполз Казбек, щенок, трехнедельного возраста. Его подарили папе недавно и теперь Казбек жил на кухне, по причине холодов. Джали и Казбек, помахивая хвостиками обменялись любезностями, прикоснувшись носами друг к другу. Джали не совсем уверенно топала на своих ножках, а за нею плелся Казбек, упитанный малыш переваливался как утенок с боку на бок.

Время шло. Зима напоминала людям о том, что является хозяйкой сезона и строила каверзы нерадивым недотепам, которые не позаботились во время о ее приходе. Трещали стены. Окна разукрашивались все новыми узорами. Иногда даже дети боялись выходить из дому. Мороз щипал за носы и щечки.

Джали и Казбек подружились настолько, что как нитка с иголкой не могли обходиться друг без друга. У них обоих стояли миски. Казбек терпеливо ждал, когда нальют супчик или дадут косточку, получал кусок хлеба и лакал молоко. Джали ждать не желала и если зазевавшийся за столом едок клал хлеб близко к краю стола, она рожками сбрасывала его на пол и зубами как собака несла хлеб в свой угол. Казбек вставал ей навстречу и принимал угощение. Иногда Джали не хотела делиться с другом и упрямо держала кусок в зубах. Снизу с другой стороны еду подхватывал щенок, и они тянули краюху в разные стороны. Она ломалась, и тогда каждый быстро собирал с полу свою добычу. Казбек ворчал, а Джали вертела хвостиком и топала ножкой. Все прощали выходки любимице, пока воровство не стало привычным способом добывания еды. Джали оказалась ловкой воровкой. Крала все, что плохо лежит на столе. Кроме мясных продуктов. На столе больше ничего не оставляли, но она ухитрялась стащить еду во время трапезы.

Зима поддалась на искушение солнцу. Яркое, оно превращало снежное покрывало в блестящее скользкое полотно. Звонкая капель днем извещала о приближении весны. Мама решила перевести Джали в хлев, к овцам и отец понес козочку на руках. Внезапно, когда дверь за ними закрылась, громко завыл Казбек. Ему тотчас же откликнулась Джали, заблеяла жалобно, отрывисто.

- Ты посмотри, мать, они не желают разлучаться.

- Но и дома козу держать неподручно. Озорничает. Морозов нет, в хлеву нормально.

Джали поместили в коридорчик одну, перед закутом, где находились овцы.

Она не стала знакомиться с обитателями хлева и настойчиво плакала своим блеющим языком. Стучала ножками. Мама и отец вышли из хлева, закрыли хлев. Дома их ждал воющий Казбек. Отец прикрикнул на него, тот улегся на пол, положил морду на передние лапы и смотрел грустными глазами на свирепых существ, разлучивших его с подружкой. Вечером он не подошел к миске с едой. Джали тоже не стала ужинать. Легла в сторонке на полу и не издавала ни звука.

- Захочешь есть, сама попросишь, - рассердилась мама и ушла домой.

Завтракать зверье тоже отказалось. Казбек был угрюм, неподвижен. Джали тоже не стала приветствовать маму. Маме стало неловко оттого, что она так грубо разорвала дружбу совершенно непохожих питомцев.

- У меня сердце разрывается глядеть на них. Чувствую себя негодяйкой. Обидела детей.

- Не может коза постоянно жить в доме, - успокаивал ее отец. - Все образуется само собой.

Но само собой все не образовывалось. Казбек и Джали тосковали так, что невозможно было смотреть на маленькие существа, голодные, но упрямые. Они защищали свои права на дружбу человеческим методом. Отец нервничал, мама вздыхала, дети плакали. Не выдержав психологической атаки, отец сдался. Но решил вопрос по другому. На улице было почти тепло. Он вышел во двор, взял с собой пилку, топор и позвал Витю.

- Пошли, брат, строить дом друзьям, сдаюсь на милость победителей.

Вскоре во дворе вместо старой маленькой собачьей будки был выстроен просторный "домик" с большим отверстием для входа. Сверху над ним был устроен навес на случай непогоды. В домик принесли охапку соломы, постелили сверху старый половик. У входа в дом на пристроенном возвышении поставили три миски. Одну для воды и две Джали и Казбеку. Как только дом был готов, Витя помчался в хлев за козочкой, а мама открыла Казбеку дверь. Оба одновременно вышли из своих застенков и ошалело уставились друг на друга. Казбек завилял хвостом, а Джали наклонила рогатую голову, и оба двинулись вперед. Затем резко рванули и очутились друг перед другом. Джали забила ножкой перед другом, подпрыгнула, заблеяла от радости, а Казбек лизал. Она скакала и достать носик козы было невозможно. Оба они принялись играть. Отскакивали, приближались, вертелись, Казбек повизгивал от счастья. Мама принесла еду и налила в миски молоко. Джали подбежала к миске и принялась пить, отфыркиваясь. Казбек есть не стал, подождал пока насытится его подружка. Козочка выпила все до дна и отскочила от миски. Тогда Казбек подошел к своей и степенно принялся за еду. С тех пор они поселились вместе в домике. Джали спала у дальней стенки, а Казбек с краю, сторожил подружку.

В поселке появилось небольшое чудо. Даже из других мест приезжали, приходили посмотреть на козу, предводительницу собачьей стаи. Как только к дому приближался чужой человек, Казбек выскакивал из конуры, начинал лаять на чужака, тут же выпрыгивала Джали и, наклонив голову, шла вперед на врага. Казбек остервенело лаял, но не хватал человека за одежду или ногу, а Джали рогами поддавала ему в зад или бок и так гнала беднягу. Если человек пытался отмахнуться от рогатой рукой, в руку вцеплялся зубами Казбек. На лай и козье блеяние сбегались соседские собаки. Они давно признали козу своей атаманшей и дружно облаивали того, кто ступил на их территорию.

Грозное "фу" распространялось и на козье наступление. Она так же как и собаки отступалась от жертвы. Шла впереди своры. Гордая рогатая воительница и псы, плелись назад, сдав позиции под приказом отца. Жила Джали в домике-конуре. Все любили эту необычную козу-собаку. Соседка Фаина не чаяла души в проказнице и позволяла ей выходки, свойственные маленькому разбойнику. Летом двери были открыты, от гнуса только тюлем спасались. Джали, приподняв занавеску, входила на кухню. Прежде чем стащить хлеб или шаньгу с картошкой, она вбегала в комнату и запрыгивала на кровать. Потопав ножками, бежала к столу. По пути тащила, что можно и неслась с добычей к Казбеку. Тот деликатно обнюхивал яство, предложенное воришкой. Брал осторожно, ел. Мама часто упрекала соседку за баловство, потакание шалостям козочки. Фаина улыбалась. Она была одинокой женщиной и искренне привязалась к настырному существу.