В нашем случае сопротивлением воздуха можно пренебречь (тоже фраза из физики эрудитов).

Но почему-то Олла - самая тяжелая - падала быстрее нас с феей.

Я представила (и немножко успокоилась), что приземлюсь на пухлую балерину, она подушками смягчит мой удар.

На меня свалится Еня - Дюймовочка, и её весом и размерами я заранее пренебрегаю, потому что она - материальная точка из учебника физики.

Предательские мысли сняли одну сиксиллиардную часть моих страхов.

И мы грохнулись в ад!

- Сетка! - Еня первая догадалась, наверно, богатый жизненный опыт у неё по падениям из-под купола цирка в сетку.

Сетка вытянула Оллу почти до кирпичного пола, а затем ядром подбросила вверх.

Девочка балерина, вопреки моим расчётам и формулам теории гравитации, оказалась сверху - придавила сковородкой тела меня и Еню.

Сетка, разумеется, порвалась, потому что сетка дивергентов.

Под ней оказалась другая сетка - тоже лопнула жилами штангиста.

После кривляний в воздухе и в нитях, мы оказались на полу и собирали себя по кусочкам.

- Эрудиты рассчитали бы для своих падений идеально прочную и мягкую пуховую сетку! Пух и платина, господа, надежность и комфорт! - из прекрасного далёко доносился голос нашего воскресшего командира Сантьяго. Он не упускал возможности научить нас жить, когда мы умерли. - Отверженный не полетел бы в рваную сетку, у него не получилось бы смертельное падение, потому что ничего у отверженных не выходит.

Если отверженный пытается покончить жизнь самоубийством, то нечаянно убьет всех окружающих, а сам выживет.

Прыгнет с моста - угодит не в реку, а на шею лодочника рыбака, выплывающего в этот роковой момент из-под моста.

Выстрелит себе в висок из револьвера, пуля уйдёт в сторону и вонзится в глаз продавщице фиалок.

Если бы с нами сейчас прыгал отверженный, то зацепился бы за подоконник и влетел в комнату с запасами еды для командного состава.

- Еда! Командир! Если через десять минут я не покушаю, то сделаю из тебя шашлык, и... всё равно покушаю! - Олла выпуталась из сетки, подняла меня за руку, словно карася выпутывала.

- АХА-ХА-ХА-ХА-ХА! Господа! Подарите мне на день рождения волшебный зонтик!

ИХИ-ХИ-ХИ-ХИ! - истерический смех разрывал меня после выхода из ада.

Жива, и, кажется, что кости на месте, а ум - мозги сначала опустились в пятки, затем расплескались по волосам и только потом вошли обратно в череп.

Ум смутился подобно морю Северному!

- Успокойся, а то тебя на Луну пошлют! - Еня чуть прикоснулась ладошкой к моей щеке, что означало - терапевтическая, психоневрологическая психоаналитическая успокаивающая пощечина.

- ОГО! У тебя под кожей ладони свинец залит? - я отлетела на метр, будто меня конь богатырский пнул, а не Дюймовочка погладила по щеке.

Еня смутилась, покраснела брусничкой и отвернулась.

Сантьяго побежал впереди стада, указывал в тоннелях дорогу.

Изредка нам попадались матерые дивергенты: суровые и веселые, в наколках и в париках с буклями.

Татуировки красивые, но в чём-то недоделанные, будто мастера татуировщика забрали в армию, и он не закончил картину.

Красивая русалка на руке дивергента превратилась в мужеподобную девушку.

Орёл со скипетром и державой - курица с горошком в лапах.

Сантьяго привёл нас в тронный зал, напоминающий спортзал школы в Столице.

- Здесь ваша спальня, туалет и подмывочные кабины! - командир широко взмахнул рукой, обвёл пространство, гордился икебаной.

- Чё? Девочки и мальчики в одном помещении, как куры и овцы? - вопль удивления разодрал мои - пересохшие в полёте - замечательные губы.

- Где ты видишь мальчиков? - Еня усмехнулась и прыгнула на кровать у окна - так белка по праву сильнейшей занимает берлогу худого медведя. - Мальчик - галантен, занимается тяжелой атлетикой, чисто вымыт, благоухает, улыбается, всегда помогает девочкам.

Мальчик никогда не играет в компьютерные игры, потому что в компьютере чёрт сидит! - Дюймовочка Еня неожиданно закруглила тему. - Здесь нет мальчиков, поэтому нам приходится в них превращаться.

- Дивергентка до мозга тонких костей! - Сантьяго натянул на лицо самодовольную улыбку клоуна миллионера. - Всё у вас общее, всё на виду - воруй, не хочу!

Эрудиты, разумеется, устроили бы отдельные кабинеты для каждого, потому что человеку, якобы, нужно личное пространство для ковыряния в носу.

Отверженные - придумали бы коммуну, или разбрелись по Дворцам.

Вы же - элита общества, лучи света на помойке жизни.

Дверок в туалетной комнате и в душевых кабинках нет, потому что мы - Лучшие!

Если стесняетесь, то надевайте на лицо маскарадную маску.

Под каждой подушкой - набор масок на любой вкус эстета.

По теории академика дивергента Кацевмана - "Если мы прикрыли лицо, то нам не стыдно".

Страус прячет голову в песок, поэтому не стыдится своих жилистых голых некрасивых непропорциональных ног и оттопыренного дикарского зада с перьями.

Под маской вы - другие, вас не узнают, когда вы спите.

Совершенно не стыдно и не конфузливо! - Сантьяго, вытащил из-под подушки с ближайшей кровати маску зайчика, натянул, а затем...

Пусть он провалится со своей дурацкой дивергентной философией, маньяк.

Командир отряда наклонился и приспустил штаны (порванные о кусты во время посадки в вагон и в полёте) и трусы, показал всем голый тощий зад с красными прыщами.

ФУУУУ! Меня - утонченную девочку, нежнейший цветочек, сейчас вырвет.

Все мерзости пьяных посетителей кабака - лепетание детсадовских детишек по сравнению с отвратительным поступком командира.

Олла в два прыжка оказалась около Сантьяго и подарила ему балетный пинок:

- Не flic-flac, конечно, - балерина больших форм прокомментировала подзадник.

Не худышка сосулька манекенщица пнула командира, а - полновесная балерина, под которой с почтением прогибаются доски сцены.

Сантьяго пропахал носом два метра - пахарь свободного полёта.

Разве это полёт по сравнению с падением в пропасть на рваную сетку?

Натянул штаны с благодарностью (мне показалось, что он благодарил взглядом балерину) улыбнулся:

- Я понял, что пора в столовую! Пинок зовёт к победе!

Дивергенты лучше всех! - Сантьяго подпрыгнул, сжал в воздухе кулак, неудачно приземлился коленом на острый край тумбочки. - Сибирскую маааааать!

Столовая - неточная копия нашего зала: потолок выше, и к одной стене прилеплен балкон для торжественных выступлений политиков.

Политики обожают возвышаться над толпой, размахивают руками и ногами, качают породистыми головами (лицо и голова у политика важнее ума... кау и лицо модели).

Мы присели на скамейку: наша непропорциональная тройка напротив Алекса Микимото (я запомнила его имя и фамилию, напишу их на надгробном памятнике мальчику, который явно невзлюбил меня за худобу и палкоподобность), Сантьяго и девочки с рыжими волосами, зеленим глазами и белой прозрачной кожей - целлофан.

Девочка похожа на ведьму, если бы ведьмы существовали.

Подлизывается к начальству и к толстому Алексу, ищет защиту под крылом Сантьяго и любителя компьютерных игр.

На столе стояли котёл со щами, корзина с котлетами, миска с хлебами, ваза с фруктами и три кувшина с соком, неизвестного мне ананаса.

Царский обед, подобного посетители моего трактира (моего и папиного), и другие жители нашего городка даже на Новый Год себе не позволяли из-за мизерных доходов.

Алекс - подтверждая теорию Ени, что мальчики перевелись - сразу пододвинул к себе общую миску с котлетами.

- Тебе, вешалка, есть бесполезно! На пользу не пойдёт! Ты на диете! ГЫ-ГЫ-ГЫ-ГЫ! - Микимото иронизировал по поводу меня, потому что других вешалок за нашим столом нет.

Я зажала вилку в правой руке и прицелилась на стрельбище: в ухо воткну вилку наглецу, или в десяточку - в лоб.

- В танчиках тебя убили! Заигрался! - Олла выхватила миску, ударила по затылку Алекса! - Убитые не воруют котлеты!