Гадость.

Подхватил рюкзак и побрел по переулку прочь от вокзальной площади. Проблемы нужно решать по мере поступления, и прямо сейчас самое важное — выспаться.

====== Часть 3 ======

— Да пребудет Порядок, патрон. Извините, что беспокою в выходной, сообщение.

— Да… пребудет, — Брайан с усилием сглотнул, поморщился на часы. Поспать удалось 4 часа. — Докладывайте.

— Эпидемия в Карнеги. Какая-то инфекция, мы выясняем, объявлен карантин.

— Пострадавшие?

— Четырнадцать человек в больнице, трое в тяжелом состоянии.

— Кого-то взяли? — Брайан дотянулся до бутылки с водой, отпил.

— Да, перерожденных двое.

— В допросную через час, еду.

Майкл перехватил его в вестибюле Управления, такой же помятый и невыспавшийся.

— Да пребудет...

— Здоровались уже, — буркнул Брайан, направляясь к лестнице. — Взять удалось?

— Да, двое.

— Двое?! И ещё Джейсонвилль…

— Там уничтожили при задержании.

— Но это пятеро, Майкл! Пять перерождений за неполные сутки в одном только Питтсбурге!

— Я тоже не понимаю, что происходит, — Майкл начал на ходу набирать номер. — Запрошу статистику, это только у нас такое или везде…

— Хорошо, вернусь с допросов, посмотрю, — Брайан махнул рукой на прощанье и свернул к своему кабинету.

На столе его дожидались стопка личных дел перерожденных этой ночи и стакан кафе. Пять папок. Пятеро за ночь! Если столько случалось за месяц, он считался тяжелым, а тут в одну ночь? Брайан просмотрел дела, пока пил кофе. Ничего примечательного, трое мужчин, две женщины, даты принятия на учет, отчеты инспекторов. Кем работали, где проживали. Как обычно, ничто не предвещало. Брайан не одобрял давно сложившуюся систему инспектирования сенсов, считал её бюрократическим пережитком, потому что регулярные визиты подопечных к инспекторам ни разу не показали приближающегося перерождения или какой-то к ней склонности. Они вообще ничего не показывали, кроме того, что стоящий на учете жив и законопослушен. Единственным плюсом этой системы было то, что некоторые инспектора находили общий язык с подопечными и получали от них какие-то крупицы информации. Но чаще всего ею не удавалось воспользоваться. К Брайану на прошлой неделе приходила директор колледжа искусств, сообщила, что несколько учеников перестали посещать занятия, чего прежде за ними не водилось. Немолодая, за долгие года педагогической и административной работы отточившая умение определять сенсов не хуже стражей, Филиппа Торка знала, что все пропавшие принадлежат дециме, но не знала, стоят ли они на учете. Вот и пришла уточнить, не задержаны ли за уклонение от регистрации, очень талантливые дети, особенно Саймон, виолончелист, такое дарование, она переживает… Брайан уверил её, что за уклонение никого не задерживают, ставят на учет и отпускают. И у драгоценных её подопечных с регистрацией все в порядке, колледжи искусств, как и все прочие околокультурные учреждения под особым надзором Стражи, сенсы очень часто одарены художественно. Филиппа ушла не слишком успокоенная, и если у неё были плохие предчувствия на счет этих своих учеников, то они её не обманули. Личные дела двоих из пропавших лежали теперь на столе Брайана. Это они устроили эпидемию в Карнеги. И Саймон в том числе.

Брайан надел плащ с капюшоном, ещё одна дань традиции, и вошел в маленький личный лифт: допросные были глубоко под землей, в шахте. То, что перерожденные становятся сильнее под открытым небом, заметили давно. Они слабели в закрытых помещениях, особенно подземных. Но никакая глубина не ослабляла их настолько, чтобы их можно было оставить без сопровождения воли нескольких стражей. Поэтому задержанных максимально быстро ликвидировали, обычно после формального допроса. Удерживание расходовало ресурсы стражей при том, что никакого особенного смысла в допросах не было, ведь перерожденные продолжают выглядеть, как люди, но перестают ими быть. Прежняя личность при перерождении полностью стирается, все личные связи перестают быть значимыми, единственным смыслом жизни перерожденного становятся человеческие эмоции, они ими питаются, растят их, как муравьи пасут стада тли, чтобы слизывать с них сладкий сок. Как люди разводят коров ради молока. Самые высокие “надои” дают отрицательные эмоции — зависть, страх, обида, ненависть, их легче всего прививать человеческому стаду, у них самый долгий период действия. Любовь, обожание, восторг питательны, но затратны в производстве и слишком хрупки, негатив надежнее, потому с него обычно и начинают. На таком корму перерожденные быстро жиреют, матереют, входят во вкус и переходят на новый уровень — сложные сочетания сильных эмоций. Трагедии. Начинают с мелких несчастных случаев и аварий, переходят к массовым…

Далеко не всегда удается выявить перерожденных до того, как они выходят на этот уровень. Твари жизнелюбивы, хитры и продолжают убедительно имитировать людей. При этом нападают на любого, кто доступен, мораль для перерожденных пустой звук. Как правило, самыми удобными оказываются близкие люди, которые привыкли им доверять. Дети, родители, супруги и друзья — на них приходится первый удар переродившегося. Поэтому любая смерть обязательно расследуется Стражей, проверяется, нет ли рядом перерожденных. Однако некоторые особи и после перерождения ухитряются прожить два-три года, питаясь понемножку, осторожно, часто переезжая и скрываясь от инспекций. Как правило, слабые. Сильные, с уровнем от тридцати, переходят на массовые трагедии буквально за несколько недель. К счастью, они встречаются довольно редко. Лифт гудел, спускаясь все ниже. Брайан хрустел пальцами, сосредотачиваясь и успокаиваясь. Сегодня формальным допросом будет не отделаться. К тому же сразу четверо, это уже не просто. Но что-то происходит и нужно было понять, что. На памяти Брайана такого всплеска перерождений не случалось. Хуже того, никакой информации о подобных всплесках история не сохранила, курс “Теории децимы” Брайан не просто помнил, он мог бы его преподавать: всегда децима. Каждое уничтожение перерожденного означает, что в ближайшее время в мире родится сенс, все это давным-давно проверено опытным путем, идеи избавиться от проблемы с перерожденными путем полного уничтожения всех сенсов посещали человечество неоднократно. Делались и попытки массово уничтожать сенсов, достигших возраста 14-16 лет, когда они становятся способны к перерождению. Бесполезные и кровавые эксперименты доказали только одно — децима стабильна. Если сенсов уничтожали или не позволяли дожить до взрослого возраста, перерождаться начинали обычные люди. Так возникла теория резервной децимы, “спящих”, потенциальных сенсов, которых никто не способен определить в принципе. Децима неизбежна, как вращение Земли. Десять процентов — сенсы. Из них перерождается каждый десятый. Интересно, что Стража и Жандармерия, то есть люди с особым чутьем и особыми способностями, составляют те же десять процентов. На этом выросло множество теорий, религиозных учений и простых бытовых суеверий. Двуединство. Порядок и Хаос. Несчастливое чисто 11, а если встретил стража, нужно обязательно поскакать на одной ножке задом наперед. Брайан усмехнулся. Нужна статистика. Информация. Много и немедленно. Конечно, перерожденные к сотрудничеству не склонны: вся децима свободолюбива, а эти открыто враждебны, но допрос и не подразумевает сотрудничества. Это работа. Двери лифта открылись, и Брайан двинулся туда, где чувствовал присутствие перерожденных. Сильное присутствие. Потому что их четверо? Или попался кто-то с высоким уровнем?

В допросной не было ничего, кроме зеркал по стенам. Ведущий протокол офицер приветственно встал:

— Да п-пребудет Порядок, п-патрон! Начинаем?

— Пребудет. По одному, — приказал Брайан, набрасывая капюшон на голову. У дурацкого одеяния были свои плюсы — через черную сетку ему было неплохо все видно, а вот его, Брайана, лицо разглядеть невозможно. При допросе это помогало. Да и Страж округа лицо не публичное, даже рядовым стражам его имя не разглашалось.