И только через полторы недели моего простого безделья здесь, доктор Паскаль разрешил снять эту тяжесть, называемую воротником, с моей шеи. Голос потихоньку стал возвращаться, но долго говорить мне запрещали. Теперь мне рекомендовали ходить в столовую на первом этаже, да и просто разминать конечности, чтобы не появилось пролежней. Первое, что пришло мне в голову, как только медсестры покинули палату — это подойти к зеркалу. В самом дальнем углу палаты стояло большое зеркало в пол, и в нем отражалась изувеченная девушка. Мои волосы не расчесаны, грязны и спутаны. Под глазами огромные синяки от недосыпа, а вся шея похожа на огромную темно-синюю дыру. По всей ее окружности огромные две отметины от пальцев Мелларка. Когда я подошла ближе, я заметила четкие очертания его рук. Слезы непроизвольно, но тихо полились из глаз. Это уже не истерика, не паника, а простая боль, к которой я уже привыкла. Чтобы не ходить по больнице с такой шеей, я попросила маму достать мне ночную сорочку с высоким горлом, чтобы спрятать этот ужас.

Прошло еще около 4-х дней. Паскаль обещал посмотреть на мое состояние здоровья, и если все придет в абсолютную норму, то он выпишет меня из больницы. В моей голове встал еще один сложный вопрос: а куда я пойду? В свою старую квартиру возвращаться нет никакого желания, а жить с Питом под одной крышей — самоубийство. Притеснять маму и Паскаля я тоже не хочу. Они и так слишком много для меня сделали. Остается один вариант — искать новое местожительство, чем я и занималась в данный момент. Джереми одолжил мне свой рабочий компьютер, и я принялась за поиски. Но от такого важного дела меня отвлек стук в дверь палаты:

-Китнисс? -я чуть не умерла на месте, когда услышала этот голос. Татум осторожно зашла в палату и скромно встала у двери, изучая меня взглядом. Сейчас я была одета в обычную сорочку и вся моя шея на показ. Девушка округлила глаза, когда увидела эти отметины. Сейчас они хотя бы немного посветлели:

-Тейт? Не ожидала тебя еще увидеть, -прохрипела я, так как голос еще не до конца восстановился. Блондинка маленькими шажочками подошла к моей койке и села на стул. Ее лицо осунулось, огромные мешки под глазами, и казалось, что она рыдала все эти две недели. Ее живот округлился. То есть, Татум не врала насчет беременности. Не знаю почему, но этот факт огорчил меня:

-Прости, что не приходила раньше. Как ты себя чувствуешь? -в ее серых глазах не было и капельки настроения. Они потухли. Что случилось?

-Как видишь, иду на поправку. Доктор Паскаль сказал, что дня через 2-3 выпишет, поэтому я в срочном порядке ищу квартиру. А ты как? -моя закадычная конкурентка слегка улыбнулась, и уже с более-менее приподнятым настроением произносит:

-Ты можешь пожить у меня. Я все равно сейчас одна. Да и знаешь, когда ты беременна, очень непросто жить одной, -от ее предложения похолодело в груди. Какова вероятность того, что к ней в гости не заглянет Пит?

-Эмм… Спасибо за предложение, Тейт, но я не могу. Я… Я еще не готова вновь увидеть его, -девушка прекрасно поняла о ком идет речь, и тут же ответила, словно открещиваясь от Мелларка:

-Китнисс, ты чего! Я не поддерживаю связь с Мелларком с того самого дня. Знаю лишь одно, что от того удара подносом он не умер. На этом все. Где он сейчас, чем занимается — мне неизвестно. Он словно исчез. И… Это даже к лучшему. Наверное, -я была очень удивлена и польщена такими словами от Тейт. Но все это слишком странно. С чего вдруг эта девушка так любезна со мной? С чего вдруг она решила забыть Пита? В чем подвох? Но я хотела верить ей. Смотря в эти грустные глаза, мне казалось, что за эти две недели, жизнь тоже ее знатно потрепала. И мне не хотелось отказывать ей и причинять еще большую боль, поэтому, спустя какое-то время, я ответила:

-Спасибо тебе, Тейт. Правда. Ты единственная, кто протянул мне руку помощи в такой момент. Я это оценила, -но почему-то в этот момент блондинка явно погрустнела, хотя явно пыталась натянуть улыбку…

Комментарий к Глава 36.

Новая глава!

Эта часть относительно спокойна, и рассказывает о буднях Кит в больнице.

Но в след. главе - готовьтесь. Мы возвращаемся к нечто более темному…

Да и кое-какие секреты уже пора раскрывать…

Что скажите по поводу поведения Тейт? Что с ней то не так?

Жду ваших мнений, отзывов и критики♥

========== Глава 37. ==========

Собрав все вещи в сумки, я еще раз оглядела свою палату. Кушетка уже собрана, шкафчики пусты, а аппараты пугающе молчат. Пролежав здесь две недели, я много раз представляла себе тот день, когда уже покину стены этой комнаты, но сейчас понимаю, что мне снова придется выйти в тот мир, где я всегда буду в опасности. Она может караулить меня уже за углом. И каждый раз, когда я думаю о том, что угрозу теперь предоставляет Пит Мелларк, сердце пропускает удары и саднит. Мой мальчик с хлебом. За эти недели он ни разу не пришел. Скорее всего он просто забыл, или решил таким методом навсегда вычеркнуть меня из своей жизни. Что ж, в любом случае, сейчас я не готова ко встречи с ним, однако собираюсь жить у Татум какое-то время. Да, Тейт беременная от Пита разрешает мне занять целую гостевую комнату, пока я не найду достойную квартиру. Этим я и собираюсь заняться, как только выгружу вещи. Меньше всего мне хотелось ночевать в ее квартире. Хоть она и спасла меня, я ей не доверяю. Ее поведение настораживает, и даже пугает. Ну, с учетом того, что меня чуть не задушил любимый человек, в этом мире никому нельзя доверять. Тяжело выдыхаю, стараясь унять дрожь в руках и ногах, хватаю сумку и иду в кабинет мамы, попрощаться.

Коридоры в этой больнице всегда заполнены больными. Одни сидят в одиночестве на лавочках, другие машут на прощание рукой в окно, а третьи обнимают своих страдающих друзей, знакомых и родственников, успокаивая и настраивая на позитив. Каждый оглядывался в мою сторону. Мне казалось, еще чуть-чуть, и они поднимут вверх три пальца руки и просвистят Рутин мотив. Так и произошло. Один старичок с перебинтованной головой посмотрел на меня с такой болью и уважением одновременно, а затем сделал ключевой жест, просвистев четыре ноты. Они отдались у меня во всем теле. Я до сих пор не могу забыть. Я никогда не забуду смерти тех людей, что поддержали меня, что подняли эти злосчастные три пальца, тем самым обрекши себя на верную гибель. Один за одним, кто помнил меня, как Сойку, кто знал, что значит этот жест, поддержали затею старичка. Это была дань уважения и благодарности. Только я знала, что меня не за что благодарить. Еле сдерживая слезы, еле дыша, а также сильнее спрятав свою шею в горло водолазки, я быстро прошмыгнула в кабинет с фамилией моей матери…

Захлопнув грязно-серую дверь за собой, тем самым изолируясь от этого свиста, я прислонилась горячим лбом к стене и восстанавливала дыхание. Эта символика Сойки-Пересмешницы привела к гибели тысячи людей, привела Пита к яду ос-убийц… И сейчас, спустя столько лет, все продолжают считать меня освободительницей и главным знаком в этой победе. А мне становилось только хуже. Я словно вновь ощутила холодные пальцы пекаря у себя на шее. Не знаю, что именно вызывает во мне такую реакцию. Я должна была давно к этом привыкнуть, но это невозможно. Воспоминания всегда со мной, где бы я не была… И люди, что выжили в той революции — они знаю меня, они тоже ничего не забыли… Я чувствую огромную тяжесть внутри себя, и не известно, смогу ли я когда-нибудь от нее избавиться. Вдруг теплые руки мамы накрывают мои плечи:

-Ты сильная, Китнисс. Сильнее всех нас. Ты справишься, девочка моя, -от ее слов еще сильнее хочется рыдать. Разве сильный человек стал бы так истерить из-за обычного свиста? Разве сильный человек оставил бы Пита одного? Разве обрек бы его на такие муки, что обрекла я?