Джон без жалоб принял лекарство. Он видел бесцветные глаза Шерлока, уплывающего от него каждый раз, когда пытался уснуть в течение дня, и боялся, что этот кошмар возвратится и ночью. Он устроился на кровати, дожидаясь, пока лекарство подействует, и надеясь на ясную голову и хорошие новости утром.

Он проспал всю ночь, и проснулся позже обычного, от какого-то шума, долетавшего из коридора.

Он сел на постели, слишком резко, и тут же схватился за голову. Что это за шум? Это Тэнк? Что он делает здесь и почему так шумит?

— Джон! Где Джон?

— Он здесь, молодой человек. Прошу вас, потише. Нет, несите его сюда.

Глаза Джона широко распахнулись.

Казалось, в палату набилось очень много народу, включая сестру. Та указывала, что нести пациента надо к койке у очага, где у них размещали самых тяжелых; и Тэнк судорожно прижимал кого-то к груди, как ребенка.

Джон моргнул, пытаясь понять, что случилось, не желая верить своим глазам.

Нет, не Шерлок, это не Шерлок, он не мог быть таким. Шерлок был почти шесть футов ростом — чересчур высокий, чтобы кто-то мог нести его так.

Но Тэнк повернулся, и Джон тут же увидел длинную руку, что свисала, безвольная; рукав, что был короток, и расчесанную воспаленную кожу на тонком запястье.

Примечание автора:

* Рожа, рожистое воспаление (лат. erysipelas) — распространенная инфекционная болезнь. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%BE%D0%B6%D0%B0_(%D0%B1%D0%BE%D0%BB%D0%B5%D0%B7%D0%BD%D1%8C)

========== Глава 20. Из бездны. ==========

Комментарий к Глава 20. Из бездны.

Название этой главы это начало покаянного латинского псалма, который читается как отходная молитва над умирающим.

http://translate.academic.ru/De%20profundis/la/ru

Псалтырь, 130. 1-2: De profundis clamavi ad te, Domine; Domine, exaudi vocem meam “Из глубин я воззвал к тебе, Господи! Господи, услышь голос мой”.

“ИЗ БЕЗДНЫ” - “Из бездны воззвал к Тебе”

Из бездны ужаса, из бездны отчаяния, страха…

Вот стихотворный перевод:

https://www.stihi.ru/2015/09/29/6931

Забавная деталь: Эта строка также связана с письмом, которое Оскар Уайльд отправил своему бывшему возлюбленному. Письмо было написано поэтом, когда он сидел в тюрьме за участие в актах содомии. Письмо не публиковали до 1905 года. Это, конечно, не имеет никакого отношения к данной истории, но все равно интересно.

— Пневмония, — угрюмо объявил доктор Вудкорт. — И неудивительно — работать в прачечной, а потом быть избитым и брошенным на три дня в холодный подвал, без еды и воды, — он, сжав губы, умолк.

Джон бросился к Шерлоку в тот же миг, когда в дверь вошел доктор, а сестры начали осторожно снимать с Шерлока почерневшую одежду, открывая вызывающее содрогание измученное, сплошь покрытое синяками тело, с воспалившейся, кровоточившей кожей. Доктор Вудкорт тут же отправил Джона обратно в постель, угрожая иначе перевести его в другую палату, и юноша неохотно подчинился, подозвав к себе Тэнка. Он ждал объяснений.

— Мы ничего не знали о том, что случилось с тобой, до самого ужина, — сказал Тэнк. — Никого же там не было, кроме парней, что были на кухне. Один из них рассказал нам всё в умывальной. Я думал, что Севен бросится тут же к тебе, и пришлось мне его удерживать, я имею в виду, буквально, руками, — Тэнк изобразил то, как он схватил Шерлока. — Я заставил его сесть и дождаться хотя бы, чтоб потушили огни. Он сказал, что знает какой-то тайный ход к комнатам учителей, но, как видно, тот был не таким уж тайным, потому что мистер Брокльхерст поймал его там. Я услышал шум через пять минут, как Севен ушел. Я сегодня пораньше спустился к завтраку, и услышал как Альфред говорит директору, что пошел забрать Севена из подвала, но тот не мог встать. Брокльхерст приказал его там и оставить, что, мол, если захочет есть, пусть выходит, а нет — так пусть там и гниет. И я просто взбесился, вот прямо скажу. Пошел прямо в подвалы, и нашел его там. Он свернулся у самой двери как котенок, весь холодный, застывший. Он и весил не больше котенка, когда я его поднял на руки.

— О, господи, — простонал Джон, откинувшись на подушку, в надежде, что головная боль, охватившая его с прежней силой, уменьшится. Три дня в темноте, в одиночестве, не зная, жив ли Джон или нет, о, боже мой! Он поднял голову, чтоб взглянуть на Шерлока, но ширма заслоняла обзор, не давая ему ничего разглядеть.

— Тебе лучше, наверно, вернуться сейчас. Завтрак ты уже пропустил и, должно быть, не захочешь опаздывать на работу?

— Я туда не вернусь, — сказал Тэнк хладнокровно.

— Что?

— Я делаю ноги. Из Бартса сбежишь черта с два, а отсюда — раз плюнуть. Просто выйду через главную дверь. Для меня ничего уже здесь не осталось, а этот Брокльхерст… Я хочу найти Флиа и Морриса.

— Но твоя форма!

— Да пропади она пропадом, украду что-нибудь еще, — Тэнк протянул ему руку. — Удачи тебе, Джон Уотсон, и, если он выкарабкается, позаботься о нашем парне.

— Можешь не сомневаться, — сказал Джон, всё еще потрясенный. Он пожал руку Тэнка и смотрел ему вслед, пока не пришел доктор Вудкорт.

— Я хочу сам за ним ухаживать, сэр, — сказал быстро Уотсон. — Пожалуйста!

Доктор Вудкорт оценивающе посмотрел на него.

— А сможешь? Ты пришел в себя, как ты считаешь?

— Да, сэр. Голова, конечно, еще болит, но если я буду просто лежать тут и волноваться, будет только хуже, для всех. И вы знаете, какой он пациент. Но меня он послушает…

— Он очень болен, Джон, — сказал доктор мягко. — Думаю, что сейчас от него не будет проблем. Но за ним нужен постоянный уход, и если ты думаешь, что справишься с этим, тогда, я полагаю, это будет огромной помощью сестрам.

— Я справлюсь, сэр.

— Что ж, отлично. Тогда мы передвинем твою кровать. — Доктор Вудкорт остановил его, когда Джон попытался подняться. — Но не прямо сейчас. Сначала ты съешь свой завтрак, умоешься и оденешься. Это будет долгая битва, и поэтому лучше вести ее, предварительно подкрепившись и в чистых носках, если можно так выразиться.

Джон торопливо проглотил овсянку, одолжил у кого-то из санитаров бритву, и быстро помылся в холодной воде. К своему удивлению, он действительно почувствовал себя лучше, и с новыми силами отправился к своему пациенту. Сестра вручила ему оловянную чашку и маленькую искривленную ложку.

— Не торопись, — предупредила она. — Он просил воды, как его принесли, но, выпил ее слишком быстро, и его стошнило.

Джон кивнул и сел рядом. Шерлок слабо пошевелился под укутавшими его одеялами; глаза его, яркие от лихорадки и глубоко запавшие, казались огромными на изможденном лице.

— О, Джон, — сказал он с облегчением в голосе. — Как… плохи дела?..

— Нет, конечно, нет. Несколько дней отдыха и лечения, и ты будешь…

— Не я — ты, — прервал его Шерлок нетерпеливо. Он с трудом дышал, утопая в тонких больничных подушках. — Твоя голова, как твоя голова?

— О, всё в порядке, дружище, правда, в порядке. Ну, я бредил, конечно, последние дни, и мне всё казалось, я в Шерринфорд-холле — после того, как те люди напали на нас, помнишь? А затем я попросил, чтобы Майк разыскал тебя и сказал, что всё у меня хорошо, но…

— Я уже был в подвале, — закончил Шерлок. Он отвернулся, попытавшись почесать свое забинтованное запястье. — Я знаю, ты думаешь, что я сделал глупость.

— Нет, не думаю, — сказал Джон, беря его за руку и крепко сжимая его тонкие пальцы. — Я, наверное, сделал бы то же самое. Теперь хватит болтать. Попей немного, а потом постарайся уснуть.

— Не бульон. Не хочу бульона.

— Здесь просто вода. Потом, может, немного чаю? С сахаром, как ты любишь.

— Да, с сахаром, — прошептал Шерлок. Глаза его закрывались. Джон подоткнул его одеяла и начал поить его с ложечки, пока чашка не опустела. Потом вышел за чаем, но когда возвратился, Шерлок уже спал, так что чай юный врач выпил сам, а потом взял Шерлока за руку и стал смотреть, как тот спит.