— Но зачем?

Шерлок некоторое время смотрел на него, прикусив губу, а затем сказал:

— Неважно. Так вот, о джине. Два работника берут джин, отливают половину в пустые бутылки и разводят водой, а затем отправляют их мистеру Темплу, как обычно, а тот пьет слишком сильно, чтобы заметить разницу. И он только увеличивает свои заказы джина. Затем они прячут напиток в особом месте, в той части подвала, которая не используется; там есть старый лаз, который выходит на реку. Я еще не видел этого, но, думаю, они делают это по ночам. Уверен, они продают джин продавцам, которые подплывают туда на лодке.

— Это довольно умно, — сказал Джон. — Так что тебя удерживает от того, чтобы это раскрыть? Или ты пытаешься придумать способ, как присвоить себе часть добычи, раз уж ты теперь входишь в преступную банду?

Джон шутил, но Шерлок не улыбнулся.

— Да, — ответил он. — Только нужно придумать, как это сделать без того, чтобы школу покидала картошка, масло и мясо. Джин — это одно, но я не хочу отбирать еду у голодных.

— Но почему просто не раскрыть их и не покончить с этим?

— Я думал об этом, — сказал медленно Шерлок. Он смотрел на комнату, полную мальчиков, но взгляд его был отдаленным. — И думал серьезно. Что я просто останусь здесь, до тех пор, пока я не стану взрослым, официально. А потом я мог бы уехать в Лондон и стать детективом. Теперь некому остановить меня. Я ведь никогда не стремился стать лордом Шерринфордом, и сейчас не хочу, хоть, конечно, мысль о том, им станет мой ничтожный кузен, вызывает у меня тошноту. Но я не могу бросить всё, за что отдали жизнь мой отец и Майкрофт. Не теперь, когда я столько видел и пережил. И когда я знаю, кто наши враги. Потому я должен остановить их — остановить Мориарти, — а для этого нам нужны деньги, чтоб потом сбежать и добраться до Франции, и это единственный способ, который я вижу пока, чтобы сделать это.

— Хорошо, — сказал Джон. Они помолчали минуту. — Я с тобой, что бы ни случилось, ты знаешь это.

— Да, — сказал Шерлок, глядя на Джона своими яркими пронзительно-голубыми глазами. — Я это знаю.

— А теперь расскажи мне о сале, я знаю, когда ты что-то скрываешь.

— Я не говорю тебе потому, что ты не хотел бы слышать об этом, — сказал юный лорд, избегая смотреть на него.

— Шерлок, — терпеливо ответил Джон. — Может, я сам решу, хочу я это знать, или нет?

— Изволь. Гэмфилд инспектирует спальни маленьких мальчиков. По ночам он их совращает, и ему нужно масло для смазывания.

— Ох, — выдохнул Джон. Ему очень не хотелось признать, но об этом он, действительно, предпочел бы не думать. Плохо было уже то, что старшие мальчики занимались этим, он слышал их по ночам, от этого было не укрыться, как бы крепко ни затыкал он уши. — Так поэтому Лео попросил тебя достать…

— Да.

Джон подумал немного, нахмурившись. Лео был самым мягким парнем из окружения Тэнка.

— Но это… я думал он не делает этого, потому что младшие мальчики не боятся его. Ведь они бы старались держатся подальше, если б он проделывал это с ними.

— Ну, конечно, они не боятся его, — Шерлок посмотрел на Джона так, как будто тот обвинил Лео в поджоге. — Он никому не делает больно.

— Но ведь ты только что сказал…

— О боже мой, ты настолько же слеп, как упрям? — фыркнул Шерлок, и, отвернувшись, торопливо ушел.

Джон чувствовал себя в полном замешательстве. Он посмотрел туда, где Лео сидел вместе с Пипом, еще одним членом шайки Тэнка, только не из ближнего, а дальнего круга, высоким молодым человеком с шоколадно-темными ласковыми глазами и приятной улыбкой. Когда Пип улыбался, на его щеках образовывались симпатичные ямочки. Он и сейчас улыбался, глядя на то, как Лео что-то говорит ему. Лео тоже улыбнулся в ответ, так, что его длинное лошадиное лицо преобразилось и стало даже красивым.

Джон моргнул. Неужели Шерлок имел в виду… а что он имел в виду?

Джон привык думать, что-то, что происходит между мужчинами, обязательно должно быть актом насилия. Он внимательно поглядывал на Лео и Пипа весь остаток вечера. Этой ночью Шерлок лег так, чтоб не касаться Джона, он лежал, отвернувшись, и натянутый как струна, а Джон слушал звуки, доносящиеся из стоящей неподалеку постели Пипа.

А они ведь другие, внезапно подумал он.

Звуки, которые он слышал, были не теми, которые раздаются, когда один из участников наслаждается, а второй страдает от боли. Звуки были настолько мягкими, что он едва мог расслышать их, но, определенно, он слышал в них нежность, а финальный довольный стон принадлежал явно Пипу.

Джон почувствовал, как пылают щеки, а кровать показалась вдруг слишком узкой. Он понял, что так же сильно пытается услышать хоть что-то, как раньше пытался этого избежать.

Пара неподалеку, определенно, целовалась. Через какое-то время он услышал, как Лео выскользнул из постели Пипа и отправился на свою кровать, которая, согласно иерархии спальни «В» располагалась дальше.

Стало тихо.

Джон лежал неподвижно, очень явственно осознавая присутствие Шерлока совсем рядом с ним, и тот тоже не спал…

Часть его хотела спросить Шерлока обо всем этом, но другая, бОльшая часть, чувствовала, что это может быть опасным, хотя он и не мог бы точно сказать, почему. Ему было неловко и стыдно. Когда ему стало совсем неуютно, и он лег на спину, он вдруг вспомнил слова Молодого Тома, который когда-то, давным-давно, ему рассказывал: «Некоторые, говорят, друг за другом ухаживают, как девчонки. Стишки пишут друг другу, и всё такое».

То, что происходило между Пипом и Лео, было лишь потому, что вокруг сейчас не было доступных для ухаживания девчонок? Том так полагал… Но ведь Лео не нужно было быть нежным и мягким, он мог просто взять то, что желает…

Джон долго смотрел в темноту этой ночью, а когда, наконец, его потянуло в сон, то он знал, что Шерлок с ним рядом продолжает лежать без сна.

— Хочешь выйти наружу?

Джон поднял голову в удивлении. Он был почти рад тому, что Шерлок стал избегать его с той их почти ссоры несколько дней назад. Обычно они проводили драгоценные воскресные дни, выходя во внутренний двор, пока воздух не становился совсем непереносимым, но сегодня Шерлок куда-то пропал, и Джон решил почитать немного. А теперь вот Шерлок вдруг оказался рядом, в полностью застегнутой куртке, и охваченный неким скрытым волнением.

— Конечно, — сказал Джон, поднимаясь на ноги. — Я только возьму свои вещи.

Холодный ветер на улице приносил уже привычную горечь, но во внутреннем дворе всё равно было много мальчиков, бегающих и хватающих друг друга за шапки. Ветер разогнал тучи, что было приятно само по себе, хотя и заставило глаза Джона слезиться. Шерлок в Бартсе пока держался; было ли это результатом чуть лучшего воздуха, легочных капель или просто удачи, Джон не знал. Но это вселяло надежду.

Шерлок повел их к углу возле реки, где стена хоть немного прикрывала от ветра.

— Я нашел путь в закрытые части подвалов, — радостно сообщил он. — И догадайся, что я там нашел.

— Тайник с золотом? — в надежде спросил его Джон. — Могилу короля Артура?

— Могила короля Артура в Гластобери, все это знают. Нет, я нашел винный подвал. Смотри! — Шерлок вытащил из-под куртки покрытую пылью бутылку, на которой красовалась какая-то этикетка.

— Винный подвал? — Джон смотрел на этикетку, пытаясь прочесть слова. — Шаааа-то… Это что, по-французски?

— Конечно, это французский. На вот, попробуй. Я открыл бутылку в подвале, чтобы убедиться, что вино не прокисло, а затем вновь закупорил пробкой.

Джон, чувствуя себя неуверенно, осторожно глотнул из горлышка. Он очень редко пил вино. Лорд Шерринфорд всегда отправлял несколько бутылок в комнаты слуг на Двенадцатую ночь Рождества, что было также и днем рождения Шерлока, но вина обычно не хватало на всех. То вино, которое он пригубил сейчас, не показался ему очень уж хорошим — вкус был вяжущим, и его, казалось, нужно долго жевать, словно кожу. Он сделал еще глоток.