Как-то на Бейкер-стрит приходит Лестрейд. Он приносит с собой объемную папку по делу стрельбы в подпольном казино – всех участников поймали, виновных наказали, убитых похоронили – не обошлось без участия Майкрофта, который удачно замял дело. Лестрейд рассказывает о расследовании механически, странно поглядывая на Шерлока, а затем спрашивает то, о чем не может перестать думать:

- Это правда, что ты усыновил ребенка? Ну, то есть я знаю, что это твой ребенок, но он бета, и было бы странно, что ты, альфа… Ведь Майкрофт и его муж отказались… - инспектор сбивается, замолкает, но не отводит вопросительного взгляда.

Шерлок пожимает плечами:

- Правда, - он не собирается душу выворачивать перед Лестрейдом, у него есть дела поважнее, но инспектор не отстает.

- Почему? Почему ты это сделал? – настойчиво спрашивает он.

- Он мой сын? – предлагает устраивающий всех вариант ответа Шерлок.

- Ты от него отказался без сожаления, - напоминает Лестрейд, - отдал Майкрофту и не поморщился.

Шерлок вздыхает:

- Ну, тогда может потому, что больше он никому не нужен? – и смотрит вопросительно, пытаясь понять, устраивает ли этот вариант.

Лестрейд опять хмурится:

- Сколько детей, которые никому не нужны, - наконец произносит он. – Не хочешь говорить, так и скажи…

- Господи! – взрывается Шерлок, проклиная на чем свет стоит занудность бет. – Ты ведь не отстанешь, да? Ну так поверь, что причин много: и потому что он все же мой сын, и потому что никому кроме меня не нужен, и потому, что он бета – как Джон. Доволен? – Шерлок взбешен и вот-вот готов зарычать, выпуская свою альфа-сущность, но Лестрейд неожиданно успокаивается и довольно кивает головой.

- Доволен, - соглашается он. – Теперь все понятно. Он – бета, как и Джон, он – твой сын, и он никому не нужен.

Шерлок все же рычит и возвращается к ноутбуку. Он именно так все и сказал, и не понимает, почему Лестрейд выглядит счастливым идиотом.

- Давно с Майкрофтом виделся? – спрашивает чуть погодя Лестрейд.

- Давно, - кивает Шерлок, - он меня избегает, за что я ему благодарен. Лучше не напоминай о нем, мы договорились, что брата у меня больше нет.

Лестрейд кивает:

- Мы не говорили с ним о тебе, но мне кажется, Майкрофт впервые не уверен, что поступил правильно, - произносит он. – Ты не должен на него сердиться, Шерлок. Все, что он сделал…

- Вот только не надо меня мирить с ним, - предупреждает Шерлок. – Все, что он сделал, это разрушил мою жизнь. И этого достаточно, чтобы больше с ним не видеться никогда. Я не лезу в ваши отношения, тебя все устраивает, ну и живи так дальше, но меня с этим… - Шерлок на миг замолкает, пытаясь подобрать правильное определение, и все же сдается, - в общем, меня с ним мирить не нужно. Мы и так не были близки, теперь же вообще стали чужими людьми. Пусть молится, чтобы я нашел Джона живым и здоровым, и чтобы он простил меня, иначе Майкрофту будет очень плохо. Я не злопамятный, но на память не жалуюсь, и все помню. Мщение – не в моих приоритетах, но если придется, буду изобретателен, - последнее звучит довольно угрожающе, и Лестрейд ежится – слишком уж очевидно в воздухе витают агрессивные альфа-волны, чтобы их игнорировать.

Некоторое время оба молчат, Шерлок вновь занят взломом базы данных одной из частных клиник Северной Ирландии, когда Лестрейд произносит:

- Меня не все устраивает. Вернее ничего не устраивает. Я… - он сглатывает, кадык дергается, обнажая всю нервозность и неуверенность инспектора, - я просто люблю его.

- А он тебя? – Шерлок поворачивается и смотрит, не мигая, на Лестрейда. – Он тебя любит?

Лестрейд долго думает, прежде чем ответить:

- Не знаю. Я не знаю.

Шерлок сочувственно кивает головой:

- Мне кажется, он и сам не знает. Но однажды до него дойдет, что люди – не пункты в написанном на бумаге плане.

Лестрейд с сомнением поджимает губы, и больше они не возвращаются к обсуждению Майкрофта.

Джона Уильяма Хэмиша выписывают в полтора месяца жизни. Малыш хорошо набирает вес, с аппетитом ест молочную смесь и выглядит хоть и крохотным, но вполне довольным жизнью младенцем. Забирать его Шерлок приезжает с матушкой в ее шикарном лимузине, который она выводит из гаража только по исключительным случаям. Бейкер-стрит готова к приему нового жильца: миссис Хадсон все вымыла и выскребла, Шерлок перенес химические эксперименты на третий этаж, отдел Лестрейда подарил детскую колыбельку, а матушка купила все необходимое младенцу, начиная от памперсов и заканчивая детским питанием. Кроватку Шерлок ставит в своей комнате, также как и пеленальный столик. Становится тесно, но вполне жизнеспособно. Единственный, кого здесь не хватает, это Джон. Шерлок долго возится с выписными документами, затем со скучающим видом слушает наставления врача, который вел Джона Уильяма Хэмиша, прощается с медперсоналом. Когда медбрат приносит малыша, завернутого в голубой конверт, сердце Шерлока ухает куда-то в пятки со страху, он медлит с секунду, прежде чем принять ребенка. Теперь его жизнь изменится навсегда, и Шерлок не уверен, что готов к этому. Джон бы сказал: «К такому никто не бывает готов», - почему-то приходит на ум, и Шерлок улыбается и осторожно прижимает к груди сына. Матушка дарит докторам и обслуживающему персоналу цветы, щелкает фотоаппаратом и что-то восхищенно бормочет, а Шерлок всматривается в сосредоточенно сопящее личико, с неопределенно-синими глазами. Конечно, этого не может быть, но Шерлоку очень хочется, чтобы у малыша были синие, как у Джона, глаза. Ведь нос у него ну в точности как у Джона, с этим никто спорить не будет. Матушка усмехается, будто читает мысли, берет Шерлока под руку и выводит из отделения. Они едут в лифте и по очереди заглядывают под кружево конверта, любуясь ребенком. На улице сентябрь, деревья едва-едва начинают подергиваться разноцветной дымкой, но трава все еще по-летнему зеленая. Солнце светит, как летом, и даже вечный лондонский дождь прекращается – Шерлоку кажется, что природа радуется вместе с ним этому маленькому крикливому существу, серьезно сопящему у него на руках. Они замирают на выходе, давая глазам привыкнуть к солнечному свету, когда Шерлок видит Майкрофта. Первый порыв врезать кулаком побольнее, купирует матушка, сжимая его плечо, второй, злобное рычание, Джон Уильям Хэмиш своим хныканьем. Шерлок быстро сдувается и принимается чуть покачивать свою ношу.

- Дай ему сказать, - просит матушка, тревожно наблюдая за сыновьями, - просто дай ему сказать.

Шерлок молчит, бросая злые взгляды на Майкрофта, но предпринимать что-то разрушительное уже не собирается. Майкрофт протягивает букет желтых тюльпанов (быстро они с матушкой сориентировались в цветовых предпочтениях Шерлока с некоторых пор) и произносит своим характерным чуть снисходительным тоном:

- Поздравляю с сыном, Шерлок!

- Он мог бы быть твоим сыном, если б ты от него не отказался, - роняет Шерлок, стараясь не смотреть на самодовольное лицо брата.

- Мог бы, - соглашается тот. – Все мы делаем ошибки, - тут уж Шерлок не может отказать себе в удовольствии и полюбоваться на Майкрофта, признающегося в совершенных ошибках – любопытное зрелище. – Мы разводимся с Питером, - Шерлок дергает плечом, как бы говоря, что Питер и все с ним связанное ему совершенно не интересно. – Хотел сказать, - продолжает Майкрофт, - ты можешь всецело рассчитывать на мою поддержку. В любом деле, - Шерлок бросает быстрый взгляд на брата, но молчит – сердце заходится в тревожном перестуке. Майкрофт кивает, как бы подтверждая невысказанное вслух, и протягивает Шерлоку конверт: - Здесь адрес Джона. Его теперешнее имя. Билеты на самолет до Ома для тебя и малыша.

Шерлок неверяще оглядывается на матушку, но та серьезно кивает, подталкивая к действию. Перехватив Джона Уильяма Хэмиша поудобнее, Шерлок тянет к конверту дрожащую руку, а потом, сжав плотную ткань бумаги, держит крепко, как пробирку со смертоносным вирусом, боясь уронить и уничтожить саму жизнь.