Сон растворяется в памяти, словно предрассветная дымка, оставляя после себя ощущение легкости и счастья. Джон просыпается медленно, выплывая из сладкой дремы на поверхность реальности, которая встречает его тяжестью и теплотой навалившегося сверху Шерлока. Джон в приятном удивлении распахивает глаза, чтобы осознать – друг действительно лежит на нем, обняв своими длинными конечностями, уткнувшись лицом в углубление между плечом и шеей, щекоча ухо своими кудрями. Не вполне осознавая, что делает, Джон чуть поворачивает голову и проводит носом по черным волосам, вдыхая родной любимый запах дорогого шампуня и едва слышный химикатов, от которого его ведет, а член закономерно твердеет и упирается в бедро Шерлока. Джон мысленно стонет: ну откуда в нем эта зависимость от запаха альфы, он ведь не истеричная омега, а спокойный и выдержанный бета, почему же так трепетно душе быть рядом с этим чертовым Шерлоком? Джон усилием воли заставляет себя начать выбираться из-под Шерлока – все слишком неправильно, чтобы пустить на самотек, но этот альфа-самец лишь сердито рычит сквозь сон на копошение Джона и опять подгребает его под себя. Некоторое время Джон просто смотрит в потолок, соображая, как же быть, но запах Шерлока опять проникает в мозг, лишая воли, и он просто закрывает глаза, позволяя себе снова провалиться в сон. Второй раз Джон просыпается оттого, что кто-то зовет его тихо, но настойчиво:

- Джон! Джон! Джоооон…

- Что? – Джон открывает глаза и смотрит на Шерлока с тихой радостью, не в силах привыкнуть просыпаться в одной кровати, это очень… по семейному.

Шерлок, встрепанный и сонный, все в тех же боксерах и с голой грудью смотрится мило, особенно когда едва заметная улыбка трогает его губы.

- У нас в гостиной кто-то ходит, - сообщает он тихо. - Что будем делать?

- Проверим, кто это, - Джон тянется вниз и достает припрятанный накануне под матрасом браунинг, сбрасывая с себя утреннюю сонливость. – Держись за мной, - поднявшись, он оборачивается, чтобы убедиться, что Шерлок следует его указаниям, и видит, как друг натягивает халат и затягивает пояс – правильное решение, сам он выглядит в пижаме с браунингом, вероятно, комично, но времени переодеться в хаки, чтобы соответствовать канону, у него просто нет.

Джон подходит на цыпочках к двери и, осторожно приоткрыв, выглядывает, пытаясь разглядеть гостиную, залитую утренним солнцем. Шерлок дышит ему в шею, почти касаясь грудью его спины – странное чувство близости и защищенности, которое дает только Шерлок. Взгляд Джона скользит по комнате, пока не останавливается на кресле Шерлока, в котором сидит… боже, только не это, миссис Холмс в темно-синем английском костюме из-под которого выглядывает воротничок белоснежной блузки с пристегнутой у ворота брошью такого же насыщенно-синего цвета. Шерлок за спиной хмыкает:

- Матушка! Неожиданно, с утра пораньше! – Джон засовывает браунинг в карман пижамы.

- Здравствуй, сын, - здоровается она, - здравствуйте, Джон. Можете не прятать ваш пистолет, он вам идет. Хотя я пришла с миром, - Джон все же предпочитает не доставать оружие.

- Нет, - отвечает ей Шерлок, - даже и не надейся, - Джон удивленно вскидывает на него взгляд.

- Поскольку плачу я… - начинает леди Кэтрин, но Шерлок опять прерывает ее.

- Мы с Джоном с удовольствием вовсе откажемся от твоих услуг. Напомню, что изначально инициатива исходила…

- Шерлок, - миссис Холмс меняет тактику, не дослушав сына, - почему ты так ко мне относишься? Я ведь хочу только добра. Позволь мне участвовать хотя бы в…

- Нет! – Шерлок непреклонен, а Джону наконец-то надоедает роль безмолвного свидетеля.

Приобняв Шерлока за талию, дабы подчеркнуть подлинность их отношений (как удачно, что они вместе вышли из нижней спальни), он интересуется у него:

- Твоя матушка хочет сходить с нами к фотографу и флористам?

- Джон, - Шерлок улыбается, - я вижу, ты делаешь потрясающие успехи в дедукции. Моя матушка хотела бы поселиться в нашей свободной спальне, чтобы быть поближе к месту событий, но мы же этого не допустим? – его глаза смеются.

- Не знаю, что и сказать, любимый, - Джон косится в сторону будущей свекрови, - может быть, кофе?

- Отличная идея, - похоже, эта игра определенно нравится Шерлоку, иначе зачем бы ему вдруг целовать Джона в уголок рта, отчего у того сердце бУхает, словно артиллерия по бомбардировщикам – громко и мощно.

- Пойду, приготовлю, - Джон почти сбегает на кухню, чтобы прикрыть возникшую эрекцию.

Он возится с кофе, готовит тосты, накрывает на стол и совершенно не прислушивается к разговору в гостиной. Больше чем словесные баталии Холмсов, его интересует собственная реакция на близость к Шерлоку и чувства к нему же. Джон все больше и больше погружается в океан по имени «Шерлок» и волнует его лишь одно: когда достигнет дна, останутся ли еще силы, чтобы выплыть обратно на поверхность? Отчего-то Джон в этом совсем не уверен, но и сопротивляться силе притяжения Шерлока он уже не может. С грустью посещает мысль о том, что, вероятно, ему придется просто утонуть.

Шерлок все же выпроваживает мать ни с чем, и они наконец-то завтракают, тихо, по-семейному. Затем Джон отправляет Шерлока в ванную. Встреча с фотографом назначена на утро, а Джон не любит опаздывать. Пока Шерлок принимает душ, Джон моет посуду, убирает в холодильник то, что осталось от завтрака и возвращается в гостиную. Он размышляет о том, как сильно изменился Шерлок за те несколько дней, что они изображают пару. Даже, пожалуй, чуть раньше, с того самого времени, как Майкрофт привез приглашение на рождественский ужин. У них всегда были ровные дружеские отношения без лишних физических контактов, но теперь все иначе. Словно Шерлок, примерив на себя роль заботливого жениха, так с нею сросся, что даже в ситуации, когда кого-то изображать вовсе уже не надо, продолжает в этой роли жить. Джону обидно, что он для Шерлока всего лишь декорация гениального замысла, но выбор уже сделан. Приходится терпеть. Ну или наслаждаться – это с какой стороны посмотреть. Ведь когда бы еще представился случай простому бете побыть женихом альфы. Джон вздыхает, вспоминая почему-то тоскливый взгляд Лестрейда, который он бросал на Майкрофта украдкой во время того самого исторического рождественского ужина. Тут мысль совершает совсем уж невероятный кульбит и бросает Джона к необходимости выбора подарка, который он так еще и не купил для Шерлока. У него есть подарок для миссис Хадсон, Молли и Лестрейда – всех тех, с кем более-менее часто они контактируют, но для Шерлока, самого близкого человека, так пока и не придумал. А до Рождества осталось три дня. Пожалуй, если сегодня им удастся быстро сфотографироваться для этой дурацкой открытки и определиться у флористов, будет возможность побродить по магазинам и что-нибудь купить для друга. Лишь бы Шерлок не увязался следом. Тут мысли Джона обрываются в тонкую красную линию, потому что из ванной выходит Шерлок все в том же крохотном полотенце на заднице, которое ничего ровным счетом не скрывает. Шокированный, Джон тихо стонет и сбегает к себе наверх, чтобы перевести дух и расслабиться. Пары движений рукой хватает, чтобы выплеснуть всю свою любовь, вожделение и восхищение на пижамные штаны, а потому визит в ванную комнату становится неизбежным. Джон, почти крадучись, проходит в ванную и плотно закрывает за собой дверь. Простояв под прохладной водой довольно долго, он тщательно растирается кусючим полотенцем и выходит, одевшись в махровый халат. Шерлок уже ожидает его в лучшем своем дизайнерском костюме. И тут в голову Джона закрадываются нехорошие предчувствия:

- А что мне надеть? – если честно, он думал о джинсах и теплом свитере, но излишне официальный внешний вид Шерлока несколько смущает.

- Это же элементарно, Джон, - отвечает Шерлок, не глядя на друга, поправляя галстук у зеркала, - в тот костюм, в котором ты был у матушки. Другого у тебя все равно нет.