Она уходит под вечер, идеальная как всегда, и Шерлок вздыхает с облегчением, понимая, что доктор наконец-то остался один. Что ж, пришло ИХ время. Скрипка ложится в руки ловко и привычно, подбородок находит подбородник, умащиваясь в нем, словно ребенок в колыбели, мостик цепляется за ключицу, смычок замирает на мгновение над струнами. Почему-то руки сами начинают выводит партию скрипки сонаты для скрипки и фортепиано фа минор Мендельсона-Бартольди, и почти сразу же дверь в комнате за распахнутыми настежь окнами открывается и входит доктор Джон Х. Ватсон, уже переодетый в домашние джинсы и футболку. Он приближается к окну, садится на подоконник и, не глядя на Шерлока, слушает его игру. Интересно, узнает ли он завтра в своем пациенте скрипача из дома напротив или сделает вид, что это не он каждый вечер слушает игру Шерлока? Сумерки опускаются на Бейкер-стрит, отрезая от остального мира их камерный уют одиночек. Шерлок играет теперь уже для своего доктора, а доктор меланхолично улыбается, отдавшись течению музыки. В какой-то момент Шерлок замечает рядом с ним женщину в белом. Без оптики трудно разглядеть ее лицо, лишь общие моменты внешности, но чем-то она настораживает. Шерлок хмурится, пытаясь запомнить подробнее то, что удается увидеть, удивляясь, почему доктор не реагирует на нее, будто он по прежнему в комнате один. Она, впрочем, тоже молчит, протягивает руку, словно хочет погладить его по волосам, и замирает, так и не дотронувшись, а потом медленно отступает вглубь комнаты. Шерлоку она не нравится. Он не помнит, чтобы кто-то, похожий на нее, входил в квартиру, но, возможно, загадочная блондинка – такая же затворница, что и сам доктор, и живет здесь с момента заселения. Завтра Шерлок сам окажется в этой несчастливой (спасибо сумасшедшей Этель) квартире и все поймет. Наверняка никакой загадки нет, все просто до банальности. А пока он играет дивную сонату Мендельсона-Бартольди, и оба они, исполнитель и слушатель, наслаждаются этим объединяющим чувством прекрасного, пока тьма не поглощает город.
Сегодняшний день станет либо большим разочарованием, либо редкой жемчужиной в коллекции Шерлока. Так думает он, выходя утром из ванной и бросая короткий настороженный взгляд на окна квартиры напротив. Пустота и стерильность. Кто же убирает пыль с разлапистых пальмовых и моет пол в этой просторной незаставленной лишней мебелью комнате? Там бы в баскетбол играть, а не беседы по душам проводить. Шерлок отворачивается от окна, проходит на кухню, чтобы заварить чай. Сегодня он методичен и собран, движения четкие и последовательные, полная концентрация и внимание. Впервые с момента заточения на Бейкер-стрит ему предстоит выйти из квартиры. Это своего рода игра с самим собой – получится или нет. В ту злосчастную поездку за город ему удалось покинуть пределы квартиры без лишних эмоций, но прошло полгода и все может стать еще хуже. Одеваясь в сливовую рубашку и один из любимых костюмов, он представляет изученную вдоль и поперек Бейкер-стрит проспектом, бескрайним и бесконечным, приходящим из ниоткуда и уходящим в никуда. Это пугает до чертиков. Кажется почти реальным то, что приступ настигнет посреди улицы, и он даже не сможет увернуться от наезжающего на него автомобиля. Полная концентрация и внимание! Шерлок делает глубокий вздох, опускаясь в кресло у камина и старательно избегая смотреть в окно. Телефон сообщает о поступившем СМС – брат заботливо интересуется, нужна ли его помощь. Не дрогнувшей рукой Шерлок посылает его к черту, вновь замирает в кресле, не отрывая взгляда от стены с нарисованным смайликом. Шерлок предполагает, что будет первым клиентом сегодня, так как все расписанные пациенты обычно приходят после двенадцати. Он не боится встречи, но сама перспектива покинуть уютный и такой безопасный мир собственной квартиры примораживает к креслу до полного игнорирования окружающей реальности. Это даже не уход в Чертоги, а какое-то отупляющее ожидание, выматывающее и угнетающее. Появляется и исчезает миссис Хадсон, оставив на столе только что испеченный пирог, чуть погодя приносит посылку с химикатами, заказанными еще на прошлой неделе. Шерлок внутренне усмехается тому, что он совсем забросил опыты из-за соседа. Странные приоритеты диктует человеку ограниченность жизненного пространства. Часы на стене бьют десять раз, и мандраж потихоньку завладевает им, заставляя вибрировать конечности и учащенно биться сердце. Это всего лишь Бейкер-стрит, хорошо знакомая и сто раз хоженая-перехоженная, уговаривает сам себя Шерлок. Разум услужливо цитирует строчку из справочника болезней, где упоминается об ухудшении прогноза, когда фобия идет в сочетании с паническими атаками. Сейчас Шерлок готов с этим согласиться, и даже несколько раз тянется к телефону, чтобы позвонить и отменить визит, но загадка тревожит и беспокоит, и решимость крепнет. Неужели так сложно просто перейти дорогу? Улица – не площадь, не крыша Бартса. Всего лишь узкое огороженное домами пространство. Шерлок нервно барабанит пальцами по подлокотнику, то и дело бросая обеспокоенные взгляды на часы, не то понукая время, не то умоляя замедлиться.
Когда, наконец-то, бьет одиннадцать, он стремительно поднимается из кресла и вихрем слетает с лестницы, на миг замирая у входной двери. Что может быть проще, чем толкнуть дверь? Что может быть проще, чем шагнуть за порог? Что может быть проще, чем перейти дорогу и позвонить в квартиру на втором этаже, где, вероятно, его уже ждет светловолосый невысокий дружелюбный доктор, так подсевший на вечерние скрипичные концерты соседа? Шерлок вытягивает вперед руку и толкает дверь, делая тот самый важный первый шаг навстречу солнечному свету, с замиранием сердца и отважной решимостью, как, должно быть, выходил в открытый космос восемнадцатого марта шестьдесят пятого русский космонавт Леонов. Шерлок останавливается, озираясь, пугаясь сходства нарисованной в воображении картинки: бескрайняя и бесконечная, именно такая, непривычно большая и пустынная Бейкер-стрит, ни машин, ни пешеходов. Где-то там, далеко, маячит заветная дверь с переговорным устройством, над головою медленно, словно улитки, плывут облака, нависая над той точкой в пространстве, где сейчас стоит Шерлок. Издалека доносится грачий крик, а в нос лезет слабый, но такой стойкий в своей навязчивости запах прелой земли. Грудь начинает саднить, еще только слегка, но возвещая грядущую боль. И тогда Шерлок, понимая, что ждать наступления приступа осталось не долго, срывается с места, перебегая улицу так быстро, как только возможно, до свиста ветра в ушах и слез в глазах. Он впечатывает себя в дверь миссис Норрис и дрожащей рукой пытается нажать на кнопку переговорного устройства, чтобы его поскорее впустили внутрь. Он молотит рукой по переговорному устройству, но кнопка все не находится, а небо давит и давит, зависнув над ним, а пространство вокруг расширяется, словно вселенная после большого взрыва. Шерлок готов заорать и разнести вдребезги бесполезную технику, когда слышит едва различимый писк, и зажигается зеленый огонек, разрешая войти. Едва разминувшись с неопрятной короткостриженой блондинкой, Шерлок вваливается в плохо освещенное пространство лестничной площадки и прислоняется разгоряченным лбом к стене, стараясь отдышаться. Вверху щелкает дверной замок и знакомый по телефонным переговорам женский голос участливо интересуется:
- Вам нужна помощь, мистер Холмс?
- Нет, спасибо, дальше я сам, - бормочет в ответ он, отрываясь от стены и начиная медленно подниматься по лестнице. – Не беспокойтесь, - произносит Шерлок, когда достигает второго этажа, - Шерлок Холмс, Шерлок, - представляется он.
- Меня зовут Сара, - сообщает встречающая его женщина, - Сара Сойер – помощница доктора Ватсона. По всем организационным вопросам можете обращаться ко мне. Прошу вас, - она отступает в сторону, предоставляя возможность пройти в квартиру, - доктор вас ждет.
Шерлок входит в холл, быстро оглядываясь, чтобы вытянуть побольше сведений о тех, кто проживает в этой квартире, но задержаться не получается, Сара ведет его к той самой двери в психотерапевтическую комнату, где в кресле, должно быть, уже сидит тот самый доктор Джон Х. Ватсон с неизменным блокнотом в руках. Ну что ж, Шерлок дает себе слово удовлетворить свое любопытство на обратном пути, а сейчас есть куда более интересные вещи.
