– Верно, – согласился капитан Вальцев, – особый, но тебе можно – ты же член экипажа! К тому же полезно иметь второго механика-водителя, так ведь? На всякий пожарный, как говорится.

Иван улыбнулся – отлично! Почему бы нет, раз можно? В принципе, что танк, что тягач, что трактор – разница не слишком большая, двигатели и механика очень похожие. А тракторист на селе – профессия очень нужная и уважаемая, и без работы он точно не останется.

С этими мыслями Иван швырнул папиросу за борт и пошел к Денису Губину. Так сказать, брать первый урок. Все равно заняться пока нечем… До Керчи еще далеко, а на море он уже насмотрелся. Хватит, пора осваивать новую профессию…

Из-за сильного волнения долго не могли пришвартоваться к молу, баржу кидало из стороны в сторону. С трудом удалось притянуть ее канатами и спустить трапы. По ним сошли мотострелки и минометчики, вынесли оружие и боеприпасы, затем настала очередь танка. Для него притащили несколько телеграфных столбов – связали между собой, положили на борт, вот и новые сходни. По ним скатили КВ-9 на берег.

Керчь давно жила военной жизнью, строгой и напряженной. В порту день и ночь шла погрузка-выгрузка, баржи, сейнеры и шхуны прибывали постоянно. Люди, лошади, артиллерия и техника – все шли сплошным потоком на фронт, все чувствовали – скоро большое наступление. Ну а обратно, на материк, отправляли раненых – тоже потоком…

По мощеным улочкам Керчи грохотали телеги и двуколки, проносились полуторки, неспешно ехали тягачи с гаубицами на прицепах. И шли, шли один за другим маршевые батальоны – серые от пыли, а за ними тянулись бесконечные обозы, вереница разных тыловых частей. Все на Ак-Монайский перешеек, в одну из трех армий.

В Керчь помимо людей и техники переправляли еще доски и бревна – с деревом в Керчи было плохо. Но надо укреплять траншеи, строить блиндажи, оборудовать артиллерийские позиции. Да топить чем-то полевые кухни… В первое время, сразу после освобождения, не хватало даже колышков, чтобы поставить палатки или натянуть колючую проволоку, приходилось рубить деревья и пускать в дело телеграфные столбы…

Керчь сильно пострадала от немецких налетов – бомбили ежедневно, иногда даже по несколько раз в сутки. Тут и там на улицах виднелись круглые черные воронки, припортовые дома повреждены, дороги густо засыпаны кирпичной крошкой и кусками бетона. Вниз, к морю, бежали мутные ручьи – из разбитого водопровода, а под ногами хрустело битое стекло. Везде было грязно и неуютно…

Сильный ветер, налетев с моря, разогнал, наконец, серые тучи, выглянуло солнце. Яркое, весеннее, крымское… Но оно никого не обрадовало – жди теперь «юнкерсов», прилетят скоро! В порту стояли зенитные орудия и счетверенные «максимы», но они не могли надежно прикрыть его от воздушных ударов. Немецкие бомбардировщики шли волна за волной, целыми эскадрильями…

Краснозвездные истребители, конечно, пытались прикрыть город, но сил не хватало, приходилось выбирать. В первую очередь защищали, конечно, порт, затем – старую крепость, превращенную в военно-морскую базу, а еще штабы, склады, орудийные позиции… На дома сил не хватало.

Ю-87, Ю-88 и Не-111 проносились над городом, роняя черные капли бомб. Их сопровождали «мессершмитты». Наперерез немецким самолетам часто бросались советские истребители, но они, как правило, проигрывали в воздушных схватках: во-первых, немецкие пилоты имели больше опыта, а во-вторых, их машины превосходили устаревшие советские «ишачки» и «чайки». А новых машин в эскадрильях Крымского фронта было мало…

Поэтому, как только вышло солнце, все начали с тревогой посматривать на небо. Того и гляди появятся самолеты с черными крестами на крыльях. И тогда придется срочно искать убежище, где-то прятаться… Но укрываться в городе было особо негде: все здания (особенно в старой части) – одно-двухэтажные, без бомбоубежищ…

Прятались обычно в садах (благо много и уже зеленые), а также в узких щелях и траншеях, вырытых во дворах. И надеялись, что пилоты люфтваффе, занятые обработкой порта, не обратят внимания на жилые кварталы. «Может, обойдется, – думали жители, опасливо глядя на самолеты, – не будут здесь бомбить? Что им наши халупы?»

Но немцы бросали бомбы и на жилые кварталы, а также на городскую больницу, превращенную в военный госпиталь, а еще – на школы, также забитые ранеными. Не жалели никого и ничего…

…Вскоре «юнкерсы» действительно появились: в прозрачном небе возникли девять силуэтов, похожих на распластанные кресты. Это были двухмоторные Ю-88. Их, как всегда, сопровождали «мессершмитты».

Немецкие пилоты заходили с моря, чтобы с первого же раза ударить по порту. А у причалов как раз стояли полные баржи – только пришли из Тамани. С них по шатким мосткам сходила пехота, несли боеприпасы, скатывали орудия…

При первых звуках налета зенитчики бросились к орудиям и пулеметам, развернули навстречу самолетам и открыли бешеную стрельбу. Надо было прикрыть порт и дать время всем выгрузиться…

– Может, поможем ребятам? – спросил Михаил Стрелков, кивнув на самолеты. – Добавим из ДШК… Еще кого-нибудь собьем…

Майор Дымов посмотрел на бомбардировщики и отрицательно покачал головой:

– Нет, рисковать мы не можем. Сам знаешь, другое задание. Когда мы стояли на платформе, выбора не было – хочешь не хочешь, а отбивайся! А тут выбор есть… Так что давайте убираться, пока нас не накрыли. За компанию…

Виктор Михайлович приказал Губину поскорее уводить машину из порта. Двигатель гулко взревел, и танк тяжело тронулся вверх по узкой разбитой улице. Но вскоре и так не слишком высокую скорость пришлось совсем снизить – приходилось то и дело объезжать разбитые остовы грузовиков и останки бронетехники, следствие предыдущих налетов…

– Эх, не успеем уйти, – с досадой поморщимся Виктор Михайлович, – придется где-то здесь спрятаться…

Покрутил головой, осмотрел улицу и показал на один из полуразбитых домов: «Давай туда!» Денис Губин ловко завел машину во двор, встал у белой стенки. Вылезли, дружно натянули над танком серо-зеленую маскировочную сеть. Сверху для гитлеровцев – просто зеленый двор. Для правдоподобности еще накидали сверху листьев и веток. Надо надеяться, что не обнаружат…

На всякий случай решили разделиться: майор Дымов и Губин остались возле дома, а капитан Вальцев, Стрелков и Меньшов укрылись в небольшом сарайчике на заднем дворе. В любом случае часть экипажа уцелеет…

«Юнкерсы» прошлись над портом, развернулись и привычно начали бомбить. Раздались первые взрывы, тяжело вздрогнула земля. По улицам поплыл черный горький дым, воздух наполнился удушливым, противным запахом гари. Тут же заухали зенитки, раздались резкие трели пулеметов. «Максимы» били скорее на заграждение, чем на поражение – не могли «юнкерсы». Но и это приносило свою пользу – немецкие пилоты нервничали, сбивались с курса, кидали бомбы куда попало. Значительная часть их упала в море и тут же ушла на дно.

Но некоторые все же угодили в порт и в жилые кварталы. Одна легла совсем рядом с КВ-9, всего в сотне метров. Жахнуло так, что всех оглушило, а дышать стало совсем нечем – едкий запах взрывчатки забил легкие. К счастью, стена не рухнула и танк не пострадал. В общем, можно сказать, легко отделались.

«Юнкерсы» прошли еще раз над портом, скинули оставшиеся бомбы и, развернувшись, повернули обратно – дело сделано, можно и на свой аэродром. Солнце скоро зайдет, а в темноте бомбить нельзя, ничего же не видно!

Самолеты улетели, и город ожил: по улицам поехали машины и конные обозы, покатились телеги с ранеными, пошли колонны бойцов. Заспешили, как всегда, по своим делам местные жители.

– Пора, – сказал Злобин, – едем дальше!

Экипаж свернул и убрал маскировочную сеть, занял места, и КВ-9, взревев, двинулся в сторону восточной окраины. Надо скорее добираться до места – поселка Арма-Эли, возле которого и был штаб 56-й танковой бригады.

Оперативная сводка за 5 мая 1942 года