Шоу пришлось покориться. Лексу она уважала, она точно знала, что Лекса не полезет на рожон, но она все равно странно волновалась. Это чувство для нее было новым, непривычным, даже пугающим. Самин с рождения практически не испытывала эмоций, но сейчас их было такое изобилие, что голова взрывалась. Лекса наконец вздохнула, решив убрать ткань с лица, так как дышать в этом месте было не очень легко. Словно что-то сдавливало грудь, как груда тяжелых камней. Брюнетка глубоко вдохнула, решив хоть чем-то себя занять. Она зашла в первую попавшуюся комнату. От странного ощущения пристального взгляда на макушке хотелось помереть на месте, а еще спрятаться. Она никогда не любила, когда на нее смотрели, а тем более она ненавидела ощущение взгляда на себе тогда, когда не видит самого смотрящего, который вообразил себя бессмертным.
Это оказалась комната, в которой было... окно? Но в его стекла уже упиралась твердая земля, и Лекса нахмурилась. Сама комната была небольшой, но тут была двуспальная кровать, стол, даже камин, на котором стояли пыльные рамки с фотографиями. Но на кровати явно кто-то лежит. В какой-то неестественной позе. Лекса мгновенно напряглась, тихо ступая по деревянным доскам. Она сняла пистолет с предохранителя, подходя к кровати. Она затаила дыхание, быстро откинув одеяло и тут же замерев. Труп явно был здесь уже давно. Девушке на вид лет шестнадцать, не более, под глазами круги, кожа белая, как простыня, на которую ее положили, ведь убивали явно не здесь. К комнате Лексу привели те самые разводы крови. Лекса сглотнула. Но ее вид... Брюнетка ощутила приступ тошноты, поняв, что здесь только половина тела. Верхняя.
Она быстро отошла, опять ощущая взгляд на своей спине. Но, обернувшись, она никого не увидела. Лекса попыталась связаться с Финчем, с очень сильным желанием узнать, Шоу уже возвращается, или нет, но с раздражением понимает, что никто откликаться не хочет, а слышит она лишь помехи. Девушка раздраженно поворачивается, но ее ноги словно вросли в пол, когда слышит сзади звон стекла. Лекса медленно оборачивается. На окне красуются трещины, словно от удара. Лекса сглотнула, видя, что именно разбило стекло. Девушка, чья рука медленно берет самый большой осколок, и Лекса сдавленно рыкнула, когда он оказывается у нее в груди, ровно под ключицей.
Она падает на пол, когда что-то словно подбило ее под ноги, и сразу же начинает отползать к стене, зажимая рану, и чувствуя горячую кровь, что явно льется из артерии. Нечеловеческий рык пронзает ее словно стрела, отрезвляя, и девушка подрывается на ноги только с одной мыслью. Подальше отсюда, подальше от этого ебаного ходячего трупа, который сейчас скалит на нее пасть, очень медленно сползая с кровати. Лекса впервые ощущает это чувство, неприятное, липкое, словно смола, что сковывает тебя по рукам и ногам. И имя этому чувству — страх...
Он уже в проеме. Лекса не может пошевелиться, словно она действительно скована по рукам и ногам. Этот мерзкий хлюпающий звук навсегда засел у нее в голове, сводя с ума, ведь все было настолько реалистично. Эти хрипы, обезображенное лицо молодой, когда-то красивой девушки, словно отпечатались у нее в памяти. Намертво. Но сделать хоть что-то она не могла. Собственное тело не слушалось, было словно чужое, такое ватное, или скорее, словно оно в воде. А оно приближалось так медленно на своих руках, словно издевалось над ней.
Все звуки словно поглощаются вакуумом, Лекса не слышит быстрого топота ног, впрочем, как и эта ебаная половина тела, которая приближалась все ближе и ближе, обдавая Лексу запахом сырости и крови. А еще гнили, как запах от старой газеты, что наверняка хранилась в подвале.
Выстрелы оглушают, Лекса словно вынырнула из воды, видя, что Шоу метко стреляет в голову существу, которое уже очень даже быстро «убегает» на своих руках в темноту. На лице Шоу отражается ужас, замешательство, что дает понять, что ей не кажется все это, и от этого становится еще хуже. Эмоции Шоу, такие открытые и ничем не приглушенные, были полным отражением состояния Лексы.
— Уносим свои задницы отсюда, — Шоу быстро взяла себя в руки, в отличии от Лексы, которая только кивнула, словно заторможенная.
Но они обе готовы провалиться сквозь землю, когда из темноты стали слышны шлепанья и хлюпанья, что сопровождались странными хрипами. На Лексу словно ведро ледяной воды вылили, и она поняла, что они встретили в тех зарослях. Эту тварь... Шоу опирает Лексу на себя, быстро ведя к лестнице. рука у Лексы уже онемела, голова начинала кружиться, тошнота подступала к горлу, но она упрямо шла вперед, ведомая Шоу, которая наплевала на хлипкость лестницы, которая была совсем рядом с ними.
Ни одна из них не сказала и слова, действуя слажено. Лекса никогда так быстро не бегала, а тем более на лестнице, с которой можно легко упасть вниз и свернуть себе шею. Они близко. Лекса чувствовала их взгляды на себе. Они хотят крови. Море крови. Крови живых существ. Мертвые голодают.... По живому теплу, по горячей крови, по жизни... им нужна чужая жизнь, чтобы насытиться ею...
Они выскакивают в коридор, пока Лекса слышит с лестницы рычание и хрипы, они уже близко к ним, непозволительно близко. На них, словно лавина, обрушилась оглушающая тишина, которая прерывалась их частым дыханием и хрипами. Они поджидали их. Поэтому было так тихо. Шоу опирает на себя Лексу, несясь по коридору к лестнице так быстро, как могла. Лекса ощущала, как мир уходит из-под ног, как горячая кровь уже пропитала наскоро наложенную Шоу повязку насквозь, капая на белесый пол подвала. Но она шла, как могла. Покорно позволяет Шоу затолкнуть ее на лестницу первой, сама утягивая брюнетку за собой, пока та оглянулась вниз. Они в нескольких метрах от них. И быстро приближаются... Шоу с помощью Лексы смогла закрыть металлическую, на подобие дверей бункеров, дверь, сразу же запирая ее на замок, который был здесь. Почти через секунду послышался стук в дверь, после ее начали тарабанить сотни рук. Девушки даже через дверь слышали леденящие кровь рыки, словно рык диких животных, и хрипы.... Они синхронно отпрянули от дверей, когда кто-то из них смог протиснуть руку через небольшую щелку между косяком и дверью с ужасным хрустом костей и хрящей.
— Нужно забрать Джона и Фаско и двигать отсюда... как можно быстрее, — Шоу часто дышала, ее страх был ничем не прикрыт, как и оцепенение. Они, не сговариваясь, побежали к входу в дом.
А мертвые все еще голодают....
========== Глава третья ==========
23: 50, Великобритания, Лондон
So hard to let go
And I still hear the sound
Of your voice singin’ in my head
I can’t surrender
‘Cause the rope’s slowly coming apart
But hangin’ by a thread
Странная пустота внутри Лексы словно засасывала в себя все ее эмоции, что до этого бились внутри нее, словно в клетке. Лекса сама удивилась своему хладнокровию, когда одним махом выбила парадную дверь. Насколько ей известно, парни залезали сюда через черный ход. Но Лекса сейчас не была настроена на тихое проникновение. Хотелось слышать хоть что-то после той мертвой тишины. Ей уже все равно, если честно, что они увидят там, в этом ебаном доме. Она лишь хотела забрать остальных. И унести ноги подальше отсюда.
Шоу достает пистолет, (видимо, она потеряла автомат или оставила его в машине) пытаясь прийти в себя от увиденного. Да и кто бы себя нормально чувствовал, увидев такое? Шоу потрясла головой, пытаясь игнорировать те удары о стальную дверь, что наверняка слышат и другие. Происходящее не укладывалось в голове, но она хотела лишь одного — забрать Фаско и Риза, что до сих пор не вышли на связь. Это пугало еще больше в свете того, что происходило всего мгновение назад.
Дом был огромным. Все завешано занавесками, от едва заметного контакта с которыми в воздух сразу же вспаривала пыль с тканей, что были разноцветными, но цвет заметно потемнел от сырости и пыли. Черт, вот сейчас Лекса забеспокоилась еще больше, но она держала себя в руках, сохраняя трезвый рассудок. Но удары о стальные двери, что она слышала даже здесь, и которые становились все сильнее и сильнее, то и дело заставляли мелко дрожать. Тошнота сильнее напоминала о себе, голова была словно ватная, сейчас она явно не в состоянии драться. Рана ныла, кровь уже капала на пол с руки и рубашки на пол. Девушка часто заморгала, когда голова закружилась. Она позволила Шоу опереть себя на нее, невольно успокаиваясь от чувства тепла другого человека рядом с собой.
