— Может, лучше омлетика? — видя голодный взгляд девушки, предложила Кларк. Она ощущала себя немного виноватой, ведь она была до жути уставшая, как и Лекса после нескольких смен подряд, — на Рождество у горожан находятся приключения на их жопочки — как и Лекса, которую мотали совсем по разным частям штата вместе с ее отрядом. Собственно, они обе сразу же завалились спать, как только переоделись в домашнюю одежду.

— А ты что будешь? —Лекса повернулась к девушке, продолжая нарезать сыр очень уж ровными и одинаковыми кусочками.

— Эй, я первая спросила! — шутливо возмутилась девушка, проходя в кухню в сопровождении лениво мурлыкающего Зейна. Она уже привыкла за эти два года, что Лекса может отвечать вопросом на вопрос. — Давай я все сделаю. Лучше разложи диван, я быстро приготовлю тебе завтрак, — Кларк нагло выпихнула девушку с кухни, чтобы не дразнить Лексу вкусными запахами.

Брюнетка лишь покорно пошла в гостиную, сразу подготовив ноутбук, столик и разложив диван. Лекса как раз пошла в комнату за пледом, когда Кларк вышла в зал. Они устроились на диване, укутавшись пледом и крепко обнявшись.

Лекса не поняла, в какой момент Кларк задремала, но Лекса аккуратно отложила ноутбук в сторону, мельком посмотрев на время. Уходить через два часа. Лекса удобнее расположилась на диване, пока Кларк сонно прижалась сильнее, положив голову ей на грудь. Собственно, Кларк почти лежала на ней, закинув на нее руку и ногу. Лекса только нежным взглядом прошлась по любимому лицу и прикрыла глаза, расслабилась. Ей было немного не по себе от того, что они настолько мало времени проводили вместе.

Она невесомо поглаживала ее плечо, мысли Лексы метались в голове, ни за одну зацепиться не выходило. Наверное, вот такие вот моменты были для нее ценнее самых знаменательных. Такой момент, который может не значит ничего, но важен и бесценен. Лекса чуть улыбнулась. Наверное, ей даже с матерью не было так уютно, как здесь, с этой девушкой. Шум дождя за окном убаюкивал, но ей нельзя засыпать. Иначе на работе она будет как чумная. А это не есть хорошо. Поэтому Лекса взбодрилась и случайно пнула рукой Зейна, который лишь рыкнул, ведь слишком был ленивым для того, чтобы покусать ее.

Она должна быть бодрой, ведь сегодня у них зачистка наркопритона, которая планировалась целый месяц. Руководство, вопреки просьбам лейтенантов, лишь приказало делать эту зачистку ночью, когда, по словам барыги, которого они схватили совершенно случайно, там «пик активности». Ни для кого не секрет, что в притоне наркоши могут буквально жить. И именно ночью туда приходят большинство завсегдатаев.

Лекса нахмурилась, вспомнив лицо Барри Хейла, барыги, которого они поймали. Темные круги под глазами, бледная кожа, осунувшееся лицо, выпирающие скулы и острые уши. А глаза, неестественно ярко-зеленые и большие, уставшие, в них безумный блеск, жажда. Лекса ощутила тогда укол жалости, один единственный. Но после его слов эта жалость пропала бесследно.

Брюнетка никогда не могла понять, почему кто-то обкалывается этой херью, нюхает ее, а после страдает от ломки, убивает себя. Ее настоящие родители сами были наркоманами, Лекса видела, как они постоянно дрались, иногда срывались на ней, когда пытались «бросить». Лекса искренне была рада, что Анна с помощью суда получила право на опеку над Лексой и просто увезла ее из России, подальше от них.

Но Лекса мигом подскочила с места, когда услышала на кухне глухой звук, словно что-то упало. Чему там упасть? Лекса же точно помнит, что там падать просто нечему, она сразу же разложила все по местам, в силу своей педантичности.

Лекса посмотрела на Зейна, который даже поднял голову с ноги Лексы и навострил уши. Брюнетка прислушалась, но ничего кроме тишины не услышала, даже шума дождя. Мурашки пробежались по ее спине. Блядь... это же очередной глюк, верно? Но звук действительно был словно настоящий. Лекса осторожно выползла из-под Кларк, радуйся, что она не проснулась. Это давало надежду на то, что это все-таки был глюк.

Эштон неслышными шагами пробирается на кухню, слыша, как Зейн странно запищал. Странно слышать такой звук от кота. Но Лекса, почему-то, не обратила на это никакого внимания, спокойно зайдя на кухню. Но ее сердце падает в пятки, когда она видит возле кухонного стола рамку с фотографией, на которой они с Кларк были на фоне Адского прохода в Таиланде. По лицу Лексы прошлась трещина, ведя в самое сердце, пока на лице Кларк трещина проходила через глаз, спускаясь на ключицы.

Лекса не поняла, почему, но сейчас ей стало не по себе. Она и раньше разбивала пару рамок, но сейчас это почему-то казалось... словно предчувствием, а сам факт падения рамки с места, откуда она просто не могла упасть, предвестием. Вот только предвестием чего?

Но Лекса готова была сквозь землю провалиться, когда посмотрела на столешницу на кухне, увидев абсолютно целую рамку. Сама же в руках она держала другую, также совершенно целую. Лекса сглотнула, поспешно поставив рамку на ее место.

Похоже, она действительно сходит с ума.

Лекса остановила машину возле госпиталя, в котором трудилась ее ненаглядная непоседа, и посмотрела на Кларк. В отличии от Лексы, она выглядела выспавшейся, сама же Лекса не могла и глаз сомкнуть после произошедшего. Как рамка могла упасть, если она была прислонена к стене, далеко от края столешницы? Думать о том, что кто-то помог ей упасть, не хотелось, да и поведение Зейна было странным. Лекса никогда не слышала, чтобы кот издавал такие жалобные звуки. Все хорошее настроение улетело в трубу, но она надеялась на жаркую схватку с наркоторговцами, чтобы хоть как-то поднять свое настроение.

— Ну, удачи тебе, малыш, — Лекса только удивленно посмотрела на Кларк, которой она не решилась сказать. Она не понимала ничего совершенно.

— Малыш? — Лекса удивленно посмотрела на Кларк, которая чмокнула ее в щеку. Лекса быстро почувствовала, как беспокойство и напряжение уходят из нее. Желание отпускать девушку и ехать куда-либо самой падало с невероятной скоростью. Да и настроение быстро поднялось с уровня плинтуса.

— Ага, — Кларк улыбнулась, пока Лекса едва ли не плавилась от непривычной ей нежности. — Жду тебя утром.

Лекса ощутила сильное тепло в груди, когда услышала в голосе возлюбленной нотки грусти. Кларк тоже не хотела уходить. Лекса всегда мечтала о месте, куда хочется возвращаться, и сейчас она не про дом Анны, который, как и сама его хозяйка, с распростертыми объятьями встречали бы ее в любое время дня и ночи. И вот она обрела его.

— Я заеду, как только мы там закончим, — Лекса отстегнула ремень, и потянулась к девушке, которая сама уже примкнула к любимым устам.

Лекса зарылась ладонью в светлых волосах, не желая отдавать лидирующую позицию. Она мягко целовала желанные губы, покусывая их, невесомо, так нежно, как только может. Выразить словами свои чувства она не могла, Лекса никогда не считала слова такими уж и надежными. Она больше предпочитала действовать, вместо того, чтобы разбрасываться ими. Поцелуй для нее — очень сокровенное, личное и интимное прикосновение, поэтому Лекса никогда бы не позволила кому-то чужомузнакомому поцеловать себя даже в щеку. Она никого близко к себе не подпускала даже для того, чтобы просто заговорить с ней, не говоря уже о касаниях. Кларк первая, кому она позволяет касаться себя так... интимно, со всей любовью и трепетность, ведь знает, что ее чувства взаимны.

— Я буду ждать тебя, — Кларк шепчет ей в губы, невесомо касаясь их своими. Лекса закрывает глаза, позволяя словам проникнуть в самую суть ее холодной души, пока сердце билось в груди так сильно, что казалось, что вот-вот оно просто вырвется на свободу из костяной клетки. Настолько слова были искренни и наполнены действительно чувством радостного ожидания и нетерпения. — Будь осторожна.

— Обещаю. Вернусь сразу, как мы закончим.

Комментарий к День первый. Глава первая *Отравляющее вещество.