Прилипла, как смола. Никак не отвяжешься.
- Если на часик... Как там на дворе, тепло?
- Вполне тепло. На солнце снег тает. - Антонина погладила бежевое пальто. - Я, как видите, уже сменила зимнее на демисезонное. Следуйте моему примеру.
- С удовольствием! - легкомысленно откликнулась Шумилова и почти сразу же спохватилась, вспомнила, что демисезонного у неё нет, а есть куртка, но не в куртке же спортивного типа ей на люди появляться. - Хотя ладно... в зимнем схожу! А то меня что-то знобит слегка.
У подъезда их ждал пожилой мужчина в каракулевой шапке с козырьком, подтянутый, выбритый, с морщинистой шеей. Шумилова немного его знала - он самый Владимир Федотыч и есть, ветеран завода.
Солнышко по-прежнему трудилось. Сугробы за дорожкой потемнели, стала мокрой кора на стволах деревьев. У бордюрчика нерешительно пробивался первый ручеёк. Шумилова посмотрела вокруг, пощурилась. Эх, действительно старуха! Ну нисколечко весна не действует... Хотя что-то маленько ворохнулось.
Сначала поднялись на третий этаж крайнего подъезда. Дверь открыл мужик лет сорока - небритый, в нательной рубашке, доходившей ему чуть ли не до колен. Увидев комитетчиков, он испуганно вздрогнул.
- Ну и вид у вас, Анохин, - брезгливо сказала Антонина Фёдоровна.
- Да что вы всё ходите, ходите!.. - возроптал Анохин.
- И будем ходить! - сурово отрезала Лосева. - Владимир Федотыч, дайте ему брошюру о губительном воздействии алкоголя на организм... Или нет, сами зачтите.
Пенсионер вытащил брошюру, надел очки и стал зачитывать. Когда он дошёл до воздействия алкоголя на печень, Анохин болезненно сморщился.
Лосева повернулась к Шумиловой:
- Анна Егоровна, может, вы что-нибудь от себя добавите? На основе вашего житейского опыта?
Шумиловой стало жарко в зимнем пальто. Она нерешительно пожала плечами. Подходящего, по случаю, опыта у неё, трезвенницы, к сожалению, не было. Но она знала Анохина. Раньше он работал наладчиком в её цехе, и успешно расправлялся с любыми поломками.
- Что ж ты загулял, Алёша? - осудительно покачала головой. - Совсем не вовремя. Щас у нас работы много. Заказы пошли один за другим. А дядя Паша с дядей Мишей не справляются.
- Толку теперь с меня, - пристыженный Анохин вытянул вперёд дрожащие пальцы, как будто его проверял инспектор безопасности дорожного движения.
- Ну, дрожат. Подумаешь, - сказала она, и в качестве контраргумента привела афоризм, которым хвастливо пользовались знакомые по работе мужики: - Мастерство-то не пропьёшь, Алёша.
- Так-то оно так... - неуверенно сказал Анохин.
- Ну, а если так, то и не перетакивай.
Затем комитетчики, оставив брошюру алкоголику, вышли из подъезда и уже в другом доме долго и безуспешно стучали в побитую и оцарапанную - как будто котами - дверь. Лосева наконец сказала: "Нет, тут жилым не пахнет", - и двинулась поперёк двора, в пятиэтажку напротив.
- Теперь навестим мисс Климову, - разъясняла она. - Девчонка бросила школу, нигде не работает. Есть сведения, что панель посещает. Видимо, решила первую древнейшую профессию освоить. Мать у неё дежурит по суткам, так она пользуется моментом. Наталья Викторовна Климова и просила меня зайти. Ой, беда! Сейчас много таких развелось - которые своим телом торгуют. А прейскурант всё снижается.
По протоптанной дорожке, минуя присевшие сугробы, пересекли двор. Поднялись на верхний этаж. Шумиловой стало совсем жарко. Она, сдерживая одышку, подумала: "Неудобство, тяжко-то клиентам сюда взбираться. Если которые в годах, так и весь пыл растеряют".
Дверь открыла миниатюрная девчонка, стриженная под мальчика, с остывающей улыбкой на лице.
- Дома сидишь? - сразу пошла в атаку Антонина Федоровна. - Вот и хорошо, вовремя мы к тебе попали.
Шумилова впервые услышала, чтоб её интеллигентная начальница перешла на бесцеремонное "ты".
- Не вовремя! - сердито возразила девчонка. - У меня гости.
- Ну и неплохо. Заодно и на твоих гостей посмотрим. - Лосева, тесня Климову, продвигалась вперёд по узкому коридору, а следом за ней шли её помощники.
"Вот Антонина, отважная. А вдруг - в гостях чемпион борьбы без правил?" - успела подумать Шумилова. Женщины одновременно заглянули в комнату. Лосева очень удивилась, а Шумилова побледнела и схватилась рукой за стену.
В комнате сидел Димка.
- Не пущу! - Климова захлопнула стеклянную дверь и стояла перед ними вся напрягшаяся, взъерошенная, как маленький зверёк, на гнездо которого напали крупные звери.
Лосева озадаченно взглянула, но не на девчонку, а на свою помощницу. Шумилова приложила руку к груди.
- Антонина Фёдоровна, прошу вас... Оставьте нас одних.
- Но, Анна Егоровна...
- Прошу! - настойчиво, с исказившимся лицом повторила Шумилова.
Лосева, поколебавшись, приняла решение:
- Выйдемте, Владимир Федотыч.
- А что случилось? - ветеран засеменил следом.
Шумилова повернулась к Климовой.
- Да не гляди ты на меня так, деточка... не съем.
- А что вы всё лезете? - почти шёпотом, однако яростно, прошипела та. - Какое вам дело до моих гостей?
- Да есть... не чужой.
Комнатную дверь подёргали с внутренней стороны, потом с силой потянули на себя. Выглянул встревоженный Дима.
- Мама, ты?
- Как видишь, сынок. Обманул меня? Сказал, что идёшь на занятия, а сам, значит, сюда?
- Не говорил, что на занятия, - краснея, но твёрдо возразил Дима. - Только сказал, что спешу. Вот познакомься...
- Да наслышана уже, рассказывали...
- Что рассказывали? - он недоумённо смотрел то на мать, то на девушку. Та сжалась вся, примолкла, потеряла боевой вид.
- Да всякое... хвалили, - медленно, как будто жилы из себя вытягивала, проговорила Шумилова.
Климова вспыхнула, исподлобья глянула на неё.
- Мам, я всё-таки не пойму: ты-то как сюда попала?
- Специально пришла. Новость есть, - уже бойчее сказала. - Папаня твой сегодня к нам переезжает. Уговорил-таки меня. И ты ж ведь не против. Вот и пришла сообщить. Жду тебя, Дима. Ты от матери-то не хоронись, всё одно про всё узнаю, раньше или позже. - Повернулась к Климовой. - Вместе и приходите... приглашаю. А теперь пойду. До свидания.
Она медленно спускалась по лестнице. У подъезда её ждали Лосева и Бойченко. Антонина Фёдоровна вся в настороженном, напряжённом внимании.
- Наконец-то и вы, Анна Егоровна! Конечно, это ваше личное дело, и Владимир Федотыч согласился со мной. Но личное здесь перемешано с общественным, и всё-таки мы хотели бы знать... Что вы сказали, оставшись одна?
- Да мне скрывать нечего. - Шумилова грустно улыбнулась. - Пригласила на ужин.
- Кого? - Лосева по-бабьи всплеснула руками. - Я не ослышалась? Эту распущенную девицу?
- С пониженной социальной ответственностью, - солидарно прибавил Владимир Федотыч.
- Мне искренне жаль вас, Анна Егоровна, - продолжала Антонина Фёдоровна. - И вашего Диму жаль. За детей надо воевать! О, если б вы знали, как я за своего младшего сражалась.
- А чего воевать? Понравилась мне девчонка-то. Как Димку от нас обороняла. - Шумилова коротко рассмеялась. - Чего уж там распущенная? Не успела ещё распуститься. Ей всего-то лет. Да она ещё станет верной женой и заботливой матерью своих детей.
- Но может и другое быть. - критически сказала Лосева. - По крайней мере, я не пожелала бы, чтобы в процесс её перевоспитания были замешены мои дети.
- Ну, значит, такая моя судьба, - шумно вздохнула Шумилова. - И вообще, зря вы со мной связались. Испортила я вам обедню. Простите уж!
- Нет, нет! Пожалуй, вы внесли свежую струю в наше дело.
- Да-да, свежую струю, - поддакнул Владимир Федотыч.
- И просим участвовать ещё. - Антонина Фёдоровна поощрительно улыбнулась.
Вон к чему вела! Шумилова протестующе замотала головой. Но Лосева и слушать не захотела её возражений.
