- Ментальный маг, что ли? - воскликнул кто-то испуганно, но Аяне не было важно, почему именно он так пронзительно смотрит.
Важно было, что владыка в клетке, что он сидит на коленях, как раб, но выглядит всё ещё властелином, с его спокойной мудростью и сильным духом.
Повозка минула Аяну, и теперь смотреть можно было только на воинов, ряды которых, казалось, будут идти бесконечно.
Но, едва пегас короля коснулся копытом края этой большой площади, поднялся ветер.
Всё мигом стихло, и, кто бы ни раскрыл рот в испуганном возгласе, его крик утонул. Войско остановилось, пегасы и кони метнулись испуганно, и вдруг голос заполонил вой ветра:
- Вы, люди, посмели решать судьбу братьев? - спросила женщина, в которой узнали богиню. - Посмели убить их, почти изничтожив? Что же, то был ваш выбор, и я много раз предупреждала через жрецов, что за подобное ждёт наказание. Внимайте же, люди и все разумные! Тех, кто пойдёт в чужие земли без добровольного приглашения живущего там народа, ждёт верная гибель. И чтобы ни эльфы в лесах, ни люди в своих королевствах, ни драконы на горах, ни гномы под горами не думали, как обойти мои условия ради мерзостных целей, я дам, чем вам заняться и внутри своих стран. Каждому дам врага, который запустит лавину случайностей, неминуемо ведущих вас к преждевременной смерти! И если раньше он был не у всех, то теперь не сомневайтесь, что если не поймёте, как его остановить, окажетесь в моих чертогах раньше положенного. Пусть это будет новым, но последним проклятьем, ибо следующего вам не пережить!
Ветер утих, и звуки вернулись бы, если бы были. Даже кони и пегасы притихли под гнётом всеобщего осознания этих слов.
- Что же, что сделано, то не воротишь, - ровно сказал король, нарушив молчание. - Почему стоим?! - прикрикнул он на своё войско. - Ошибка в прошлом - не повод останавливаться, потому продолжаем движение! В новую, более интересную жизнь, господа!
Войско двинулось, не посмев ослушаться. А простые люди всё так же стояли в шоке и ужасе. Какого-нибудь третьего проклятья народы бы не пережили.
Мой портрет
- Ну же, девчонка, что ты так медлишь? - пробубнил градоначальник.
- Господин, если Вы будете меня торопить, то я совсем откажусь рисовать, - вдруг осмелела Аяна.
Внутри всё, однако, леденело от страха - разве что рука с карандашом не дрожала. Меняющий цвет грифель был серым - и не потому, что им рисовали набросок, а потому, что глаза у врага господина были похожи оттенком на пыль. А поза была та же, но она врагу не подходила: слишком уж была напряжённой. Но смять рисунок хотелось далеко не поэтому.
- Неужели даже черт лица ещё нет? - куда более вежливо спросил градоначальник. - Жжётся внутри, кажется, что вот-вот судьба настигнет, а Вы медлите...
- Без цветов узнать личность трудно, - соврав, Аяна прикрыла ненадолго глаза.
Надо было сказать хоть что-то. Она не хотела показывать свой портрет.
Потерявший терпение градоначальник вдруг встал. Испуганно вздохнув, Аяна потянулась за тканью, чтобы прикрыть, но было поздно: он уже увидел работу.
- Ах ты маленькая... - градоначальник наступал.
А Аяна обежала картину с другой стороны, подумав о том, что этот хам убьёт её, и ничего за это ему не будет. Обходилось же без последствий, что в городе всё приходит в упадок, а у знатного господина строится другое поместье.
Окно было близко, градоначальник - ещё достаточно далеко, но открыть раму Аяна не успела: вдруг отворилась дверь, и мастерскую вошёл незнакомец. Художница залюбовалась: его пастельно-синий распахнутый плащ тяжело свисал, чёрный жилет подчёркивал белизну рубашки с прямыми рукавами, а рубашка - бледность кожи. Аяна нарисовала бы с вошедшего аристократа - деятельного и красивого, но обстановка...
- День добрый, - вошедший чуть удивлённо посмотрел на обоих и, шагнув вперёд, поклонился.
- А... - расслабился замерший было градоначальник. - Неужели мне снова письмо из столицы? - он стоял так, словно и не хотел минуту назад убить девушку.
- Нет, не Вам. Я именно в эту мастерскую, - аристократ перевёл взгляд на девушку. - Госпожа Аяна? Слава о Вашем умении разошлась уже по всей стране.
Об этом Аяна догадывалась. Как только грянуло проклятье, она предложила нарисовать врагов сначала своим товарищам с университета. Бесплатно. Но большинство всё равно заплатили: не деньгами, так рекламой её умения.
И тогда все, кто хотел пойти по лёгкому, но дорогому пути, делали свои заказы. Через несколько месяцев напряжённой работы она забыла, что значит получать медяки за свой труд, или совсем не иметь работы.
- Да, Аяна - это я. Вы хотели сделать заказ?
Она отшагнула ещё чуть-чуть от градоначальника.
- Нет, не я. Вас зовёт его Величество, король Горан.
Глаза градоначальника округлились, но потом он, вновь прищурившись, приблизился к "аристократу".
- А если художница не доедет до его Величества?
- Не хочу, чтобы посланник, не справившийся с поручением, впал в немилость.
Аяна хотела сбежать всё же в окно, но красота сцены всё же пересилила страх. Во взгляде "аристократа" она видела безбрежное спокойствие. Во взгляде градоначальника - едва сдерживаемое пламя, и эти стихии схлестнулись в немой сцене.
- Я вижу, в чём дело, - продолжал "аристократ", кивнув на рисунок. - Думаю, ваших связей хватит, чтобы побороть врага после того, как им воспользуется король. А иначе, боюсь, неприятностей ждать стоит не от девушки, а от него.
- Будь по-вашему.
Градоначальник вышел из двери, напомнив пробку, вылетевшую из бутылки с шампанским. Аяна стояла в растерянности.
- Я действительно не хочу впасть в немилость. Я искал Вас достаточно долго, Аяна. Надеюсь, к утру вы будете готовы к дороге?
Она прикрыла на время свою мастерскую.
"Аристократ" привёз Аяну в столицу, но города гостье не показал. Они приехали ночью и разместились в таверне с противными серо-коричневыми стенами.
А уже утром нужно было явиться к королю.
Помывшись и одевшись красиво, собрав волосы в тонкую косу и принадлежности в выстиранную сумку, Аяна прошла туда, куда её повели.
Коридоры были скучными и однообразными, совсем не парадными. Такой же была и комната: идеальный порядок и ничего лишнего. Бурый мольберт с белым листом, какие-то краски на столике в аккуратной коробочке, пока пустой стул, шкаф, сливающийся со стеной, и ничего более. Это напомнило не столько реальное помещение, сколько незаконченный чертёж.
