Стон Хиндустана Слышу я постоянно, С детства на запад влечет меня тихий зов: Там судьба нашей Индии пляшет среди погребальных костров; Издревле во все времена Исступленно плясала она. Издавна в Агре и Дели Кричали стервятники жадные и ножные браслеты звенели, Там руки веков воздвигнуть сумели Из камня, покрытого пеной резьбы, Дворец до небес — насмешку судьбы. Там по путям неудач и удач Летят колесницы встречные вскачь; И сложный, по пыли петляющий след Рисует знаки счастья и бед. Там армии новые, что ни час, Обрывают неконченный древний рассказ И переиначивают конец. Там в каждую хижину, в каждый дворец Разбойничьи банды заходят впотьмах, Они порождают горе и страх, Они меж собой воюют за власть И пищу у нищих не брезгуют красть. Им от огней драгоценных камней Кажутся ночи светлее дней. Хозяин и раб порадели о том, Чтоб страна обратилась в игорный дом,— Сегодня она от края до края — Одна могила сплошная. И тот, кто сразил, и тот, кто сражен, Конец положили бесславью и славе прошедших времен. У мощи былой переломаны ноги. Прежним мечтам и виденьям верна, Лежит в обмелевшей Джамуне она, И речь ее еле слышна: «Новые тени сгустились, закат угас, Это ушедшего века последний час». Переезд Пора мне уезжать. Подобен полдень раненой ноге, Завернутой в бинты. Брожу, брожу, задумчиво стою, Сижу, облокотись о стол, На лестницу гляжу. В просторах синих стая голубей За кругом чертит круг. Я вижу надпись. Красный карандаш Почти что год назад На стенке начертал: «Был. К сожаленью, не застал. Ушел. Второе декабря». Я с этой надписи всегда стирала пыль, Сегодня же и надпись я сотру. Вот промокательной бумаги лист, На нем каракули, рисунки и слова, Сложив, его кладу я в чемодан. Не хочется мне вещи собирать, Бездумно на полу сижу И, опахало взяв, Усталая, обмахиваюсь им. Я в ящике стола Нашла сухую розу и листы. Гляжу и думаю. О чем? Так, ни о чем. Так близко Фаридпур. Там Обинаш живет. Он предан мне, И это очень кстати в день, Когда мне помощь так нужна. Его я не успела пригласить, Он сам пришел. Он счастлив мне помочь. И стать носильщиком ради меня готов. Он вмиг засучивает рукава, Увязывает накрепко узлы. В газету старую духи он завернул, В чулок дырявый сунул нашатырь. Он в чемодан кладет Ручное зеркало, и масло для волос, И пилку для ногтей, И мыльницу, и щеточки, и крем. Разбросанные сари издают Чуть слышный аромат; У каждого — свои и запах и судьба. Он складывает, расправляет их, На это он Потратил битый час. Он туфли оглядел И тщательно обтер своей полой, Подул, Смахнул воображаемую пыль. Картины снял с гвоздей И фотографию одну Он вытер рукавом. Вдруг я заметила, как он В карман нагрудный положил тайком Какое-то письмо. И улыбнулась я, вздохнув. Ковер, подаренный семь дет назад, Он бережно свернул И прислонил к стене. На сердце камень грусти лег. С утра не причесалась я. Зачем? Забыла сари брошкой заколоть И за письмом письмо Рву на клочки. Обрывки на полу. Их подметет Лишь ветер жаркий месяца бойшакх. Пришел наш старый почтальон, И новый адрес я с тоской ему пишу. Разносчик рыбу за окном пронес, Я вздрогнула и поняла — Сегодня рыба ни к чему. Автомобиль знакомо прогудел И за угол свернул. Одиннадцать часов. Пустая комната. У голых стен отсутствующий взгляд, Глядят в ничто. А Обинаш по лестнице сошел С моими чемоданами к такси, И я услышала в дверях Его последние слова: «Ты напиши мне как-нибудь». И рассердилась я, Сама не зная почему. * * * Скользя по ленивому потоку времен, Мысленный взор в пустоту устремлен. В той пустоте, нарисованы тенью сплошной, Толпы и толпы проходят волна за волной. Там, в прошедшем земли, Победители мощной стопою прошли. Прокатились патаны [86] одержимым потоком, Пролетели моголы [87] под топот Боевых колесниц по дорогам веков Под победною сенью пропыленных своих бунчуков. Я гляжу на пути пустоты. Нет следов, не осталось черты. Лишь извечно окрашивают небосвод Синий рассвет и багровый заход. И однажды по дну пустоты, По железным путям, сквозь грохочущие мосты, На железных колесах, в огне Англичанин прошел по стране, Утверждая волю свою и власть. Но воздвигся и он, чтобы пасть. Знаю, той же дорогой, вдали пропадая, Удалился и он из плененного края. Знаю, сонмища тех, кто развозит товар, На дорогах вселенной растворятся, как пар. Как ни гляну на землю, мимо меня, Топоча, гомоня, Люди, люди текут, как поток, По истоптанным руслам дорог, Из столетья в столетье движется неисчислимая рать, Чтобы жить и умирать. И нет им числа У плуга и у весла — Тем, кто сеет зерно, И тем, кто везет урожай на гумно, Кто трудится в городах, На поле и в садах. Изломаны балдахины царей, смолк боевой барабан, Камень победных колонн не угрожает врагам, Кровавый белок глаза, кровавый клинок в кулаке Плавают в детской сказке, как лодочка на реке. Люди живут в трудах — В разных местах, в разных краях, Они населяют Пенджаб, Гуджарат и Бомбей. Дни и ночи бегут, Слышен грохот и гуд. Днем и ночью веселье с бедой Трубят мантру свою громоподобной трубой. Люди трудятся в поте На обломках царств и деспотий. вернуться Хиндустан — здесь: одно из названий Индии. вернуться Патаны — племена и народности, говорящие на языке пушту и населяющие смежные территории Демократической Республики Афганистан и Пакистана. вернуться Моголы — название династии, основанной султаном Бабуром в 1526 году и правившей на большей части Индии до середины XVIII века. Название династии связано с претензиями Бабура на то, что его род восходил к монгольскому завоевателю Чингисхану. вернуться Анга, Ванга — названия двух древних царств, территории которых вошли в состав Бенгалии. вернуться Анга, Ванга — названия двух древних царств, территории которых вошли в состав Бенгалии. вернуться Калинга — древнее царство, территория которого примерно соответствовала территории штата Орисса Республики Индия. |
