— Удивительно, — медленно выговаривая слова, сказал Шиф, самый пожилой из всех, — как это Риш сумел поймать рыбу хап. И такую большую.

Молодой шуа скромно потупился, а старый продолжил:

— Все знают — она очень плохо ловится в начале лета. Вот в конце лета и осенью будет много рыбы хап. Тогда и я окажусь хорошим рыболовом. Буду ловить её каждый день, для тебя, Рэй. Мир огромен, — Шиф поднял глаза к небу, — но я думаю, что нигде нет такой вкусной рыбы.

— Во всяком случае, я ничего подобного раньше не пробовал, — согласился Рэй, с ужасом понимая, что в одиночку съел уже почти половину рыбины. А Шиф протянул ему новый кусок на овальном листе.

— Нет-нет. Благодарю тебя, но я уже наелся.

— Ты отказываешься потому, что думаешь о нас, — не поверил Шиф. — А я вот что тебе скажу: мы все ели вкусную рыбу и ягоды, а я — больше всех, потому что долго живу. Но сегодня у нас другая радость — угостить того, кто никогда их не ел. Большая радость.

Все вокруг согласно закивали, и человек принял кусок.

Когда Рэй уже просто не мог больше радовать гостеприимных шуа, ему предложили две глиняные плошки с красными ягодами, очень похожими на те, что росли повсюду в посёлке. В одной из посудин они были более тёмного, бордового цвета.

— Это тумисовые ягоды, — пояснил Риш с некоторой гордостью в голосе. — Они очень… как это вы говорите, — он смешно наморщил нос, — питательные. Те, которые потемнее — сладкие. А вот эти — кислые и прекрасно утоляют жажду.

Один за другим обедающие заканчивали еду, вставали, мыли лапы в ручье (по крайней мере, те немногие, которым досталась рыба), другие ополаскивали глиняную посуду, кто-то уходил, не забыв прихватить лист-подстилку, на их место приходили другие. Рэй тоже вымыл руки и, вернувшись, как бы невзначай сел не на камень, а рядом с Ришем.

Это привлекло куда большее внимание, чем можно было ожидать. Жители Светлой Опушки успели разделиться на две партии. Первая, поддерживаемая авторитетом Шифа, придерживалась того мнения, что человек может сидеть также, как и любой из них — на уровне земли, не испытывая никаких особых неудобств.

Уверенная в особой хрупкости гостя Тиша считала, что это вряд ли под силу существу с такими длинными и тонкими ногами. Пусть сидит, как привык, он и так, того и гляди, переломится. Большинство склонялось к её точке зрения. Но увидев, как Рэй уверенно и прочно уселся, скрестив ноги, все молча признали, что на этот раз опыт в лице Шифа победил.

Неподалёку, выглядывая из-за материнского бока, как из-за крепостной стены, малыш-шуа затаив дыхание не сводил с человека глаз. Это продолжалось уже довольно долго, и никто не ожидал от любопытного, но слегка напуганного ребёнка каких-то действий. Этой крохе (трёх с небольшим земных лет) просто нужно время, чтобы привыкнуть.

Однако, проявив неожиданную отвагу, малыш глубоко вдохнул, как будто собираясь прыгнуть в ледяную воду, и бегом бросился к Рэю. Молодая мать вздрогнула и растерянно окликнула своё внезапно осмелевшее чадо:

— Лифа! Куда ты?

Но Лифа в это время уже добежала до поразившего её незнакомого существа и замерла прямо перед ним, прижав оба маленьких ушка и подрагивая всем телом.

Стоило забраться в такую даль, чтобы увидеть это.

Молочно-белый мех, большие чёрные глаза… Она была так прекрасна, доверчива и беззащитна, что у Рэя ком встал в горле. Тёмно-коричневый нос шевелился, принюхиваясь к новому запаху, а маленькая пушистая лапка очень медленно протянулась к человеку и осторожно коснулась его руки. Он ощутил тепло похожего на пух меха и прохладное касание крохотных коготков.

— А можно, я тоже тебя потрогаю? — тихо спросил Рэй.

Вряд ли она поняла его слова, но не стала возражать, когда он так же медленно коснулся кончиками пальцев мягкой и нежной кожаной ладошки. Она, кажется, начала успокаиваться, и Рэй решился погладить её по голове. Мех был таким шелковистым, что пальцы его почти не ощущали. Широко раскрытые глаза Лифы прижмурились от удовольствия.

Наконец, переполнившись новыми впечатлениями до краёв, малышка громко запищала и бросилась назад, к матери, продолжая радостно смеяться. Все свидетели этой сцены приоткрыли рты, улыбаясь, а некоторые даже попискивали.

— Надеюсь, я не напугал её? — Рэй проводил взглядом белую фигурку, похожую на трогательную детскую игрушку.

— Нет. Она просто счастлива. А испугать её, оказывается, не так-то просто, — ответил Шиф, издавая в промежутках между словами короткий и негромкий писк.

После еды шуа, как обычно, всё тщательно убирали. Остатки пищи, использованные листья и даже пепел от костра, на котором готовилась еда, собирали и куда-то уносили. Позже Рэй узнал, что всё это используется в качестве удобрений для растений, которые они выращивают.

Тиша привлекла сына к работе, и он, не задавая вопросов, собрал часть остатков и понёс к большому пню, хотя сегодня была не его очередь. Он предполагал, что мать хочет поговорить с ним подальше от ушей гостя, и это предположение вскоре подтвердилось.

Она догнала его, как раз когда он дошёл до большого пня и аккуратно сложил листья к листьям, а рыбные отходы вытряхнул в чистую ямку. Позже Руша этим займётся. Она говорила, что хочет попробовать новое сочетание для удобрения апуты. Интересно, какое?

Когда он закончил, Тиша отвела его на несколько шагов в сторону и заговорила, невольно оглянувшись по сторонам, хотя человек никак не мог оказаться поблизости:

— Я волнуюсь, сынок. И думаю, ты знаешь, почему. Мне, конечно, приятно, что ты понравился нашему гостю, но ты так молод. Как бы не случилось беды, — Хранящая Покой сокрушённо мотнула головой, её ноздри тревожно раздувались.

— Не волнуйся, мам, я очень хорошо запомнил, о чём нельзя говорить человеку.

— В том, что ты запомнил, я как раз не сомневаюсь, — Тиша махнула лапой. — Но твой язык опережает мысли.

Риш посмотрел себе под ноги, задумчиво почесал щёку, запустив в мех внушительные когти. Откровенно говоря, в словах матери была правда, с которой он не мог не согласиться. Кроме того, ему ещё никогда не приходилось что-то от кого-то намеренно скрывать.

— Я буду очень стараться, — проговорил наконец молодой шуа.

Это прозвучало так серьёзно и весомо, что Тише стало намного спокойнее.

— Хотя я так и не понял, почему мы должны что-то скрывать, — Риш требовательно посмотрел матери в глаза, но она отвела взгляд.

— Ты ведь знаешь, сынок, не все люди — хорошие, такие, как наш гость. Есть и плохие. А если узнает один человек, могут узнать и другие.

— Но что они могут нам сделать? И главное — зачем? И ещё эта служба — О-Эс-Пэ — обещала защищать нас, и плохие люди знают об этом. Ведь так?

— Наши защитники могут не успеть. Да и не от всего они в силах защитить, — Тиша горестно вздохнула. — Уже очень скоро ты отправишься в Вишали — благословенное Место Поклонения. Тебе предстоит одному войти в Круг, потому что для тебя наступило время взросления.

Непонятная для Риша глубокая печаль появилась в глазах матери. Так бывало всякий раз, когда она говорила об этом. Тревога и даже страх зашевелились в душе юноши.

— Я уже говорила тебе, милый, — мягко продолжала мать, — когда придёт этот важный для тебя день, ты узнаешь гораздо больше. И тогда, я думаю, ты всё поймёшь… — Тиша ласково погладила сына по плечу. — Ждать осталось совсем недолго.

Риш молча кивнул, не зная — радоваться этому или огорчаться.

— А пока ты должен просто поверить тем, кто знает больше тебя. Твёрдо запомни, сынок: если ты проговоришься, это может принести всему нашему Народу такие беды, которых мы с тобой и представить себе не можем. А возможно, и не только нашему.

========== Глава 23. Беседы с апутой ==========

Разговор с матерью расстроил Риша. Хотя, в сущности, ничего нового он не услышал. Всё это обсуждалось и раньше, когда Риш хотел знать, почему Виша против того, чтобы существа с других планет могли посещать их мир.

Его ровесники — подростки задавали те же вопросы и всегда слышали одно и то же. Взрослые отводили глаза и говорили о неведомой опасности, а заканчивали упоминанием о Вхождении в Круг. Этот день считался самым большим праздником в жизни каждого шуа, но, глядя на взрослых, почему-то трудно было поверить, что они вспоминают его с радостью.