Ещё через несколько секунд оказалось, что к носу также прилагаются огромные, круглые, полные счастливого ужаса глаза и уши, напряжённо выгнутые вперёд.

Рэй подумал, что безоблачной жизни не бывает нигде. Вот и здесь его поджидает страшная опасность — лопнуть от сдерживаемого смеха. По-прежнему глядя в сторону, человек негромко произнёс:

— Может быть, тебе будет удобнее, если ты выйдешь из… куста.

Шуа сильно вздрогнул — так, что всколыхнулось всё его зелёное убежище. Он-то был совершенно уверен, что остался незамеченным. Несколько мгновений длилась внутренняя борьба. Какая-то часть юного шуа, доставшаяся от осторожных предков, побуждала его к немедленному бегству, но она была вынуждена безоговорочно капитулировать.

Любопытный наблюдатель осторожно выбрался из своей засады, стараясь не повредить ветки, и остановился неподалёку от человека, опустив голову. Ему было стыдно. Ведь наблюдать за кем-то тайком нехорошо.

— Прости, чужеземец. Я не хотел тебя беспокоить и вообще не хотел ничего плохого…

— Никакого беспокойства. Всё в порядке, — прервал его извинения Рэй и, решив подбодрить это юное и явно смущённое создание, добавил:

— Я рад, что ты пришёл. Может быть, познакомимся? Если ты не против, конечно.

Эти слова вызвали целую бурю эмоций, главной из которых был восторг. Против?! Да он только об этом и мечтал!

— Я буду счастлив познакомиться с тобой, чужеземец! Моё имя Риш, первый сын Тиши и Туна.

— А меня зовут Рэй, — ответил человек и после небольшой паузы мягко добавил: — И я был бы благодарен тебе, если бы ты не называл меня чужеземцем.

Риш сокрушённо прижал лапу ко рту. Он вспомнил, что мать говорила ему и другим, чтобы они не называли так гостя. А то получается, что они всё время невольно напоминают ему, что он здесь не дома. От волнения это совсем вылетело из головы.

— Надеюсь, я тебя не обидел, Рэй, — сказал Риш, старательно и твёрдо выговаривая новое непривычное имя.

— Нет, конечно. И вообще, перестань беспокоиться, меня не так-то легко обидеть. Лучше скажи, откуда ты так хорошо знаешь Общий язык?

— Мы все его учили прошлой зимой. Когда прилетали эти… лириане, они оставили такие интересные машинки: нажмёшь на кнопку — оттуда голос слышно. Сначала он говорит слова на нашем языке, а потом — на новом.

— Значит, вы с ними встречались?

— Мы — нет. Другие из нашего Народа встречались и нам рассказывали. Машинок было мало — пять сотен.

Ничего себе мало, подумал Рэй, где они взяли такую прорву? А вслух сказал:

— Пять сотен — мало?

— Конечно. На все поселения не хватило. Очень много не хватило. Поэтому их передавали из одного поселения в другое. Позапрошлой зимой в Тумисовой Роще учили, потом отдали нам.

— Тумисовая Роща — это название?

— Да. А наше называется Светлая Опушка.

— Красивое название. Может быть, ты мне всё тут покажешь? Если у тебя есть время, конечно.

— Это большая честь для меня. Любой из нашего Народа был бы рад. Может быть, ты ещё подумаешь и выберешь кого-нибудь другого? Здесь все хотят познакомиться с тобой, Рэй, — с замиранием сердца Риш ждал ответа.

Радость, надежда, тревожное ожидание ясно читались в его глазах. Подумать только! Он познакомился с человеком, говорит с ним и, если гость не передумает, — это только начало!

А Рэй подумал о том, как легко ему сейчас всего парой слов сделать это создание счастливым.

— Все хотят, но познакомился-то ты, и я выбираю тебя. Или это против правил?

Шуа приоткрыл рот, больше, по чести говоря, напоминавший пасть, и полный белоснежных ровных зубов. Он улыбался. Он был счастлив.

Мимика шуа не отличается выразительностью, чего никак нельзя сказать об их глазах. Казалось бы, просто две круглые чёрные пуговицы, в которых не видно ни зрачков, ни белков, но они удивительным образом прекрасно передают малейшие оттенки чувств и эмоций.

Глаза Риша сейчас лучились счастьем, он даже начал переминаться с ноги на ногу и слегка шевелить пальцами, не зная, что делать с переполнявшей его радостью. Но эта “проблема” немедленно разрешилась.

Шуа замер, а одно из его пушистых ушей едва заметно дёрнулось и чуть-чуть повернулось в сторону. Оттуда к ним приближалась Тиша.

========== Глава 22. В кругу шуа ==========

Тиша строго взглянула на сына и обратилась к гостю:

— Прости, Рэй. Надеюсь, он не причинил тебе большого беспокойства?

— Пожалуй, меня действительно начинает кое-что беспокоить — то, что все здесь ходят на цыпочках и страшно боятся меня потревожить. Твой сын — отличный парень. Я сам хотел познакомиться с ним и ещё попросил, чтобы он помог мне освоиться, если ты не против, конечно.

Тиша удовлетворённо кивнула.

— Я очень рада, что тебе понравился мой сын. И мне кажется, я понимаю, что ты хотел сказать, — всё, кроме одного — на чём мы ходим?

Рэй усмехнулся.

— Это неважно. Просто такое выражение.

— Ну, хорошо. Я пришла, чтобы предложить тебе поесть. У нас уже всё готово. Ты ведь хочешь есть?

Вообще-то он ещё не успел проголодаться, но решил, что лучше будет согласиться. Интуиция подсказывала, что, может быть, даже стоит повести себя как-нибудь понахальнее, чтобы они перестали за него волноваться и не донимали заботливыми расспросами.

“Столовая” находилась на берегу ручья, чей извилистый путь пролегал среди густой травы и крупных сиреневых цветов. Немного дальше ручей соединялся со своим собратом, таким же весёлым и озорным, как он сам, чтобы через несколько километров влиться в спокойную задумчивую реку.

Риш махнул лапой вправо:

— Там, где сливаются ручьи, мы моемся. А умыться и помыть руки можно и здесь, — шуа спустился к воде и, поджидая человека на небольшом вытоптанном участке, сорвал сиреневый цветок с толстыми гладкими лепестками.

Было видно, что здесь понапрасну не затопчут и травинки. Наверное, цветок для чего-то нужен или это какой-то ритуал?

Ответ на свой невысказанный вопрос Рэй получил немедленно. Риш отделил половину лепестков и дал ему. Себе шуа взял всего один, а оставшиеся положил рядом, на камушек. Потом он намочил лапы в прозрачной воде и энергично растёр лепесток, давший обильную сиреневую пену с приятным нежным запахом.

Отлично. Значит, здесь не придётся скучать по мылу и шампуню. Впоследствии Рэй убедился, что это гораздо лучше любого шампуня. Парфюмерным “королям” такое и не снилось. Спустя два месяца, заметив, что волосы приобрели здоровый блеск и, кажется, стали гуще (может, ещё и пища у них тут такая?) Рэй даже начнёт опасаться, как бы не сбылось пожелание Тиши. Чего доброго, и правда обрастёшь весь шерстью в их здоровом климате и сможешь зимой на снегу спать.

Кстати, это пожелание было одним из самых первых добрых пожеланий, появившихся в те отдалённые времена, когда народ шуа обрёл речь. Мех был показателем здоровья, предметом гордости и ежедневной заботы. Возможно, именно это и стало основной причиной особой чистоплотности, свойственной шуа.

Центральным блюдом праздничного обеда была рыба хап, по праву считавшаяся самой вкусной из тех, что водились в этих местах. Зажаренная и поданная с запечёнными овощами, она произвела на гостя неизгладимое впечатление, к огромному удовольствию хозяев.

Рэй сидел на камне, а другой — повыше — служил ему столом. Можно было только догадываться, каких хлопот и усилий стоило разыскать и принести сюда эти валуны. Он вполне мог бы сидеть на земле, как шуа, наверное, это было бы даже удобнее, но пока у него просто язык не поворачивался сказать им об этом. Они так старались…

Хранящая покой нашла применение энергии, распиравшей её сына. Она послала его оповестить всех, что они могут вести себя как обычно — их гость не так уж сильно стремится к уединению, как это предполагалось вначале.

Жители Светлой Опушки один за другим потянулись к ручью. Каждый нёс большой лист, на котором и располагался, прихватив еду. Они кивали Рэю, называли свои имена, садились рядом, предлагали попробовать ещё вот эти плоды и вон те ягоды, задумчиво жуя, смотрели на него внимательными добрыми глазами. И ему казалось, что он знал их всю жизнь.