Да об этом можно только мечтать! Кроме того, огорчать Пунта категорически не хотелось, а он, наверное, расстроится, если не сможет исполнить волю “Отца Всех Живущих”.

Рэй прочистил горло, поклонился и сказал, стараясь, чтобы это звучало торжественно, как, по его мнению, хотелось бы Пунту:

— Я, Рэй, с благодарностью принимаю гостеприимство твоего народа.

Пунт тоже поклонился, а Рэй уже обычным тоном спросил:

— Я правильно всё сказал?

— Да, Рэй, всё правильно, — шуа, кажется, развеселился.

В глазах его появились искорки. Или попытка человека подражать тону шуа, или последующий вопрос, а может и всё вместе, рассмешило его.

— Но тут есть одна проблема. Полиция наверняка хочет задать мне вопросы.

— Разве ты совершил… преступление? — спросил Пунт, запнувшись перед последним словом.

— Нет. Преступление хотели совершить в отношении меня.

— И эти, преступники, их ещё не поймали?

— Их поймали и даже предъявили обвинения. Есть и другие пострадавшие.

— Тогда я не вижу никакой необходимости задерживать тебя здесь. Но если они будут настаивать, что ж — отлёт придётся отложить. Я буду ждать столько, сколько понадобится, — и, коротко махнув лапой на прощание, шуа без дальнейших церемоний вышел.

Ему надо было сообщить капитану о новом пассажире и оплатить его пребывание на корабле.

Когда корабль, принадлежащий компании “Зелёная стрела”, запросил разрешение на взлёт, а человек, которого Пунт провёл на борт, так и не вышел, руководству космопорта и представителю полиции, ожидавшему его появления, стало ясно, что если они не спросят, куда он, в конце-то концов, подевался и почему не выходит, то, видимо, так этого и не узнают.

Заместитель начальника порта уселся в кресло, готовясь к сеансу видеосвязи с кораблём, и тяжело вздохнул, завидуя своему начальнику.

“Ты там смотри! Не напорть, поделикатней, но в то же время…” и так далее и тому подобное…

Вот сам бы и разговаривал, раз такой умный! А то только указания давать. Битый час распинался, совсем голову заморочил, нервы напружинил. Разговаривать с гостем такого уровня (представитель целой планеты, как-никак!), да ещё при первом посещении — его прямая обязанность, а он на зама свалил и доволен…

Да ещё этот дышит в затылок — “представитель правоохранительных органов”. Где их только таких делают? Просто каменный истукан какой-то. Смотрит — то ли на тебя, то ли сквозь. Слышит, что ему говоришь, или о своём думает — ничего по нему не поймёшь. Ну, с преступниками — понятно, может, с ними так и надо, но я-то ничего плохого не сделал. Или сделал? На него посмотришь и сразу хочется в чём-нибудь признаться.

Уж просил его, просил, чтобы помалкивал, но разве знаешь, чего от него ждать? Сейчас-то он молчит, а потом (знаю я их) как ляпнет чего-нибудь. Контакты с этими шуа контролирует Высший Совет — не расхлебаешь потом.

Ещё раз украдкой вздохнув, чтобы не видел сидевший рядом огромного роста чернокожий полицейский с действительно совершенно непроницаемым выражением лица, он приступил к выполнению своих обязанностей. Переговоры с капитаном корабля закончились, едва успев начаться, и экран заполнила фигура шуа, казалось, излучавшая спокойствие и уверенность.

Пунт объяснил всё коротко, но неспешно, не забыв сказать также и о том, что если полиция никак не может обойтись без “гостя народа шуа”, как он весомо именовал Рэя, то, ничего не поделаешь, отлёт придётся отложить. Не сообщил он только о причине, побудившей пригласить незнакомого человека, но это касалось только его и Рэя.

Зам начальника порта готов был незамедлительно отпустить с ним хоть сто гостей, лишь бы Пунт убрался отсюда как можно быстрее и дальше, но тут, как он и боялся, подал голос полицейский. Однако страхи оказались напрасны, и полиция в лице своего представителя милостиво позволила везти свидетеля и одновременно потерпевшего, если у последнего нет желания вчинить иск, немедленно и в любом направлении.

Чиновник, не веря своему счастью, принялся оживлённо прощаться с Пунтом, долго желал ему счастливого пути и вообще проявил себя знатоком разного рода добрых пожеланий.

Во время этой тирады шуа смотрел поверх его головы остановившимся и каким-то безжизненным взглядом. Если бы он только мог, то закрыл бы уши, но это выглядело бы совсем уж оскорбительно, так что приходилось слушать, но смотреть на говорящего было уже выше его сил. Наконец поток фальшивых любезностей иссяк, и Пунт медленно проговорил:

— Я, Пунт, желаю всякого добра вам обоим и всему вашему народу, — несколько секунд помолчав, он добавил, глядя на чернокожего человека:

— Пусть все опасности обойдут тебя стороной, а разумно и честно исполненный долг наполняет душу покоем.

До этого плотно сжатые губы полицейского растянулись в улыбке, осветившей его лицо, внезапно ставшее почти по-детски открытым.

— А тебе я желаю поменьше волноваться из-за беспокойных посетителей, — в тёмных глазах Пунта сверкнул озорной огонёк, — и иметь счастливую возможность говорить только то, что хочется сказать.

Шуа легко поднялся, поклонился, принял ответный поклон, и сеанс связи был завершён. Представитель полиции, вернувший себе прежнюю невозмутимость, коротким кивком простился со своим соседом, выглядевшим не то растерянным, не то удивлённым, и стремительно вышел.

Но едва дверь за ним закрылась, как из-за неё раздался такой взрыв хохота, что оставшийся подпрыгнул вместе с креслом, в которое только что опустился.

========== Глава 18. Тревоги и тайны шуа ==========

Пунт медленно шёл по коридору, возвращаясь в свою каюту. Он многое узнал за время своей удивительной поездки. Теперь нужно было привести мысли в порядок. Уже скоро он вернётся на родную Шуали, по которой успел соскучиться, обнимет свою семью, друзей — они наверняка придут его встречать.

А ещё его возвращения с нетерпением ожидает Лаум. Он, конечно, не будет его встречать — Первый Виша не должен без крайней нужды покидать Место Поклонения.

Перед мысленным взором Лаум стоял как живой, и этот образ согревал и успокаивал, но даже в мыслях Пунт не называл его другом, хотя, по сути, конечно, они были друзьями, самыми близкими друзьями, и разве могло быть иначе? Ведь они вместе совершали Служение.

Пунт — один из семи Вторых Виша, ещё двадцать четыре Третьих Виша. Эти цифры могли колебаться, но Первый Виша был один. Всегда — только один. Как иногда сжималось от этого сердце. В минуты слабости приходила страшная мысль — что если, когда придёт время, не найдётся того, кто сможет занять это место. Будет ли это означать начало страшных испытаний, а может быть, конец всего их мира?

Впрочем, если чёрная тень накроет их, Первый Виша тоже не сможет ничего сделать. Им остаётся только надеяться на то, что Отец Всех Живущих не лишит их Своей милости и защиты. Тогда им ничего не страшно. Шуа, уже находившийся в своей каюте, благоговейно поклонился, как сделал это прежде, когда назвал Имя в разговоре с Рэем.

Да, но чтобы надеяться на эту защиту, нужно идти по Пути, который Им посылается, и не сбиться с него.

Когда корабль, летающий между звёзд, опустился на Шуали, стало ясно, что они на пороге изменений. Их жизнь уже не будет прежней — приходит время принятия решений, время, когда особенно легко и особенно страшно сбиться с Пути. Так хочется остаться на месте, никуда не идти и ничего не решать, удержать прошлое…

Но Виша хорошо понимал, что это невозможно. Остановиться — значит отказаться принимать то, что им посылается. И тогда их ждёт не покой, а только видимость покоя, которая рано или поздно сменится осознанием того, что, остановившись, они не остались на прежнем месте, а оказались в тупике. Одни. И надеяться больше не на кого.

Итак, что же он скажет Лауму?

Пунт посмотрел на удобное кресло. Комфорт, да… К нему так легко привыкнуть, но какую цену приходится платить за эту привычку? Лёгким движением шуа опустился прямо на пол и скрестил ноги, прислонившись спиной к стене.