Ему пришлось бежать за границу и спасаться от гнева самодержавного короля Нелея. Деспотический владыка захватил, за обиду, причиненную его дочери, богатое поместье Мелампа и удерживал его целый год, пока тот несчастным узником терпел горе и унижение в дому у Филака по воле яростной богини Эринии. Однако ему удалось бежать и угнать громко мычащий скот из Филакии на Пилос. Там он рассчитался с королем Нелеем за причиненную ему несправедливость и получил руку принцессы для своего брата. А сам он удалился в изгнание на равнинах Аргоса, в край чистокровных скакунов, где судьба сделала его, случайного пришельца, властителем многих аргивян. Он построил себе дворец, женился и породил двух крепких сынов, Антифата и Мантия. Антифат стал отцом мощного Оикла, а тот породил великого вождя Амфиарая, которого любили и благословили Зевс и Аполлон. Но Амфиараю не довелось дожить до седин — он погиб у Фив, обреченный женской жадностью[78]. Он оставил сыновей Алкмеона и Амфилоха. У Мантия же родились Полифейд и Клит. Клит был так прекрасен, что Заря Золотой Трон похитила его и унесла в собрания бессмертных, а великодушный Амфилох стал по воле Аполлона величайшим провидцем. Он поссорился с отцом и перебрался в Гипересию, где и пророчествовал.
Его сын Феоклимен подошел к Телемаху, когда тот совершал возлияния и молитвы у черной кормы корабля.
— Друг, — обратился он к Телемаху с волнением в голосе, — заклинаю тебя твоим жертвоприношением и богом, которого ты чтишь, во имя твоей жизни и жизни твоих товарищей, скажи мне правду: кто ты? Откуда ты? Из какого города и рода?
— Сэр, — отвечал Телемах, — я с Итаки, а мой отец — Одиссей. По крайней мере, он меня породил, но давно сгинул в злосчастных странствиях. Я взял с собой верных товарищей и отплыл, чтобы разгадать тайну его исчезновения.
— И я покинул родину, — сказал благородный Феоклимен, — невольно убив родича. Его кровники, — самый мощный ахейский клан на просторах Аргоса. Я бежал от верной смерти и обрек себя на странствия по лику земли. Внемли мольбе беглеца. Возьми меня на борт и спаси от смерти, потому что погоня близка.
— Я не откажу тебе, — сказал Телемах, — если ты хочешь отплыть со мной. На Итаке я приму тебя так, как сумею.
Он взял бронзовое копье Феоклимена и положил его на палубу, поднялся на борт, сел на ют и указал Феоклимену на место рядом. Они отдали швартовы, и Телемах приказал ставить рангоут. Рьяно они подняли сосновую мачту, вставили ее в пяртнерс, заклинили поперечиной и обтянули штаги. Они подняли белые паруса, выбрав плетеные кожаные фалы. Афина послала им попутный ветер, и тот пронзительно засвистел с безоблачного неба. Корабль быстро понесся к цели по соленому морю. Они прошли Круны и Халкиду, край бегущих ручьев, а когда солнце село и спустился мрак, разогнавшееся судно по инерции проскочило полосу штиля у берегов Феи. Им открылась Элида, цитадель эпеян, и Телемах взял курс на Скалистые острова, при каждой перемене галса гадая, спасется ли он от смерти или попадется в засаду.
Тем временем Одиссей ужинал с честным свинарем и его батраками. Когда они наелись и напились, Одиссей решил прощупать, сможет ли он и дальше рассчитывать на гостеприимство свинопаса, предложит ли тот задержаться на ферме или отошлет его в город.
— Послушайте, Эвмей и пастухи, — сказал он, — с утра я собираюсь уйти в город побираться, чтобы не злоупотреблять вашим терпением. Мне бы лишь получить совет и надежного проводника, чтобы добраться до города. А там уже моя забота, где выпросить корочку хлеба и глоток воды. Загляну во дворец короля Одиссея, передам вести мудрой королеве Пенелопе, встречусь с неучтивыми женихами. Глядишь, я им пригожусь, ибо по милости Гермеса, благословляющего людской труд, я несравненный слуга, умею развести огонь, наколоть дрова, поджарить мясо и налить вино, и все прочее, что делают простые люди для знатных. А у них столько добра, что глядишь, и мне перепадет.
Как ты огорчился, Эвмей, и ответил:
— Дорогой гость, откуда у тебя такая неудачная мысль? Ты стремишься к гибели, если собираешься связаться с бандой женихов, чья жестокость и мотовство оскорбляют стальное небо. Их лакеи не похожи на тебя, это молодые элегантно одетые люди, с напомажеными волосами и чистыми румяными лицами. Столы их ломятся от хлеба, и мяса, и вина. Оставайся лучше с нами, ни я, ни мои люди не упрекнут тебя, если ты задержишься, а когда вернется доблестный сын Одиссея, он оденет тебя и посадит на корабль.
— Эвмей, — сказал отважный Одиссей, — пусть полюбит тебя отец Зевес, как я полюбил тебя за то, что ты спас меня от пустого бродяжничества, самой грустной судьбы на свете. Изгнание, несчастья и беды часто заставляют человека смириться с судьбой бродяги во имя насыщения живота. Но если мне предстоит ожидать здесь возвращения сына Одиссея, расскажи мне о матери Одиссея и его отце, которых он оставил на пороге старости. Живут ли они в свете дня, или ушли в чертоги Аида?
— Мой друг, — отвечал почтенный свинопас, — я отвечу на твой вопрос. Лаэрт жив, но каждодневно молится Зевсу, чтобы тот послал ему смерть и освободил дух от плоти. Он безутешно тоскует по утерянному сыну и по мудрой и верной жене. Ее смерть состарила его раньше времени. Знай же, что и она умерла, тоскуя по сыну. Трагической была ее кончина, такой смерти никому не пожелаешь. Она печалилась и скорбела, но я навещал ее до конца, потому что она взрастила меня вместе со своей младшей дочерью, высокой красавицей Клименой. Мы выросли вместе, и ее мать относилась ко мне, почти как к ровне. Но когда мы подросли, ее отдали за богатые дары человеку с Зама, а меня одели в чистую тунику и накидку, дали пару новых сандалий и послали на ферму. Но в сердце она сохранила для меня уголок. Как мне не хватает ее доброты и заботы!
«Жаловаться не приходится — боги послали мне удачу в моем труде, ферма процветает, ем и пью вволю, могу и поделиться с достойными просителями. Но с тех пор, как тень пала на дворец, и им овладели злодеи, я не слышал доброго слова, и добра не видал от хозяйки. А мы, слуги, любим встретиться с хозяйкой, поболтать, посплетничать, закусить и выпить у нее и унести с собой на ферму какую-нибудь безделицу, что согреет наши верные сердца».
— Эвмей, — спросил Одиссей, — выходит, ты почти младенцем оставил отчий дом и семью? Расскажи, как это произошло. Враги ли разорили твой родной город и захватили тебя в плен, или пираты схватили тебя, когда ты один в поле пас коров или овец, и бросили в трюм, увезли за море и продали за высокую цену здешнему хозяину?
— Мой друг, — ответил несравненный свиновод, — ты спросил, как я попал в рабство. Что же, устройся поудобнее, налей вина в кубок и слушай мой рассказ. Сейчас темнеет рано, вечера долгие, есть время и для рассказов, и для сна. Да и незачем тебе спешить в постель, любое излишество вредно, даже избыточный сон. Но пастухи, если хотят, могут идти почивать, потому что при первом проблеске зари им вставать, завтракать и гнать свиней короля на выпас. А мы посидим вдвоем в хижине за едой и питьем, потешимся воспоминаниями о наших невзгодах. Человек, прошедший сквозь многие беды и странствия, со временем вспоминает и муки с удовольствием.
«Ты спросил меня о моем детстве. Я отвечу на твой вопрос. Может, ты слыхал про остров Сирия, что лежит за Ортигией, где поворачивает солнце. Народу там немного, хотя почвы хороши для скота и овец, и приносят богатый урожай винограда и зерна. Голода не бывает, редки болезни. Страшный мор не поражает островитян, но, когда человек стареет, приходят сребролукий Аполлон и Артемида, поражают его милосердными стрелами и упокаивают в его дому. На острове стоят два города, и владеют всеми землями. Мой отец, Ктесий сын Ормена, был царем обоих городов и правил ими, как бог.
«Однажды наш остров посетили знаменитые финикийские купцы-мореплаватели на корабле, груженом всяческой мишурой. А у моего отца была финикийская наложница, стройная, красивая, и вдобавок умелая швея, но страсть сводит с пути истинного и лучшую из женщин. Ею овладел один финикийский обманщик, когда она пошла стираться. Потом он спросил ее, кто она и откуда. Она указала на высокую крышу нашего дома, и добавила: «Я из славного бронзой Сидона, дочь Арибаса, богатого хозяина. Тафийские пираты схватили меня, когда я шла в город, привезли в это поместье и продали королю за хорошую цену». Ее соблазнитель сказал: «Хочешь вернуться с нами на родину, увидеть высокую крышу собственного дома, обнять родителей? Они живы и славятся своим богатством». Женщина ответила: «С радостью, пусть только все твои товарищи поклянутся отвезти меня целой и невредимой домой». Мореплаватели дали клятву, и она сказала:
