- Вот, теперь точно тявкнул, - кивнула Фелиса, - Тут правда, я тебе ничем сильно помочь не могу, разве что компресс поставить...

- Ну нет, все трясут, а я под компрессом буду валяться? В жажу, - фыркнул трёххвостый.

- Я так и думала, - ласково посмотрела на него лисичка.

- Я так и думал, что ты так и думала. Кстати, а тебя не плющит?

- Неа, - зевнула Фелиса, - Когда я сдавала нормативы, пришлось выпить пачку тимерина. Это вещество такое ууу я тебе тявкну... Вот тогда я выла, ещё как.

- А что это такое?

- Тимерин воздействует на механизм памяти каким-то хитрым образом, в конечном счёте у тебя никаких побочных эффектов, кроме того, что тебе кажется, что день длится незнамо сколько.

- Месяц? - ужаснулся Сурик.

- Нет! - огорошила Фелиса, - Нисколько! Тебе вообще будет казаться, что время не движется. В каждый отдельно взятый момент ты будешь считать, что не прошло буквально нисколько времени.

- О намотка. И тебе пришлось через это пройти?

- Не развалилась, как видишь.

Не развалилась, подтвердила для себя Фелиса. За возможность оказаться сейчас на том месте, где она находилась, все эти опыты над собой казались крайне незначительной платой. Грызи наверняка вытворяли что-нибудь почище, но даже и не вспоминали об этом - потому что Ъ, как они сами бы объяснили.

Эти самые грызи в очередной раз отсиживали хвосты перед пультами - там, где имелись не только терминалы ЭВМ, но и аналоговые переключатели, на всякий случай. Кроме того, поглазеть яблоком на стрелочный прибор бывает куда как полезнее, чем опять видеть цифры на экране - чтобы не зацикливало. Хорошо себя чувствовал и мобильный огород, потому как Елька уже сгрызла оттуда два стручка гороха, а Разбрыляк - пучок луковых перьев. При посадке в кресла белок пуховые хвосты занимали всё свободное место сбоку, так что казалось, что помещение ограничено пушными стенками. Опять же, хвост легко подкладывался под голову, когда вздумывалось подремать.

- В лесок бы, - пространно цокнула Елька в семисотый раз.

- Бы, - также легко согласился Разбрыляк.

- Йа имею вслуху, что мы помотаемся по галактике куда больше, чем рассчитывали.

- Ну, это не новьё, - зевнул грызь, - Шумыш вон какой крюк выписал.

Елька хихикнула, припомнив Шумыша - а это был её собственный отец. В своё время он тоже тряс в космофлоте, и отправившись на какую-то рутинную работу на неделю, вернулся домой через пять лет, промотавшись по галактике, как носок по барабану стиралки. Причём это был ещё терпимый случай, бывало что проваливались по разным причинам гораздо на большие промежутки времени - на сотни лет, если вмешивалась технология, применённая криво. То тут, то там обнаруживали корабли, пропавшие во времена первых сверхсветовых полётов, а это уже многие тысячи лет! Главное, что никто ещё не наблюдал обратного течения времени, потому как по текущей теории считалось, что это невозможно. Если бы ко всем вещам, что творились в известной части Вселенной, прибавилось бы ещё непрямое время, оставалось бы просто опушнеть.

- Шумыш-то ладно, а вот у нас зверьки не кормлены, - заметила белка.

- Не смеши... Мухвель там на что? - фыркнул Раз, - Вот он точно никуда не денется.

- А, ну да. Тогда в пух, - согласилась Елька, - Надо уж заодно расслушать, что там есть на этом Пролесье.

- Лисо там есть. В основном да, лисо, - подтвердил собственное цоцо грызь, - Лисо необычное, со своими способностями и уклоном от средней статистической линии, что и является главным ресурсом. конечно это дело далеко не быстрое, но думаю что то самое они освоят в производстве.

- Нам с этого прямых орехов нет - почесала ухи белка, - Но есть кривые. Ведь то самое крайне полезно для Щебня, и вероятнее всего хорошо подойдёт для ШМК.

- И это кривые орехи? Для нас?

- Угу. Ведь если ШМК не будет отщебнёвана таким способом, то придётся другим. И придётся скорее всего нам - ну не лично, но ты понимаешь.

- Короче выцокнуться, - выцокнулся короче Разбрыляк, - Не избивай мозг, пырючись на планету.

- Сто пухов.

Пока одни вспушались, другие запушались, и всё такое, корабли преодолевали пухову тучу световых лет, и соответственно лопали активное вещество. Узрев, что "топлива" осталось пух да нипуха, грызи решили дойти до очередного поворота на маршруте, и окучить ближайшую звезду. Это означало, что когда от запасов топлива остался минимум, иголка - а вместе с ней и фрег - прекратили условно ускоряться и стали от этого условно замедляться, но по инерции - опять-таки условной инерции - могли пройти ещё ого-го сколько. Соль также состояла в том, что оптимальный курс почти никогда не являлся прямым, а наматывался на источники мощного тяготения, из-за чего содержал "повороты", или как их называли космонавты - "перегибы".

Пока корабли достигали заданной области пространства, прошло уже достаточно бортового времени, чтобы грызей сменили Фелиса с Суриком - всё таки сидеть безвылазно в одних и тех же креслах это чересчур. На т\э картина окружающего космоса менялась на ушах, красно-синяя окраска сферы тускнела, а по экватору появлялся пояс чёрного "неба" со звёздами. Красноухая внимательно, но без никакого напряжения проследила за процессом - группа вылезла со сверхскорости совсем невдалеке от звезды и стала подгребать ещё ближе, дабы задействовать захват вещества из короны.

Вид был весьма впечатляющий - синеватого оттенка огромная звезда имела широченную корону с протуберанцами такого размера, что туда уместились бы мелкие звёзды целиком. И по краям всё это плазменное великолепие переливалось различными градациями основного цвета, создавая местами усиленное сияние. Фелиса была довольна увидеть такое, особенно с борта корабля, который пронизывал корону на громадной скорости, слизывая разреженный газ. Глянув на Сурика, она сочла, что и он тоже не расстроен, потому как лис подвысунул язык, уставившись в экран. Да, звёздную корону нельзя пожамкать лапами, зато она отлично светится... правда, светится в обработанном изображении, на самом-то деле смотреть на неё нельзя, а через простое затемнение не будет видно спектра и сияний.

Более того, по мере привыкания головы к картине Фелисе начинало казаться, что корабли летят над круглым светящимся озером голубого цвета, в клубящемся над ним тумане. Она знала, что на экране картина не меняется, но почему-то слегка прыгало восприятие - видимо, мозг пытался лучше адаптировать информацию для сознания. В любом случае, это было достаточно красиво, чтобы лиса, поглядывая на параметры на приборах, таращилась туда с улыбкой на морде, подперев голову лапкой. То с одной, то с другой стороны пролетали группы светящихся прозрачных пузырей, обозначавшие видимо выбросы газа, так как размеры их измерялись тысячами километров.

И даже больше - если долго таращиться на экран, начинается сужение восприятия; именно это проделывала лиса на Сурике, когда баловалась бесконтактным тисканьем. Всё вокруг расплывалось и уходило от внимания, а картина на экране, наоборот, заполняла всё сознание. Фелисе отчётливо казалось, что она уже сама летит над сверкающим бледно-синим... озером? Пузырём?... Не суть важно. Красноухая буквально ощущала, как солнечный ветер взъерошивает шерсть, а исходящее от звезды тепло было на обжигающим, а жутко приятным. Лиса непроизвольно протянула лапу и коснулась поверхности, ощутив под подушечками на пальцах нечто приятное и при том ни на что не похожее. Правда, удивление от этого оказалось достаточно сильным, чтобы иллюзия пропала.

Фелиса с действительно обалдевшим видом посмотрела на свою лапу, висящую в воздухе, попробовала вернуться в изменённое состояние, но у неё не получилось - экран показывал обычную поверхность звезды, ничем не примечательную. Вспомнив о бдительности - видимо, даже близость грызей просто действовала - лиса проверила данные приборов, отвечавших за чистоту обитаемого отсека от внешних воздействий. Опять же, для исключения всяких двучтений "глюкометр" был выведен на отдельную панель и имел лампочки разного цвета и переключатели. Трёххвостая повернула пакетник на положение "прозвонка", потом "сброс" и "рабочее". Загорелись восемь зелёных огоньков, что весьма надёжно свидетельствовало о чистоте эфира.