Лиза откинулась на спинку стула. "Бедный Николя, - подумала она, - мне казалось, у тебя больше мозгов".
Лиза вызвала по мобильному такси, собрала подарки, выбрала два самых красивых букета цветов. Остальные велела Светке разложить в вазах по кабинету. Поцеловалась с ней, и, посоветовав и ей выбрать себе букет домой, величественно выплыла из кабинета. Идти величественно на каблуках по скользкой плитке, после выпитой за тридцать минут бутылки коньяка, с двумя букетами, сумочкой и кучей подарочных пакетов -- это редкое умение. Лиза им обладала. Она помахала рукой улыбающейся консьержке и вышла из здания.
Дома отмечали только с сельской родней. Они приехали часам к двум после обеда, а в пять уже засобирались домой: надо было спешить управиться с большим хозяйством. О Дашкове ее никто не расспрашивал.
Она была им благодарна за это. А может это матушка провела с ними предварительную беседу?
Лиза упросила Надю оставить Катюшку с Дашкой. Одна райисполкомовская дама вручила сегодня Лизе три пригласительных билета на большой детский Новогодний бал мэра.
- Там будет много сюрпризов и подарков,- объявила Лиза родственникам.
Бал начинался в субботу в десять утра, и Богдан пообещал привезти дочкам из дому все их наряды. Он с серьезным видом записывал в блокнот все, что диктовали ему девчонки.
Весь вечер Лиза с мамой и детьми играли и дурачились. В настольный хоккей и бильярд, потом в жмурки. Они опробовали один из новых видов набора для детского творчества: заливали в формочки смесь из алебастра, потом прикрепляли к ним магнитики, выбивали их из формочек, высушивали фигурки и разрисовывали их гуашью. Хоп -- и готов новый магнитик для холодильника!
Вечером они долго пели. Потом спустились с шампанским, тортом и вкусностями к соседке, бабе Клаве, посидели там минут пятнадцать. Спать легли за полночь, Анна Григорьевна просто разогнала расходившуюся "молодежь". Завтра же рабочий день!
Мама зашла к ней в спальню, присела на кровать, поблагодарила за букет. Лиза обняла ее:
- Спасибо тебе, родная, что меня родила! Сегодня.
- Лизочка, я знаешь, что тебе сказать хочу? Я сегодня твою одноклассницу Марину Звонаренко встретила. Честно -- я просто ужаснулась. Она выглядит, ну как я, примерно. Я и не сразу ее узнала. Знаешь, Лиза, почему ты у меня до сих пор девушкой смотришься, и никто тебе твои года не дает? Потому что ты чистоту свою бережешь, и душевную и телесную. И дети тебя любят. Детей ведь не обманешь.
Господи, как же было здорово, засыпая, слушать все это.
Посыльный Саша опять получил заказ. Ему необходимо было доставить еще одну картонную коробку по уже известному адресу.
"Какая романтичная пара, - думал он, - Постоянно обмениваются подарками".
Дашков почти не удивился, когда в пятницу вечером ему опять привезли посылку. Он открыл коробку, уныло осмотрел подаренные им Лизе драгоценности и духи, как вдруг заметил в коробке листок бумаги и книгу. Он схватил листок. Уверенным, красиво изогнутым, кучерявым женским почерком там было написано:
"Дорогой Николя! Я никогда не храню о чем-либо воспоминаний, если воспоминания эти неприятны. Это главное правило бодрости и оптимизма здоровой женщины. Поэтому Ваши "подарки на память" совершенно неуместны.
Что касается того, что "Вы не знаете, что на Вас нашло" - сообщаю, что корни всех наших комплексов и недостатков характера, гнездятся в нашем детстве. Так считал Зигмунд Фрейд. Так полагает и Луиза Хэй. И многие другие уважаемые люди. От всей души, желаю Вам "вернуться в детство", полюбить себя и простить, разобраться, что именно мешает Вам жить и избавиться от Ваших недостатков. Ведь, прежде всего, они делают несчастным Вас самого, а уже потом окружающих. Желаю Вам стать гармоничным и здоровым человеком. Вот только, думаю, зайчиком, Вы уже не станете никогда. Мне от Вас ничего не надо. Очень надеюсь, что у Вас достанет такта впредь не обременять меня своим присутствием. Всего самого наилучшего! Лиза".
Он дрожащими руками вытащил из коробки книгу в простой мягкой обложке. Луиза Хэй "Целительные силы внутри нас. Помоги себе сам".
Задумчиво прошелся по холлу. Он интуитивно боялся женщин, которым от него "ничего не надо" - это значит, ей надо все! Поднялся в спальню, достал из шкафа ее бирюзовый халат, сел, уткнулся в него лицом. Он еще хранил ее запах -- очень нежный и сладкий. У него спазмом перехватило горло.
Он представил ее обнаженную, такую красивую, такую нежную, с такой восхитительно-шелковистой белоснежной кожей. Он вспомнил ее танцующую, и вдруг представил, как ее ласкает другой мужчина.
Вскочил и забегал по комнате. Николай Николаевич Дашков, аристократ и предприниматель, умный и скептичный руководитель большого концерна, уважаемый человек, не побоявшийся в зрелом возрасте покинуть страну и начать все заново, в соседней, переживший взлеты и падения, "лихие 90-е", дефолт 1998-го, скоропостижную смерть жены и мужественно отстаивающий свой бизнес в нынешние нелегкие времена, вдруг понял, что есть мысли, которые перенести невозможно!
Он ее не отпустит! Нет, ни за что! Без нее -- это уже не жизнь, пародия какая-то. Она одна такая на белом свете. Он слишком долго ее искал.
Он подумал было: "А не отвлечься ли? Да что за наваждение на меня нашло? Да мало ли женщин на свете? " Он уже взял телефон, чтоб позвонить бывшей подружке. Но отшвырнул его.
"Не хочу! Никого не хочу! Только ее хочу! Ведьма моя!"
В это самое время, ведьма Лиза со своей закадычной подругой, тоже ведьмой, Ольгой, качались в гамаке, подвешенном к двум старым абрикосовым деревьям. Лиза приехала на дачу к кумовьям скоротать вечерок. Вообще, нормальные люди вывешивают гамаки только летом. Но кто тут был нормальным? И кто когда тут слушался каких-то правил? Душа просит -- значит покачаемся! И, потом, девочки уже приговорили одну бутылочку мартини. Жизнь заиграла в новом свете...
При каждом движении гамака раздавался жуткий скрип и с веток на них сыпался снег. Ольга прятала лицо, Лиза, напротив, подставляла его снегу.
- Олька, я, наверное, чекнутая, но я так люблю, когда снег в лицо сыпит. Я тогда специально гулять выхожу и лицо ветру подставляю! Только вот краситься нельзя в такую погоду.
Лиза рассказала Оле все о своем коротком романе с Дашковым.
- Олькааа, какая у него красивая спальняяяя! Там такой ремооонт. Там такая мебеееель. Я даже в каталогах такого чуда не видела!
- Так, может, вернешься в ту спальню?
- Ни за что! Меня всю передергивает до сих пор, как вспомню нашу последнюю встречу.
- Лизка, я, конечно, всегда на твоей стороне. Но Дашков - мужик-золото. Все говорят. Ну, выпил чуток, ну понесло мужика немного. С кем не бывает. Ты - вон какая красивая! Ну, воспылал. Так он же уже практически мужем твоим себя считал!
- Знаешь что, дорогая? Муж тем более не должен так вести себя с женой! Я своего избранника уважать должна! А не презирать.
- Лиз, ну ты ж, вроде как... отомстила за свою честь, у него вон, до сих пор шрам на виске. Лиз, а давайте мы вас помирим потихоньку. Скоро Новый год, Рождество. Ну, по-любому же, встречаться будете, он с Игорем сдружился очень. У них какой-то там общий проект.
Оля помолчала и опять начала:
- Лиз, ну как ты так могла, а? Не слишком сурово? Интеллигентная барышня, воспитанная - и тут раз - и кастетом по башке!
- Ах, простите великодушно! Веера под рукой не оказалось! Олька, я, наверное, не избегу встреч с ним. Ну не ссориться же мне с вами, Корниенки мои любимыееее. Но, я не вернусь.
- Я не вернууусь, в руууки твои... - запели они с Олей песенку "Виа-гры" и расхохотались.
Из домика-мазанки выбежали дети.
