Она встретилась с Дашковым у кумовей. Лиза долго обнималась с Олечкой и Сонечкой, вручила всем подарки, потом подержала на руках Свет-Ясно-Солнышко Ивана Игоревича. Ванька впрямь был копией Игоря. Лиза расхохоталась:
- Кум, тебе и анализ ДНК делать не надо, если что.
Олька притворно пожаловалась:
- Вот носишь, рожаешь, мучаешься, и хоть бы одно на меня похоже было!
- Да зачем нам в семье еще одна рыжая бестия? - невинно спросил Игорек.
Оля немедленно запустила в него маленькой подушкой. Лиза, улыбаясь, наслаждалась их шутливой домашней перепалкой, и вдруг, уловила взгляд Дашкова. Он смотрел на нее с такой тоской и надеждой, словно от нее зависела его жизнь. "Нет, дорогой. Поздно пить "боржоми..."
Однако она пришла, по его звонку, на поминки по бывшей свекрови в небольшое кафе, на окраине города. После поминок, Дашков попросил ее съездить с ним на кладбище и в церковь. Опять, отказать было невозможно. Она поехала.
Пока Дашков поправлял венки на свежей могиле матери, Лиза прочла молитву и начала рассматривать соседние ряды могил. Она несколько раз заметила орфографические ошибки в надписях на памятниках и монументах. "Какая вопиющая безграмотность во всем, - раздраженно думала она, - Хоть бы здесь уже правильно писали! Последний приют, все-таки. Ну, о чем я опять думаю!" Она вздрогнула, когда он заговорил с ней. С кладбища он привез ее прямо под подъезд ее дома. "Прямо, как в те времена, когда мы еще встречались", - подумала Лиза. Она попрощалась, он схватил ее руку и поцеловал. Лиза не глядя, вырвала руку и поднялась к себе. Она долго мыла руки под краном.
Дела в Фонде шли хорошо. Но количество беженцев не уменьшалось. Теперь, они уже вчетвером, с Иркой, Глебом и Светкой, едва справлялись с распределением приехавших. Иногда она приезжала домой за полночь, на такси. В выходные, они с мамой поехали по рынкам и магазинам, и полностью экипировали Костю для школы. Ранец, шикарный, с широкими лямками и ортопедической спинкой, ему передала из Италии бабушка Маша. Костя страшно гордился итальянским ранцем и хвастался им всем, кто готов был его слушать.
В последний день лета, они с Костей, мамой и дядь Володей пришли на городской стадион, где по традиции, мэр поздравлял будущих первоклассников города с началом нового учебного года и вручал им пакеты с подарками. Они с удовольствием посмотрели концерт замечательных детских коллективов, которыми славилась Полтава, ибо здесь, несмотря на кризис, работали не только всевозможные детские кружки, но и Дом детского творчества, и детская Школа Искусств и прочие подобные заведения.
Первого сентября, Лиза, Анна Григорьевна и баба Нина привели Костю первый раз в первый класс. Нарядный Костя, с огромным букетом гладиолусов, гордо шествовал впереди. Сзади большой толпы школьников и родителей притормозил черный джип Дашкова. Он вышел из машины, вытащил два больших пакета и прошел к толпе. Рассмотрел своих и подошел. Лиза даже не поздоровалась. Дашков разговаривал с мамой и Костей. Вручил им подарки, поздравил. У Лизы завибрировал телефон в сумочке, она вытащила его и отошла. Дашков смотрел на нее. Лиза подольше поговорила по телефону, в надежде, что муж смоется, но тот упорно стоял возле ее сына и матери и, судя по всему, никуда не спешил. Она опять подошла.
- Мамочка, любимочка, - попросил ее Костик, - А можно папа тоже пойдет с нами в кафе? Он тоже будет праздновать, что я стал школьником! Можно?
Анна Григорьевна глянула на дочь строгим взглядом, Лиза вздохнула и кивнула.
- Урррааа! - закричал Костик.
В кафе, Дашков вновь был прежним -- предупредительным, вежливым и очаровательным. Но теперь все это совершенно не имело цены в ее глазах. У него не было главного -- ему нельзя было доверять.
Прощаясь, она улучила минутку, когда их никто не слышал и сказала мужу:
- Коля, хватит смотреть на меня, как больной сен-бернар. Я не вернусь! И хватит пить! Это становится заметным.
Он промолчал. Лиза отдала ему все его банковские карточки, и заявила, что в его деньгах она больше не нуждается и никаких материальных претензий к нему не имеет. Потом сказала, что подает заявление на развод. Он потерянно смотрел на нее и молчал.
На следующий день, в обед, Лиза встретилась с адвокатом Никитенко. Нанять его ей посоветовал ее друг, Виктор Борисович Погорелов. Юрий Матвеевич Никитенко, самоуверенный, красивый и очень популярный полтавский адвокат, весьма удивился, что она не хочет претендовать на имущество мужа и долго уговаривал ее "не делать глупостей". В конце концов, Лиза потеряла терпение, но вежливо сказала ему:
- Юрий Матвеевич, я знаю, что Вы -- звезда и большой специалист, в своем деле. Но в моем бракоразводном процессе, Вам не удастся блеснуть. Я, напротив, настаиваю, чтобы все было скромно и очень тихо. И если у Вас возникает резонный вопрос -- А зачем же я, вообще, тогда Вас пригласила? - то я Вам отвечу: потому, что у Вас большие связи, а все нужно сделать очень быстро! Чем быстрее и тише Вы меня разведете -- тем больше будет Ваш гонорар.
- Так Вы...не просто уходите от мужа? - спросил проницательный Юрий Матвеевич, - Вы уходите к ...кому-то? И этот кто-то не хочет шума? Кроме того, он еще и не беден?
- Господь -- свидетель, Вы - очень умный мужчина, Юрий Матвеевич, - только и ответила Лиза, улыбаясь. В тот же день она перечислила адвокату задаток.
А еще через день, на ее личный счет в банке поступило десять тысяч фунтов стерлингов. На ее удивленные вопросы, посланные по скайпу, Бонни ответил: "Предполагаю, что тебя ждут некоторые траты. И что ты не захочешь пользоваться деньгами Дашкова. Это -- счет Лины, никто ничего копать не будет". Она поблагодарила, но без излишних выражений признательности и восторга.
В последнее время, Фонд Лизы начал регулярно заниматься поставками провизии в армию. Приемная Фонда превратилась в огромный склад, куда сердобольные полтавчане свозили продукты питания, медикаменты, средства личной гигиены для бойцов и многое другое. Лиза периодически обращалась за помощью к студентам и волонтерам, чтобы те поработали грузчиками и охранниками всего этого. Учет здесь вести было невозможно, и чтобы избежать обвинений в воровстве и корыстности, она старалась не задерживать вещи и продукты у себя в офисе, а сразу передавать их на передовую или в церкви, которые тоже занимались волонтерской деятельностью. Все же она была очень щепетильна в делах.
Часто звонил Игорь, все время жаловался, что Дашков пьет. Лиза сокрушалась:
- Достойный выход из ситуации достойного русского мужчины! Игорь, а пусть Димка и его свозит в госпиталь, а? Пусть посмотрит на настоящее горе!
- Лиза, от него ушла даже Оксана Ивановна! Он, по-пьяни, запустил в нее пустой бутылкой из-под шампанского. Оксана говорила, что бутылка в сантиметре от ее головы пролетела. В общем, она нашла себе другую работу. И Артемона себе забрала, говорит, у Дашкова бедный песик просто сдохнет. И все бы ничего, так ведь, придурок, вечно за руль пьяным лезет!
- Ну, это никуда не годится! Себя не жалко -- так хоть других людей пусть пожалеет!
Лиза встретила мужа на одном из благотворительных мероприятий города и ужаснулась. Он похудел, оброс щетиной, красные воспаленные глаза и обвисшие щеки говорили о недосыпах и беспробудном пьянстве. Одет, впрочем, был, как всегда, с иголочки.
- Дашков...- потерянно произнесла Лиза, - Что ты делаешь с собой? Так нельзя, Дашков.
- Лиза, пожалуйста, поехали ко мне...к нам....нужно поговорить.
- Нет, Коля, к тебе я больше не поеду. А надо поговорить -- давай поговорим.
Они поехали в "Сказочную полянку", симпатичный ресторанный комплекс на Харьковском шоссе, в лесу.
Дашков пил минералку, Лиза -- сухое белое вино. Она молчала, после того, как сделала заказ. Внимательно смотрела на огромную, во всю высоту здания стеклянную стену, за которой красовался первозданный лес. Вдруг, створки стены разошлись, и они оказались на импровизированной террасе.
