Оболту как никогда хотелось поменяться местами с чертовой птицей.

-Ифрит сзади! - Минерва попыталась спасти демона, но крик подыхающей от голода пичуги долетел до середины площади.

-Я не понимаЮ, гдЕ моЯ гитАра?

Кто - то решил пошутить и жестом указал на Ифрита.

Бум! - кулак старого музыканта оказался куда сильнее ушей. Амортал ничком упал рядом с приговоренным.

-А, вот жЕ онА!

-Видите! - Вестник пораженно смотрел на инструмент, который оказался у мастера - вора за пазухой. - Он даже успел украсть гитару, хотя все это время был у нас на виду.

Вестнику под нос сунули неряшливо скрученную бумажку. Тот развернул ее и радостно гаркнул:

- И у нас есть победитель, который угадал, что под мешком скрывается Дзинь-Дан, неуловимый мастер - вор.

-Не называйте меня по имени! - вор поморщился. - Я его ненавижу!

-А как тебя называть - ведущий ободряюще хлопнул приговоренного по плечику. - Криворучка, хе-хе?

Это была шутка. Но никто не засмеялся.

- Меня зовут мастер - вор! - хмуро повторил осужденный.

-Хорошо, мастер - вор, учтем это при составлении надгробия, ой, хотя я забыл... в выгребной яме нет надгробий, а крысы не умеют читать хе-хе-хе! Хм.

Лица присутствующих вытянулись и стали эластичными, словно перед казнью их долго - долго вымачивали в керосине. Начиналась пятиминутка "Склепных юморесок" - неизменного атрибута каждой смертной казни, придуманного для того, чтобы осужденные отходили в мир иной с улыбкой на устах. Чаще всего это была улыбка облегчения. От того, что им больше не придется слышать этот ужас.

-Вы не тронете этого человека! - в ход пошел самый главный аргумент Сотлиссы Бесельведейской. Сиськи пятого размера, которые при сильном нажиме могли довести человека до удушья.

-Конечно, нет! - Вестник энергично замахал головой и, на всякий случай, руками.

Рукава его пестрой рубашки мелькали в воздухе. Минерве это напомнило первый бал - маскарад в школе магии, когда единственный в группе мальчик - дальтоник оделся в чудовищный розово - желтый костюм и утверждал, что он снежинка.

Тогда на это не обратили внимания, а на третьем курсе он случайно перепутал реактивы. "Снежинку" хоронили в закрытом гробу.

-У нас есть победитель, а значит, настало время казни - вжик!

Сотлисса приготовила свиток.

-Казнь - вжик, а что это...?

-Вжик! - голова мастера - вора покатилась к ее ногам.

Стоящая в третьем ряду подтанцовки девушка в блестящем купальнике, стыдливо отерла длинную косу и стала в строй.

-Мастер - вор! - на глазах героини этого человека убили во второй раз. Нужно было, конечно, заплакать, однако Сотлиссу терзала некоторая неуверенность.

Безголовое тело упало на эшафот как грузный куль с картошкой. Из шеи хлестала кровь.

-Вжииик

вжииик

вжииик

Пять минут

И тебе кирдыыык! - пропели вокалистки задорный джингл.

-Казнь "Вжик" - сама гуманная и безболезненная казнь в мире! Участвуйте в нашей лотерее! - жизнерадостно объявил Вестник.

-Мама, мамочка, меня тошнит! - давешний мальчик теребил маму за подол, стремясь увести ее подальше от жуткого места.

-Смотри мне! Будешь языком трепать почем зря, в следующий раз поведу тебя на "казнь-ракушку".

-Казнь "Ракушка", специально для непослушных деток! - Вестник присел на корточки и заговорщицки подмигнул.

Диття залилось горючими слезами.

-Ну, мы тогда, пожалуй, пойдем! - Сотлисса с некоторой натугой взвалила на плечи тело Ифрита. Она не хотела знать, что из себя представляет казнь ракушка.

-Не то-ро-пись! - бэк - вокалистки заступили ей дорогу

-А ну в сторону!

Красотки ощетинились смертоносными косами.

-О, горе мне, горе! - Вестник картинно снял у себя скальп и швырнул его рядом с телом мастера - вора. Собравшиеся возле него крысы шуганулись в стороны. -Вы нарушили ход казни, поэтому по законам нашего города вас ждет...

-Что их ждет? Что их ждет? Что их ждет? - жадно расспрашивали друг друга вокалистки.

-Ямаааа! - радостно обвестил ведущий и тотчас кинулся к свежеиспеченным осужденным. - Ваше последнее слово перед заточением?

-Вы там тоже выступаете? - руки героини были заняты Ифритом, к тому же пробиваться с боем было бессмысленно. Косы были острыми.

-О, нет, я пою только на площади по Скогам и Руттонам. По Корниганнам к нам в гости приезжает дорогая матушка моей жены.

-Тогда мы согласны!

414 год от первого пришествия

Четвертая Скога Врожупуха месяца

По дороге в Запретное Королевство.

-Я - Громила Гронд!

-Я просто счастлива!

-Гыыы! - шершавая чешуйчатая морда лучилась от удовольствия.

Хоть Громила и родился в самом сердце Запретного Королевства, он решительно не понимал сарказма. Впрочем, Гронд не понимал примерно девяноста процентов того, что ему говорили, если информация при этом не сопровождалась ударом плети, либо ожогом.

-И все - таки - Магдала не оставляла попытки докопаться до истины. - Настоятельнице частенько говорили, что ей бы более подошла профессия палача.- Куда мы идем?

-Гронд!

-Здорово! А долго еще нам идти?

-Гронд?!

-Я говорю, далеко - Магдала развела руками, показывала длину расстояния, или - руки приблизились друг к другу - Не очень?

-Гронд! - монстр обиженно вытянул губу и начал стаскивать с себя меховые трусы.

-Нет, я не то имела ввиду! - настоятельница отрицательно замахала руками.

Несмотря на то, что мозги Гронда имели всего лишь одну извилину, которая в лобной части замыкалась в кольцо, низменные инстинкты были ему не чужды.

-Гронд!

-Ну и Криатура с тобой! Хоть трясти - то можно не так сильно?

-Гронд! - покаянно пророкотало чудище и треснуло дубиной по башке одного из гоблинов, который шел в драном халате.

Тот недовольно заворчал и сделал лапами пару пассов. Сфера - клетка поплыла более плавно.

-Так ты все - таки меня понимаешь! - настоятельница поплотнее закуталась в тот жалкий кусочек ткани, который ей выдали в качестве одежки.

-Я - громила Гронд!

-Ох, прости, что спросила!

Эксцентричный город Баламут.

Позорная Яма.

И все - таки Мастер - вор был симпатичным. Если бы только был живым...

Голова лежала рядом с телом, и в этом была самая большая проблема парня.

Однако тюремным крысам было все равно. Грызуны мирно хрумкали свежатиной и радовались жизни.

Великая героиня вздохнула. Жалко парня. И как, интересно, он сумел прийти в себя после дверного заклятия?

-Прости меня, о Благодатная, за прегрешения мои тяжкие и дай умереть с чистой совестью...

Отблеск одного единственного, подыхающего факела наполовину освещал коленопреклонённую фигуру. Ифрит стоял на их постели (или диване, или софе, или кресле - то, как использовать эту кучу соломы, зависело исключительно от фантазии узников). Кроме соломы из мебели наблюдалось шикарное биде (ведро с выщербленным краешком) и паркет в виде горсти крысиных какашек. В остальном в яме была лишь голая земля.

-Во Славу твою да отойдет моя печень к моему дорогому батюшке Моннаку, ибо она ему нужнее...

Сотлисса вздохнула и вновь перевела взгляд на обезглавленное тело. Смотреть на него было гораздо приятнее, чем пятый час подряд слушать стенания недоделанного монаха.

Ифрит пришел в себя уже в яме. Узнав, что их - "о ужас, Криатура Пресветлая да как он мог докатиться до такого"- бросили за пособничество и попытку отбить опасного преступника, амортал пошел белыми пятнами. В сочетании с начинающей краснеть кожей (по пути Алесса рассказала, что кожа начинает краснеть у всех аморталов мужского пола) выглядело просто потрясающе. Сотлисса давно не видела такого красивого мухомора, и тотчас начал каяться.