– Всё сделаем Пётр Алексеевич! Сам ночей спать не буду, но этих двоих засранцев на чём-нибудь да подловлю!

В расстроенных чувствах Романов налил себе и Малюте по полному бокалу своей любимой перцовки.

– А как же служба, Пётр Алексеевич? – удивился Скуратов, зная строгий нрав начальника строительства.

– Пей! – махнул рукой Пётр. – Пей до пьяна, сегодня можно! Умаялся я что-то, выходной день беру! И ты тоже, а то как же я отдыхать буду без собутыльника?

В конце ноября отделочные работы в банке были закончены: электрики оснастили рабочие места клерков оргтехникой, специалисты установили несколько хитрых систем сигнализации и защиты, а руководство банка согласовало все вопросы и получило лицензию на право оказания банковских услуг. Можно приступать к работе. Об этом директор банка сеньор Помидоро лично доложил Петру Алексеевичу. Романов не скрывал своей радости и предложил устроить торжественную презентацию нового банка. Открытие назначили на 1 декабря. Директор банка лично составил смету на проведение презентации и праздничного ужина, чем очередной раз вогнал Скупого рыцаря в тоску.

– Не жадничайте, барон! Дело того стоит! – сказал Романов главному бухгалтеру, упреждая его стенания о нехватке денежных средств и угрозе выйти за границы утверждённой сметы. – Наш банк вливается в банковскую систему Москвы, а значит, надо о себе заявить громко, и презентацию провести так, чтобы неделю вся Москва от удивления, как церковный колокол гудела! Иначе уважать не будут – таковы неписаные правила большого бизнеса!

– Только не приглашайте на открытие представителей Счётной палаты, – смирившись с предстоящими затратами, проскрипел главбух. – Иначе мы сразу же попадём к ним на заметку за нецелевое использование средств.

Первый зимний день выдался на удивление солнечным, и выпавший ночью первый снег аппетитно хрустел под ногами многочисленных гостей, приглашённых на открытие «Хоум-Кудесник-Банка». Над входом банка висел транспарант «Мы открылись!», а сам вход был обрамлён гирляндой из разноцветных шаров. После короткого выступления начальника строительства директор банка сеньор Помидоро, одетый по случаю праздника в чёрный фрак и от того сильно напоминавший оперного певца на пенсии, пригласил всех присутствующих посетить новое здание банка и облегчить свои кошельки, открыв в банке счёт под выгодные проценты.

Первыми в фойе банка вошёл Романов и приглашённые гости, а за ними потянулись многочисленные желающие посмотреть на убранство операционного зала. А посмотреть было на что: дизайнер взял за основу «колониальный» стиль, поэтому при оформлении интерьера использовал много мрамора, позолоты, красного дерева и хрусталя с бронзой. В центре зала, словно огромное осиное гнездо, с расписного потолка свисала хрустальная люстра, которая весело искрилась и переливалась в потоке жёлтого электрического света. Огромные окна были задрапированы белыми атласными шторами, а за конторками из красного дерева сидели тщательно причёсанные девушки-операторы, одетые по моде 19-го века, что окончательно создавало у посетителей иллюзию старого английского банка. Многочисленные посетители, охая и ахая от восхищения, словно горошины рассыпались по всему операционному залу, не обращая внимания на седовласого стройного мужчину в сером английском костюме и заколотом золотой булавкой галстуке. Внешне он был спокоен, и только пристальный взгляд внимательных голубых глаз выдавал в нём внутреннее напряжение.

– Господин Гуров! – обратился к седовласому мужчине директор банка. – Мы с гостями собираемся осмотреть денежное хранилище. Вы не присоединитесь к нам?

– С вашего разрешения, господин директор, я предпочёл бы остаться в операционном зале, чтобы проследить за выполнением охранниками своих обязанностей, – вежливо отказался начальник службы безопасности банка.

– Как Вам будет угодно, – согласился с ним директор и вернулся к гостям. Гуров в ответ чуть склонил голову и снова принялся «прочёсывать» толпу внимательным взглядом.

Томато Барзини всю свою сознательную жизнь зарабатывал на кусок хлеба и глоток кьянти тем, что помогал людям покинуть их земную обитель и перебраться в мир теней. Томато был наёмным убийцей и очень этим гордился. Давным-давно его прадеду Маслино Барзини заинтересованные лица предложили разрядить свой кольт в одного достопочтенного господина, который собирался баллотироваться в губернаторы. Маслино всё сделал аккуратно, и кандидата в губернаторы похоронили с почестями, а сам прадед за выполненную работу получил сто долларов. С тех пор расценки на услуги семьи Барзини значительно повысились, но неизменным оставалось обязательность и качество работы исполнителя. Заказчики были довольны, и убийство по заказу стало семейным бизнесом клана Барзини. Однажды, сидя за кружкой молодого виноградного вина в окружении родственников, Томато признался, что мечтает о том, чтобы через много лет, когда его уже не будет на этой грешной земле, его правнук, впервые нажимая на курок револьвера, тихонько прошепчет: «Надеюсь, прадедушка сейчас смотрит на меня с небес и гордится мной»!

Когда ему предложили контракт на устранение начальника строительства, он согласился, несмотря на предупреждение. Заказчик не скрывал, что заказ трудновыполнимый, поэтому и платил больше, чем обычно за устранение чиновника высокого ранга. Риск был велик, и он интуитивно понимал, что от данного контракта следует отказаться, найти подходящий предлог и отказаться! Но сделать этого не мог. Заказчик недвусмысленно дал понять, что, учитывая его почтенный возраст, он хотел предложить данный контракт более молодому исполнителю, но, принимая во внимание опыт и былые заслуги, остановил выбор именно на нём, на Томато Барзини. Это было лестно, и Томато согласился. Он даже отказался от положенного в таких случаях аванса. – Если всё пройдёт гладко, то по возвращению получу всю сумму сразу, – сказал он удивлённому представителю Заказчика. – А если не повезёт, то мне тогда деньги будут не нужны!

– Да Вы, сеньор Барзини, оказывается, ещё и философ! – подивился представитель Заказчика.

– Нет! – замотал седой головой Томато. – Философ предполагает, а я всегда рассчитываю точно. Я трезво мыслящий человек, сеньор, поэтому и дожил до седых волос.

– Для исполнения заказа Вам что-то потребуется – оружие, связи, план местности? – поинтересовался представитель Заказчика.

– Оружие у меня имеется, я всегда работаю только со своим «инструментом», местоположение и устройство резиденции Романова уточню на месте, а связи мне не нужны. В этом деле мне, кроме моего племянника Цуккини, других помощников не требуется.

– Хотите привлечь его в качестве оруженосца?

– Хочу сделать из него первоклассного исполнителя! – жёстко ответил Барзини. – Единственно, что мне от вас нужно, так это конечный срок выполнения заказа.

– Время терпит, – заверил его представитель. – Главное, чтобы на выходе был положительный результат – без сбоев и накладок, так что исполнение по готовности.

После этого они расстались – холодно, без рукопожатий и пожеланий удачи, как чужие люди, в сущности каковыми они и были.

В день выполнения заказа выпал снег. Барзини вырос на юге солнечной Италии и поэтому снег видел редко. Снег казался ему холодным, колючим, и Томато не понимал, чему радуются окружающие его люди. Даже племянник поддался всеобщей эйфории.

– Дядюшка, снег! – кричал юноша, черпая полные пригоршни холодных снежинок.

– Замёрзшая, а потому мёртвая вода, – холодно поправил его Томато.

– Посмотри, он прекрасен! – не соглашался Цуккини.

– Как и всё, чего касается смерть! Ты замечал, какие спокойные и в то же время умиротворённые лица у мёртвых? Это потому, что мёртвые не лгут. Лицо живого человека всегда в движении: он ухмыляется, гримасничает, корчит рожицы и всё для того, чтобы скрыть ложь. Мёртвому человеку уже не надо лгать, лживые образы опадают с его лица, как шелуха, и тогда он становится самим собой. И только после этого сквозь мёртвую плоть проступает истинная красота. Снег – это мёртвая вода, поэтому он и красив.