Люциус Малфой стремительно трезвел. Темный Лорд, приняв его клятву, отбыл в свое поместье, а Люциуса накрыло пониманием ситуации. Он смутно помнил о приходе Снейпа, об их разговоре, о каких-то крестражах, но связать все мысли воедино никак не получалось. Решив обратиться с утра к первоисточнику (если завалиться к Снейпу сейчас, то можно и проклятие схлопотать), Малфой пошел спать.

Рано утром, в надежде застать зельевара в его апартаментах, Малфой отправился в Хогвартс. Благо, что он, как член попечительского совета, имел прямой доступ в школу, и ему не нужно было ставить Дамблдора в известность о своем визите, а камин Снейпа был для него всегда открыт.

Огонь вспыхнул зеленым, оповещая Северуса о визитере, и из него вышел Люциус Малфой. По нему нельзя было сказать, что вчера он напился до положения риз — чисто выбритый, с уложенными волосами и в безупречной мантии, как будто не к старому другу пришел, а на прием к министру.

— Доброе утро, Северус, — поприветствовал он хозяина и устроился в соседнем кресле.

— Доброе. А что ты тут делаешь? — празднично одетый Малфой вызывал определенные подозрения.

— Даже кофе не угостишь?

Снейп отложил непроверенные эссе и вызвал домовика. Пока тот накрывал им завтрак, Северус разглядывал Люциуса, пытаясь разгадать причину его раннего прихода.

— Люц, — Снейп разлил кофе в маленькие чашечки и подал одну Малфою, — не тяни книзла за хвост, ты же, в самом деле, не кофе попить пришел.

— Сев, — просительные нотки в голосе заставили зельевара удивленно выгнуть бровь, — расскажи, что вчера было?

— Не могу, — ответил Северус, — я клятву дал.

— Я тоже, только вот о чем?.. И Лорд какой-то странный, я ему вчера ТАКОЕ наговорил, а он рассмеялся и все… ни тебе Круцио, ни тебе Авады… Странно все это. Сев, а если мы одинаковые клятвы давали, значит, можем обсуждать?

— Наверное, только давай не сейчас. Мне в Большой зал на завтрак идти нужно, — Северус встал, отставил чашечку и накинул мантию, — а ты приходи вечером, поговорим.

— А можно я тебя здесь подожду? — возвращаться в Малфой-мэнор, куда в любой момент может прийти Волдеморт, он не хотел категорически, — я даже эссе могу проверить вместо тебя.

— Располагайся, — усмехнулся Северус, радуясь возможности спихнуть работу на Малфоя, — если что понадобится, то вызови эльфа.

Гермиона и Рон с утра поджидали Гарри в факультетской гостиной. Рон знал, что его друг уже проснулся и сейчас спустится. Они решили поговорить с ним до уроков, переживая за Гарри. Они боялись, что проморгают Джинни и последствия могут быть необратимыми.

— Доброе утро, — Гарри подошел к ним, — пойдем на завтрак?

— Доброе, — едва ли не хором ответили они.

Выйдя из гостиной, Рон и Гермиона подхватили Поттера под руки и затащили в ближайший пустующий класс. Гарри, конечно, ожидал разговора, но не такой прыти.

— Эй, что случилось?

— Нам нужно кое-что тебе рассказать, — начала Гермиона, а Рон только кивнул, позволяя более красноречивой подруге вести разговор, да и самому рассказывать ТАКОЕ о своей родне было сложно.

— Это не может подождать? Я голодный, как оборотень.

— Нет, не может, — припечатала подруга, но, сжалившись над Поттером, вызвала Добби, который принес им с хогвартской кухни сандвичи и сок.

— Гарри, этим летом мы кое-что узнали, — начала Гермиона, — и решили тебе рассказать…

воспоминание

Было уже довольно поздно, и Молли разогнала всю свою шумную семейку по комнатам. Но Рон и Гермиона, наконец-то осознавшие свое влечение, не спешили расходиться, и устроились на ступеньках. Они решили, что не случится ничего страшного, если немного задержатся и побудут рядом друг с другом. Молли гремела на кухне посудой, когда сработал камин, и из него вышел Альбус Дамблдор.

— Добрый вечер, Молли, — поздоровался он, бесцеремонно устраиваясь за столом.

— Скорее ночь, — ответила хозяйка, намекая на несвоевременность визита.

— Ну-ну, моя девочка. У тебя такая большая семья, что поговорить с тобой наедине можно только ночью.

Рон и Гермиона не придали бы никакого значения столь позднему приходу директора, если бы не прозвучало имя Гарри. Гермиона не зря считалась самой умной ведьмой на курсе, ее давно занимал вопрос — почему, если Гарри Поттер считается Избранным, от него скрывают любую мало-мальски важную информацию, выдавая ее по крупицам, и не тренируют в боевой магии? Ведь, если следовать логике, Гарри нужно готовить к противостоянию с сильнейшим волшебником современности. Не Люмосом же он должен победить? Поэтому она сделала Рону знак молчать и тихонько перебралась поближе к кухне.

-…принес зелье, — услышала она голос директора, — оно очень эффективное, хватит буквально пару капель и Джинни станет единственным человеком, которого Поттер будет слушаться.

— Я все это уже не раз слышала, — недовольно проворчала Молли, — давайте его сюда.

— Девочка моя, ты уверена, что имеешь достаточное влияние на свою дочь, чтобы контролировать ее?

— Альбус, моя дочь — единственная моя гордость, не то, что мальчишки. Она в курсе, как и что нужно сделать и будет меня слушать.

— Смотри, Молли, — угроза в голосе директора стала явственной, — если что-то пойдет не так, то ты ответишь за это.

— Не нужно мне угрожать, я все знаю и все сделаю. Как только Поттер женится на моей девочке и переведет свое состояние на нее, вы получите свою долю. Что с этим щенком будет потом — мне все равно, — голос миссис Уизли неприятно изменился, — главное чтобы не остался в живых. Не хочу, чтобы Джинни всю жизнь с ним мучилась.

— Договорились, — ответил Дамблдор, — только долю свою я заберу артефактами, вам-то они без надобности… ну, пойду я. Поздно уже…

Гермиона услышала звук сработавшего камина и обернулась к Рону. Тот был смертельно бледен, по коже неестественно-темными точками рассыпались веснушки, а рот был раскрыт в попытке вдохнуть. Гермиона помогла ему подняться, отвела в свою комнату и, наложив запирающие и заглушающие чары, прижала к себе.

— Тихо-тихо, — она перебирала его волосы, а он вцепился в нее, как утопающий, тяжело дыша и надрывно всхлипывая, — Рон, успокойся, все будет хорошо…

— Как она могла? Герм, объясни мне… — Гермионе было больно видеть Рона в таком подавленном состоянии, и она, достав из своей сумки успокоительное зелье, споила его Рону.

— Гарри, у меня такое ощущение, что для тебя это совсем не новость, — Гермиона подозрительно смотрела на странно спокойного Поттера.

— Ты права, — грустно улыбнулся Гарри, — у меня тоже есть, что вам рассказать…

И Гарри рассказал отредактированную версию случившегося с ним вчера. Он не стал рассказывать про Тайную комнату, а сказал, что подслушал случайно под мантией невидимкой, наведавшись не вовремя в кабинет директора.

— Гарри, я одного понять не могу, — аналитический склад ума Гермионы сразу выдал все несостыковки, — если ты должен отписать все состояние Джинни, то о каких деньгах говорили Сириус и Джеймс?

— Я не знаю, но думаю, что Джинни я должен был отписать свой ученический сейф, можешь мне поверить там очень крупная сумма. Не миллионы, конечно, но на сытую жизнь хватит. А эти двое уродов, — Гарри даже по именам их называть теперь брезговал, — боятся за родовые сейфы, к которым у меня пока хода нет.

— Пока? — Гермиона тут же услышала оговорку.

— Пока, — твердо ответил Гарри, — ни Джинни, Рон прости, ни этим двум ничего не светит. Я лучше все например в Мунго отдам, но они не получат ни кната.

— Чего уж там, — Рон от стыда за мать и сестру не поднимал на Гарри глаза, — деньги твои — делай что хочешь. Гарри, ты же не сердишься на меня?

Поттер подошел к друзьям и обнял обоих, прижав к себе покрепче.

— Рональд Уизли — ты дурак, — буркнул он, — у меня нет родных, но зато у меня есть самые настоящие друзья, которые мне ближе всех на свете.