- Тогда выпьем за то, чтобы любовь смогла преодолеть все преграды?

- За это грех не выпить, – кружки звонко стукнулись, чуть не расплескав вино на стол.

Спустя несколько дней, когда улеглись гуляния, Хелмот решил попробовать дойти до Алиса. Решено было идти с утра, чтобы не застрять в лесу ночью. Собрав все необходимое, он попрощался с родными и решительно направился в сторону речки. Правду он не сказал никому, кроме Сая. Когда он пересек реку и направился в сторону деревьев, то послышался шорох падающего снега. Как и ожидалось, лес не желал его пускать. Когда Хелмот схватился за меч, ветви только гуще начали преграждать ему дорогу.

- Так дело не пойдет, – с этими словами он отпустил рукоятку и стал думать, как ему поступить дальше. В голову приходило только одно. – Надеюсь, что меня никто не услышит.

Он поднял руки и пошел вперед. Как и ожидалось, чем ближе он подходил, тем яростнее переплетались ветки и целились острыми концами в его сторону. Тогда Хелмот вздохнул и остановился.

- Владыка леса, выслушай своего непутевого соседа. Я прошу тебя… нет, я умоляю, пусти меня к своему сыну. Я клянусь, что не сделаю ничего плохого. Алис в опасности, ему нужно помочь, и ты не сможешь этого сделать, – лес зашумел, оскорбленный словами человека. – Чтобы родить, ему нужна помощь человека, иначе он умрет. Если тебе что-то не понравится, можешь убить меня на месте, но я прошу, дай мне пройти и помоги его найти.

Внезапно наступила тишина. Хелмоту стало не по себе, и он начал следить за тем, что происходило перед ним. Казалось, что лесной владыка задумался. Неохотно ветви разошлись и дали Хелмоту пройти дальше. Окрыленный, он пошел быстрым шагом по тропе, которую ему показывал лес. Из-под снега начали показываться зеленые травинки, которые вели его вглубь леса. Иногда он краем глаза замечал тени волков, которые следили за каждым его движением. Но воину не было страшно, ведь он был уверен в своей победе.

========== Глава четвертая. ==========

Каждую ночь он просыпался от кошмаров. Теперь, когда он знал, что значит быть любимым и оберегаемым кем-то, он долго не мог успокоиться. Казалось, что родные стены давили на него, а от острого ощущения одиночества хотелось взвыть. Единственное, что возвращало его к жизни, это - малыш. Теперь он пинался чаще, желая напомнить о себе. Травник мог часами лежать и с блаженной улыбкой на лице поглаживать большой живот. В такие моменты он не чувствовал себя одиноким и искренне верил, что все будет хорошо.

Ныл низ живота и безумно болели по вечерам ноги. С момента ухода Хелмота прошло три дня, но они казались вечностью. Алис старался отвлечь себя, пытался читать, заниматься своими домашними обязанностями, но апатия сжирала все его силы, сводя его дела до минимума. Вожак часто лежал рядом, согревая его и периодически вылизывая его руки. Если бы не он, Алис верил, что окончательно бы поддался депрессии.

Настало очередное зимнее утро. Алис нехотя встал с кровати и соорудил себе нехитрый завтрак. Нужно было двигаться, занимать себя чем-нибудь, ведь он один, и никто не станет слушать его капризы и помогать по дому. Травник посмотрел на потухающие угли и решил сходить за дровами, чтобы не пришлось вечером в темноте пробираться к сараю. Накинув плащ, Алис вышел на улицу. Солнце, отражаясь от белоснежного снега, слепило глаза. Он прищурился и не спеша стал пробираться через сугробы. Ему не хватало сил убрать двор, потому он давно уже махнул рукой на это.

Взяв ровно столько, сколько он мог унести, Алис побрел обратно. У порога он остановился и прислушался. Лес шумел, что-то тревожное происходило там. Травник обернулся и начал всматриваться вдаль. И правда, что-то приближалось. Испуганно прижав поленья, он ждал. Что же могло разбудить зимой лес и заставить так волноваться его ветви? Послышался хруст снега, и Алис замер, когда увидел фигуру человека, пробирающегося к нему через сугробы. Человек остановился и посмотрел в его сторону.

- Алис! – у травника ноги подкосились от страха. Это был голос Хелмота, он узнал бы его среди тысячи других. Взволнованный, запыхавшийся, но это был человек, которого он так сильно любил. Хелмот побежал к нему, с трудом переставляя ноги.

- Уходи! Не приближайся ко мне! – взвыл травник и припал спиной к двери. Только не это, сейчас, когда он так расстроен, и сердце разрывает на тысячу частей, он не контролировал свою силу и мог навредить ему. Этого он боялся до глубины души.

- Алис, послушай… - тот и не думал останавливаться и уже с легкостью перемахнул низкую ограду.

Бросив на землю поленья, травник метнулся в дом и запер двери. Сердце колотилось, а дрожащие пальцы боялись оторваться от шершавой древесины. Он затаил дыхание и слушал приближающиеся шаги. Вот сейчас он начнет ломиться в дом, а Алис испугается, и проклятье покажет свою полную силу.

- Алис, пусти меня, – мягкий голос Хелмота вывел парня из оцепенения и заставил поднять голову, словно он мог увидеть сквозь дверь глаза воина. – Я умоляю, открой мне дверь.

- Нет, тебе тут больше не рады, уходи! – голос предательски дрожал, но Алис ничего не мог с этим поделать.

- Почему ты меня гонишь, даже не пытаясь выслушать? – вопрос поставил в тупик, но его глаза, когда он общался с вожаком стаи…

- Потому что я чудовище, – всхлип. Он так не хотел плакать, но слезы предательски потекли по щекам.

- Ну, какое ты чудовище? Уж поверь, на заставе, где было много магов, я видел настоящих чудовищ. И вообще, у меня язык не повернется такое светлое создание назвать чудовищем, – Алис замер, забыв, как нужно дышать. Что он такое говорит? Как он может говорить подобное?

- Почему же тогда на твоем лице было столько страха? Почему ты смотрел на меня, как на врага и оголил меч? – нет, он не хочет слышать жалкие оправдания, но все равно спросил.

- А кто сказал, что я испугался ТЕБЯ? Может я испугался ЗА тебя?

- Нет, прекрати, я не выдержу больше… - не в силах удержаться на ногах, травник прислонился спиной к двери и начал медленно оседать на пол. – Не надо тешить меня ложной надеждой.

- Неужели ты такого мнения обо мне? – зачем он так? Захрустел снег, давая понять, что Хелмот отходит от двери. Теперь всхлипы рвались наружу, и Алис не мог прекратить свою истерику, но внезапно он почувствовал толчок в дверь и замер. – Значит, придется тебя убеждать в обратном. Я буду сидеть тут до тех пор, пока ты мне не откроешь. А если околею, то все это будет на твоей совести. Запомни.

- Что ты делаешь? Зачем тебе это? – слова сами слетали с губ, травник не успевал их обдумать.

- Может потому что, мне очень беспокойно, когда тебя нет рядом. Потому что когда я тебя вижу, мне хочется окружить тебя заботой и не давать никому в обиду. Хотя, наверно потому, что мне нравятся твои тонкие изящные кисти. То, как ты бережно относишься к травам, – Алис перестал плакать и заворожено прислушивался, впитывая каждое слово. – Или то, как забавно ты закусываешь нижнюю губу, когда задумываешься о чем-то важном. А может, я полюбил тебя за прекрасные пирожки, которые ты умеешь печь. Честное слово, таких вкусных пирогов я не ел еще.

Алис не выдержал и хихикнул.

- Хорошо, ты уже смеешься, значит, мы на верном пути, – мягкий смех, такой любимый, такой родной. - Значит, о чем я… Зачем мне это все? Затем, что я хочу видеть, как ты просыпаешься по утрам, готовишь, занимаешься хозяйством. Хочу видеть твою прекрасную улыбку и твои серые глаза. Касаться волос, кстати, мне не нравится, когда они в косу заплетены, распущенные тебе идут куда больше.