Другой парень по имени Чип потратил все свои карманные деньги, оставшиеся с Рождества и нескольких Дней рождения, на набор для травли вредителей и ходил по домам, предлагая бесплатно их вывести, — моя история, которую я узнал от сестры.

Ещё был один парень по имени Карл Бёрнс, и все звали его К.Б. И однажды К.Б. так напился, что попытался трахнуть собаку своего друга, — история Патрика.

Другого парня звали «Давай, Джек!», потому что его, по слухам, застали мастурбирующим на вечеринке. И перед каждой спортивной игрой все хлопали и скандировали: «Давай, Джек! … хлоп-хлоп-хлоп … Давай, Джек!» — моя история, которую мне рассказал брат.

Были и другие истории с другими именами. Вторая Бэйс Стейс, у которой в четвёртом классе уже была грудь, и она разрешала некоторым мальчикам её трогать. Винсент, который принял кислоту и пытался смыть диван в унитаз. Шейла, которая, по слухам, мастурбировала хот-догом, и ей пришлось обратиться в неотложку. И это далеко не весь список.

К тому моменту как мы закончили, всё, о чём я мог думать, так это о том, как чувствуют себя эти люди на встречах с одноклассниками. Мне интересно, стыдно ли им, и маленькая ли это цена за то, чтобы стать легендой.

Когда мы немного протрезвели, выпив кофе и «Мини Финс», Патрик повёз меня домой. На записи, которую я составил для него, заиграли зимние песни. И Патрик повернулся ко мне.

— Спасибо, Чарли.

— Не за что.

— Нет. Я о кафетерии, - он сказал это, а я вспомнил, что мы ни разу не говорили об этом с того дня. Я не ждал, что Патрик будет меня благодарить. Я защищал его не для того, чтобы мне потом сказали спасибо. Но, кажется, для Патрика это было важно. И я ответил:

— Всё в порядке.

Больше мы не разговаривали. Он довез меня до дома, высадил на подъездной дорожке. Мы обнялись, пожелав друг другу спокойной ночи, и, когда я уже собирался было отстраниться, он сильнее прижал меня к себе. И приблизил своё лицо к моему. И поцеловал. По-настоящему. Потом он очень медленно отстранился.

— Извини, - кажется, он был смущен. Кажется, он хотел заплакать. Кажется, он сам не ожидал, что сделает что-то подобное. Я тоже не ожидал. Но я сказал:

— Всё в порядке.

Я не знаю, почему отреагировал так спокойно. Я слышал, что многие не могут принять того, что им нравиться целоваться с кем-то одного с ними пола.

Я вспомнил Брэда. Возможно, из-за него я так спокоен. Думаю, Патрик не выдержал бы еще одного такого, как Брэд.

— Серьёзно. Извини.

— Нет, правда. Ничего страшного.

Он сказал «спасибо» и обнял меня ещё раз. И снова приблизился, чтобы поцеловать меня. Это уже не было для меня неожиданностью, ведь я сказал «ничего страшного». Я позволил ему. И он воспользовался этим. И я не знаю, почему мы оба это делали.

Мы вернулись к нему в машину и просто целовались некоторое время. Не так уж долго. Это было приятно. Еще приятнее было видеть, что в его глазах больше нет оцепенелости и безжизненности от вина, кофе, или от того, что он не ложился всю ночь.

А потом он начал плакать. И заговорил о Брэде.

И я позволил ему. И думал о том, что больше не хочу этого слышать. Больше не хочу, чтобы Патрик вспоминал о Брэде.

Я знаю, что он никогда не сможет забыть Брэда. Это не вычеркнешь просто так из памяти. Я бы точно не смог вычеркнуть Сэм.

Но я все равно продолжал об этом думать, пока Патрик плакал, уткнувшись лицом в мое плечо.

С любовью, Чарли.

17 мая 1992

Дорогой друг,

Кажется, каждое утро с той первой ночи я просыпаюсь вялым, у меня болит голова, и трудно дышать. Мы с Патриком много времени проводим вместе. Намного больше, чем раньше. Я почти не вижусь с Сэм и остальными. В школе рядом со мной всегда находится Патрик, он очень мрачный, поэтому его, а с ним и меня, стараются особо не беспокоить. Даже Сэм.

Я думал, что она, как сестра, будет находиться рядом с Патриком постоянно. Странно, что я так думал. Действительно странно. Моя сестра никогда не стала бы проводить со мной так много времени. Она любит меня, она, действительно, очень хорошая сестра, но у нее есть много других занятий. Она поддержала бы меня, коротко и искренне, как она умеет, и все. Сэм поступила так же. Наверное, я ожидал иного, потому что Сэм и моя сестра совсем не похожи друг на друга.

По вечерам Патрик заезжает за мной. Мы много пьём. Точнее, Патрик пьёт, а я изредка похлёбываю.

Тяжело видеть, как сильно он страдает. А я ничего не могу сделать, кроме как «быть рядом». Я хочу избавить его от страданий, но пока не знаю, что можно сделать. Поэтому я просто следую за ним, когда он хочет показать мне свой мир.

Как-то вечером Патрик привёл меня в парк, где мужчины находят друг друга. Патрик сказал, что если я не хочу, чтобы меня побеспокоили, нужно просто ни на кого не смотреть. Он сказал, что зрительный контакт означает, что ты согласен анонимно поразвлечься. Никто ни с кем не разговаривает. Просто ищут удобное местечко. Через какое-то время Патрику понравился один парень. Он спросил, не нужны ли мне сигареты, и когда я ответил «нет», похлопал меня по плечу и ушёл с этим парнем.

Я смотрел ему в спину, когда он уходил, и ждал, что он обернется и предложит мне сигареты еще раз. Не знаю, почему я этого ждал. Патрик выглядел рядом с этим парнем немного лучше, чем обычно, но меня все равно это расстраивало. Я не хотел, чтобы он искал «удобное местечко» и развлекался там с этим парнем. Но я ничего не мог сделать. Разве имел я право останавливать Патрика?

Поэтому я просто сидел на скамейке и смотрел вокруг. Теперь, опустив глаза, я видел только тени людей. Кто-то на земле. Кто-то у дерева. Кто-то просто гулял. Было так тихо. Через несколько минут я закурил сигарету и услышал чей-то шёпот.

— Ещё сигаретки не найдётся? — спросил голос.

Я обернулся и увидел мужчину, чьё лицо было скрыто тенью.

— Конечно, — ответил я.

Я протянул мужчине сигарету. Он взял её.

— А огонька не будет? — спросил он.

— Конечно, — ответил я и чиркнул спичкой.

Вместо того чтобы нагнуться и зажечь сигарету, он протянул свои руки и сложил их чашей вокруг моих, державших спичку, как обычно делают, когда дует ветер. Но ветра не было. Думаю, он просто хотел коснуться моих рук, потому что зажигал сигарету он намного дольше необходимого. Может, он хотел, чтобы я увидел его лицо в свете огонька спички. Увидел, какой он красавчик. Не знаю. Его лицо показалось мне знакомым. Но я не мог вспомнить, где его видел. И я по-прежнему думал о Патрике, который наверняка находится сейчас где-то в «удобном местечке».

Мужчина задул спичку.

— Спасибо.

Затянулся и выпустил дым.

— Без проблем, — ответил я.

— Ничего, если я присяду? — спросил он.

— Ничего.

Он присел. И еще что-то сказал. И я узнал его голос. Тогда я закурил другую сигарету и снова посмотрел на него, силясь вспомнить, и тут меня осенило. Это был парень, который ведёт новости спорта по телевизору! Это открытие заслонило все остальные мысли.

— Чудесный вечер, — сказал он.

Я не мог в это поверить! Наверное, я только кивнул, потому что он продолжал говорить. О спорте! Он рассказывал о перспективных любительских футбольных командах. Он даже упомянул имя моего брата! Клянусь! Я только спросил:

— Каково это, когда тебя показывают по телевизору?

Должно быть, мне не стоило этого говорить, потому что он встал и ушёл прочь. Он наверняка испугался того, что я узнал его. Наверное, он, как и Брэд, держал это все в тайне.

На другой вечер Патрик привёл меня в место, где продают попперсы — наркотики, которые употребляют ингаляционным путём. Попперсов у них не оказалось, но парень за кассой сказал, что у них есть кое-что не хуже. И Патрик это купил. Оно продавалось в аэрозольном баллоне. Мы оба оттуда нюхнули и, клянусь, нам показалось, что мы умрём от инфаркта.

В общем, думаю, Патрик провёл меня по всем местам, о которых иначе я бы и не узнал. Такие, как караоке-бар на одной из главных улиц города. И ночной клуб. И душевая в одном тренажёрном зале. Такие места. Ты же меня понимаешь? Я имею в виду места, в которых тебя могут обнять, напевая в микрофон. Или танцевать с тобой под грохочущую музыку среди движущихся тел. Или прижать к холодной кафельной стене одной из душевых кабинок и долго смотреть или долго целовать. Надеюсь, ты действительно меня понимаешь.