Народ испытанный... В штыки,

Дружнее! раздалось за нами.

Кровь загорелася в груди!

Все офицеры впереди...

Верхом помчался на завалы

Кто не успел спрыгнуть с коня...

Ура - и смолкло.- Вон кинжалы,

В приклады!- и пошла резня.

И два часа в струях потока

Бой длился. Резались жестоко

Как звери, молча, с грудью грудь,

Ручей телами запрудили.

Хотел воды я зачерпнуть...

(И зной и битва утомили

Меня), но мутная волна

Была тепла, была красна".

Или вот еще строчки из этого стиха:

- "...На шинели,

Спиною к дереву, лежал

Их капитан. Он умирал.

В груди его едва чернели

Две ранки, кровь его чуть-чуть

Сочилась. Но высоко грудь

И трудно подымалась; взоры

Бродили страшно, он шептал:

"Спасите, братцы. Тащат в горы.

Постойте - ранен генерал...

Не слышат..." Долго он стонал,

Но всё слабей, и понемногу

Затих и душу отдал Богу.

На ружья опершись, кругом

Стояли усачи седые...

И тихо плакали..."

А вот еще исторические данные, которые свидетельствуют о том, что отряд "охотников", а по - нашему спецназ, был передан под командование Михаила Лермонтова. Так, в конце сентября Галафеев выступил из Грозной к реке Аргун и во время похода получил ранение командир тех самых "охотников" Руфин Дорохов. Современник тех дней вспоминал о Дорохове так:

- "Это был человек даже на Кавказе среди отчаянно храбрых людей, поражавший своей холодной, решительной смелостью".

Дорохов был намного старше Лермонтова, и имел скромный чин унтер-офицера, так как за участие в дуэлях и буйное поведение не раз лишался офицерских погон. Поначалу отношения между Дороховым и Лермонтовым едва не довели их до поединка, но жизнь под чеченскими пулями быстро сблизила их. Рубака Дорохов имел под началом "команду охотников", которую, выбыв по ранению из строя, передал Лермонтову.

Поэт по указанному поводу пишет: - "...Я получил в наследство от Дорохова, которого ранили, отборную команду охотников, состоящую из ста казаков, - разный сброд, волонтеры, татары и проч., это нечто вроде партизанского отряда, и если мне случится с ним удачно действовать, то авось что-нибудь дадут..."

Что должны дать Лермонтову? - спросите вы. Он пишет о награде. Почему Лермонтов желает получить награду? Дело все в том, что награда давала надежду на прощение и отставку, о чем Лермонтов уже подумывал, мечтая посвятить себя целиком литературе.

Итак, "летучая сотня" Лермонтова не раз отличалась в боях за шалинским лесом и при переправе через Аргун. Сам Дорохов высоко оценил воинскую отвагу поэта, он говорил: - "Славный малый - честная прямая душа - не сносить ему головы. Мы с ним подружились и расстались со слезами на глазах. Какое-то черное предчувствие мне говорило, что он будет убит... Жаль, очень жаль Лермонтова, он пылок и храбр - не сносить ему головы".

Биограф Михаила Юрьевича Лермонтова профессор П. А. Висковатый, который по рассказам очевидцев собрал не мало сведений, приводит подробности боевой биографии поэта: - "Раненый во время экспедиции Дорохов поручил отряд свой Лермонтову, который вполне оценил его и умел привязать к себе людей, совершенно входя в их образ жизни. Он спал на голой земле, ел с ними из одного котла и разделял все трудности похода".

Если говорить проще, под командованием Лермонтова находилась особая штурмовая группа, с широким диапазоном боевых задач. Эта группа проводила бесконечные рукопашные схватки, а также проводила учебную подготовку, перенимая у противника тактику ведения боя. "Лермонтовская группа" характеризовалась своей подвижностью, быстротой и натиском, - все это обеспечивало действиям "летучей сотни" максимальный эффект в боевых операциях. В документах о представлении Лермонтова к награде говорилось: - "...ему была поручена конная команда из казаков-охотников, которая, находясь всегда впереди отряда, первая встречала неприятеля и, выдерживая его натиски, весьма часто обращала в бегство сильные партии".

Константин Мамацев, современник и сослуживец Лермонтова по чеченской кампании вспоминал о Лермонтовском отряде также с восхищением. Последний арьергардный батальон, при котором находились орудия, слишком поспешно вышел из леса, и артиллерия осталась без прикрытия. Чеченцы разом изрубили боковую цепь и кинулись на пушки. В этот опасный момент Мамацев увидел возле себя Лермонтова, который точно из земли вырос со своею командой:

- " И как он был хорош в красной шелковой рубашке с косым расстегнутым воротом; рука сжимала рукоять кинжала. И он, и его охотники, как тигры, сторожили момент, чтобы кинуться на горцев..."

Михаил Юрьевич, этот гений пера и шпаги, писал своему другу Алексею Лопухину: - "Завтра я еду в действующий отряд на левый фланг, в Чечню, брать пророка Шамиля, которого, надеюсь, не возьму, а если возьму, то постараюсь прислать к тебе по пересылке".

Однако, все таки не удалось Михаилу Юрьевичу пленить Шамиля, но удалось это другому храброму русскому воину, - товарищу Лермонтова по юнкерской школе князю Александру Ивановичу Барятинскому.

Кто такой Барятинский? Это русский офицер, принадлежащий к старинному княжескому роду Рюриковичей, потомков святого князя Михаила Черниговского. Школу горной войны Барятинский начал проходить под командой старого ермоловца генерала Вельяминова. В 1835 году в боях против закубанских горцев он получил тяжелое пулевое ранение и по возвращении в Петербург был награжден золотою саблею с надписью "За храбрость".

Да, русская аристократия не отсиживалась в "теплых кабинетах", - она кровью своей доказывала свое право на страну!!!

Кстати, не могу не отметить и того исторического факта, что М.Ю.Лермонтов лично был знаком с самим легендарным Ермоловым - "проконсулом Кавказа". Михаил Юрьевич ни раз упоминал в своих стихах и прозе Ермолова. Здесь я напомню и тот момент из истории, что генерал Ермолов впоследствии попал также в немилость и прибывал в опале.

Вспомним, пишет издание cbs-bataysk.ru, как приосанился лермонтовский Максим Максимыч, упомянув о своей службе "при Алексее Петровиче". В то время, когда Лермонтов писал "Героя", Ермолов давно пребывал в опале, и появление его имени на первых же страницах романа могло прозвучать вызывающе. Известно, что Лермонтов вынашивал планы трилогии "из кавказской жизни, с Тифлисом при Ермолове, его диктатурой и кровавым усмирением Кавказа, Персидской войной и катастрофой, среди которой погиб Грибоедов в Тегеране..." Имя полководца Лермонтов вспомнил и в самом большом своем батальном стихотворении "Валерик":

Вот разговор о старине

В палатке ближней слышен мне;

Как при Ермолове ходили

В Чечню, в Аварию, к горам;

Как там дрались, как мы их били,

Как доставалося и нам... (источник - cbs-bataysk.ru)

А теперь, здесь, я с вашего позволения отвлекусь и попрошу читателя вспомнить полковника Буданова, который также после своей героической кампании на Кавказе попал в немилость к властям РФ, - до чего же история повторяется.... Но, идем далее.