– Знаешь ли ты, Антоша, что значит счастливым быть? – спросила Мария Степановна.

– Не знаю, – безвольно проговорил старшеклассник.

– Это означает – знать и помнить, кто ты есть на самом деле. Откуда ты родом и кто твои родные, их история. Гордиться и любить место рождения – свою землю и страну. Уважать крепко отца и мать и старших… Всему вопреки идти вперед с открытым сердцем. И как только это получается, человек становится счастливым. Но самое главное, Антон, запомни: русский человек не должен пить, иначе он забывает все это. И чем больше пьет, тем больше становится похожим на врага своего. И тогда никто его не сможет спасти от самого себя. Ибо враг селится внутри, а против себя не пойдешь, как известно. Таких людей легко видно, начинают они ругаться и поносить мать и отца своего, жену и детей, землю, где родился. И умрет он от усталости и жалости к себе. Очень горькая судьба, как та водка…

– А может он назад вернуться? Себя спасти, если поймет? – вдруг глаза Антона наполнились нечаянными слезами, которых он будто не замечая, смахнул в сторону.

Остальные ребята тоже устремили внимательные взгляды на мудрую женщину, ожидая ответа.

– Кто-то должен ему пример показать, шаг первым сделать из омута поганого. Путеводной звездой стать. И тогда, возможно, свет от звезды высветит путь для заколдованного человека. Но помни, нельзя ошибиться. Один раз обернешься – никогда не вернешься! Как в сказке.

– А женщина русская что должна делать для счастья? – робко спросила Женя.

– Доброй должна быть и другим помогать. Взрослых уважать, младших не обижать, дружить уметь, за хозяйством следить, чтоб дом был полная чаша. Да вы лучше меня должны все это знать, если в школу каждый день ходите и не прогуливаете, – улыбнулась сердечно ветеран войны и пальцем своим в лоб Антона Артамонова ткнула, от чего он обалдел слегка, а потом за голову схватился, очки на пол роняя. – НЕ БОЛИТ!

– Не болит! Ну и чудеса! – воскликнул парень, вставая.

– Да разве это чудеса? Вот влюбишься, тогда чудеса начнутся. Хороший ты парень, Антошка. Голова у тебя светлая, лоб большой, глаза милые. Тебе б эти самые, как их там, компутеры чинить.

Изумленно переглядывались ребята меж собой. Вдруг Дима не выдержал:

– А что с немцами стало после войны?

– Судили их, как и положено, но за помощь народу-освободителю отпустили после двух лет каторжных работ. И вернулись они домой живыми. Все двадцать молодцов крепких.

– Да… Дела, – не расходились ребята после такого рассказа.

Встала со своего места Мария Степановна, нечаянно забренчало что-то.

– Ой, да вы ж нам про медали не рассказали, – вспомнила Женя.

– Да про медали в другой раз, – махнула рукой ветеранша.

– Ну, хоть просто покажите, – попросил Вадик.

Мария Степановна расстегнула пиджак, и ребята ахнули. Вся грудь до самого пояса была увешана наградами, медалями и значками.

– За храбрость… – читал Вадик.

– За подвиг… – читала Женя.

– За мужество… – Дима.

– За верность… – Антон.

– Да, было времечко – потрудились малек, – улыбнулась Мария Степановна, глядя в светлые детские лица, по которым блуждали лучики от сверкающих наград.

– А как же вы не испугались?

– Так отступать некуда было! Немцы-то, небось, у себя на неметчине живут, у них свои там защитницы. А у нас кроме себя никого не было. Так что, бойся – не бойся, а вперед! За Родину! – и кулак задорно вверх подняла. – Ну что, ребята, давайте прощаться. Приятно было познакомиться, побеседовать. Хорошие вы, любознательные, вон до ночи старушку продержали. Ну, с наступающим праздником 9 мая! Не забывайте стариков. Поздравьте и своих бабушек и дедушек. Победа над фашизмом – общая, все участвовали, кто чем мог. Всем поклон. Ну, бывайте, – и, махнув рукой, пошла к выходу.

– До свидания, – кричали в след старшеклассники, а глянув в окно, обомлели от удивления. Часов десять просидели в классе, не меньше, даже на минуту не отвлеклись от сказок ветеранши. Ну и ну!

– Ну, что скажешь? Могу я надеяться? – с надеждой спросила с порога Валентина Фридриховна, которая все это время просидела в своем кабинете.

– Хорошие ребята, Валя, не беспокойся, – кивнула Балашова Мария Степановна. – Мне бы с их родителями встретиться. Понимаешь, Валь, плохих детей не бывает. Дети – лишь отражение.

– Хорошая идея, мам! Обязательно сделаем родительское собрание с ветеранами. Позовем и тетю Марусю, и тетю Галю, и дядю Олафа. Если хороший резонанс даст – я вынесу предложение на уровень ГОРОНО, – замечталась Валентина Фридриховна.

– Бабушка, – тихонько потянул за пиджак сидевший недалеко мальчик. – А ты чего там этим ребятам понарассказывала? Какая трава? Какие вилы? Ты ж совсем про танк отбитый и про госпиталь в избе организованный даже ничего не сказала.

– Германчик, – весело щелкнула по носу Мария Степановна мальчишку, – ты давай бабулю не учи сказки рассказывать. Мал еще!

И, встряхнув плечами, как ни в чем не бывало, легкой походкой, словно девчонка, попрыгала на одной ноге к выходу.

Конец сказочки

Жила-была на свете одна девочка, и звали ее Галя. Кто бы на нее ни посмотрел, тот сразу же говорил: «Какая славная девочка». Симпатичная, складная, словно кукла: глазки – бусинки, щечки – персики, губки – бантиком, волосики – локонами. А была она такая славная, потому что ее мама с папой очень сильно любили и хорошо воспитывали: старших уважать, младших не обижать, папу с мамой, бабушками и дедушками любить, за собой убирать, не ябедничать, не врать, ну, и руки перед обедом мыть с мылом как следует.

Хотя бывало, конечно, Галя все это забывала: и капризничала, и вредничала, и постель за собой не убирала, но совсем редко и чуть-чуть за ней такое водилось. А чуть-чуть, как известно, не считается. Одним словом, не ребенок рос, а ангел.

И вот однажды накануне зимних каникул, под самый Новый год, случилось с Галей неприятное происшествие, а точнее настоящее горе…

Скоро-скоро прибежала она домой, открыла дверь ключом, что на шее на веревочке висел, спешно закинула ранец в угол, покидала шубку с сапогами небрежно на пол, рванула в залу, где елка наряженная стояла, ожидая праздника, кинулась под нее и громко-громко по-девчачьи разревелась. Полились слезы ручьями…

Вот вам может показаться это мелочью, а для Гали это было настоящей бедой – ее лучший друг предал. Да не просто так, а коварно рассказал в классе Галины секреты, которые она только ему и доверяла. И, что хуже всего, случилось все в последний учебный день накануне каникул, и у девочки даже не было возможности как-то оправдаться или за себя постоять. И понимала Галя, что никогда уже она Вовку не простит, и Новый год для нее окончательно испорчен плохим настроением. И горько-горько опять заплакала, зная, что никто ее горю уже не поможет.

А елка тем временем продолжала сиять и переливаться разноцветными огоньками, создавая в комнате настоящую волшебную ауру приближающегося чуда.

Галя все плакала и плакала, совершенно не замечая, как все ее горькие слезки, вместе собравшись, стали соединяться в большую лужу, а потом и вовсе превращаться чудесным образом в необычное существо, точь-в-точь похожее на саму Галю, только прозрачную, будто сделанную из стеклышек. Когда вторая Галя совсем уже превратилась и задвигалась, девочка открыла заплаканные глаза:

– Ты кто? – ахнула Галя от удивления.

– Я – твое Новогоднее Желание, – сказала волшебная копия.

– А как ты здесь очутилась? – еще больше изумилась Галя, разглядывая чудесное создание напротив.

– Ну, ты плакала-плакала, вот и наплакала целую меня, – просто отвечала прозрачная девочка. – В Новый год и не такие чудеса происходят.