Моя старая комната почти не изменилась. Заменена некоторая мебель, новые окна, но все почти так же, как и было при мне. Где сейчас стоит мягкое синее кресло, стоял жесткий стул, на котором я зализывал свои раны, когда Элена заигрывалась. Не так давно я просто попытался представить на ее месте себя, а на месте себя – кого-то одного возраста с Алисой, и это вызвало у меня приступ тошноты, в буквальном смысле. Столько лет защищал и не осуждал то, что было действительно омерзительно.

Рядом с креслом небольшой столик с лампой, на этом столике лежит несколько рамок фото вниз. Мое лицо каменеет, чтобы не выдать свою панику перед племянницей, и я медленно подхожу туда. Взяв в руку большую белоснежную рамку, я зажмуриваю глаза, наверное, в отчаянной надежде, что там не будет фото, но когда открываю их – фото на месте. С него на меня смотрят два молодых и невероятно счастливых человека. Девушка обнимает парня, обернувшись на камеру, рука парня лежит так правильно на ее талии, и его костюм так хорошо гармонирует с ее белым платьем.

Меня пробивает дрожь, и я медленно опускаюсь на такое комфортное кресло, еле переборов желание запустить рамкой в стену. Девушка настолько красива, что ее красота до сих пор убивает меня. Мне снова хочется схватить перекись, но начать втирать ее во все свое тело, может, хоть так она обработает мою израненную душу.

Черт возьми.

Комментарий к L.H.S.P.

Я хочу познакомить вас с Теодором. Я очень долго его искала, и… я считаю, он идеальный. Он действительно похож на героев, он действительно подходит под свое описание. И ему тоже 22 года. :)

http://cs618524.vk.me/v618524489/1e70f/d1kwo4IcRb0.jpg

http://cs624924.vk.me/v624924993/2f52/mpSI8RpG8bQ.jpg

С продой могут быть задержки, нет настроения.

Анастейша появится скоро.

Нет, никаких неожиданных поворотов.

Да, я помешана на диалогах и страдаю от недостатка прилагательных.

Спасибо.

========== Empire of dirt. ==========

- Боже, не могу смотреть на тебя такую! Что произошло?! – жена медленно отодвигает от себя тарелку с ужином и тяжело вздыхает, качая головой. – Скажи же мне, детка.

- Ничего.

- Ана, я же вижу. Пожалуйста, я жду, - мой тон безапелляционный и ледяной, отчего она съеживается.

- Я… беременна.

- Господи, нет, - вилка выпадает у меня из руки.

- Я знаю, мы не планировали, и мне очень жаль, но я… - она что-то тихо бормочет, вцепившись в собственные плечи настолько сильно, что на ее маленьких ручках побелели костяшки пальцев.

- Я понял, Анастейша. Завтра же позвоню в клинику, тебя примут. Не переживай. Какой срок?

- Семь недель…

- Отлично, успеваем, - я облегченно выдохнул и допил свой бокал вина.

- «Успеваем», Кристиан?

- О, да. До трех месяцев можно.

На лице моей жены неподдельный ужас, и одна рука аккуратно опускается на ее живот, защищая нашу маленькую оплошность. Глаза полны паники и боли, и я не успеваю среагировать на это. Стул с жутким скрежетом отодвинут в сторону, а тарелка летит в сторону зала.

- Нет ни единого шанса, что я избавлюсь от него, Кристиан! Только подумай, что ты говоришь, это же наш ребенок, твой сын или маленькая девочка, дочь…

- Никаких детей, Анастейша. Я еще слишком молод для бессонных ночей и вонючих пеленок. И это не обсуждается. Поверить не могу, что ты вообще смогла допустить такую ошибку! От тебя большего и не требовалось, простой женский контроль и регулярные визиты к доктору, боже!

- Либо мы, - ее такие красивые руки так правильно лежат на ее пока еще симпатичном животе, не испорченном растяжками, - Либо одиночество.

Я до сих пор не уверен, что произошло дальше, лишь помню, как ушел в свой кабинет и достал бутылку рома, но на следующее утро в доме я был один. Если то место после моей пьяной истерики можно было назвать домом. Я переворошил буквально всю квартиру. Мудак.

На нашей кровати лежало большое письмо, где Ана говорила, что пока поживет в Сиэтле, а после переедет. Что она очень боится меня и больше не хочет видеть.

«Если ты придешь за мной и попросишь вернуться – я уверена, что не откажу тебе. Я люблю тебя больше жизни. Но я не хочу этого. Если ты заберешь меня – ты сломаешь меня до конца. А я еще нужна ему.

Наш ребенок – не ошибка, Кристиан.

Оставь нас, прошу. Семья не для тебя, но я очень благодарна тебе за все. Прости меня, мне действительно очень жаль.

Твоя Ана и малыш К».

А ведь она обещала, что не бросит меня… Она обещала и сбежала.

Медленно открываю глаза и вижу перед собой обеспокоенное лицо той симпатичной медсестры отца. Ох, и Алисы. По крайней мере, я все еще в кресле.

- Снова обморок, да? – обе неуверенно кивают, и я слабо улыбаюсь им. – Ну, я все еще жив.

- Мистер Грей, вам необходимы консультации кардиолога и невролога, а лучше полное обследование. Приступы регулярно?

- Только от переутомления или нервных напряжений. Но я в порядке. Я не нервничаю и не устаю.

- Знаете, ваш отец такой же, - сиделка мне грустно улыбается. Ее улыбка смотрелась бы симпатично в одной из комнат моего дома, я думаю.

- Спасибо, Хлоя, что всегда рядом. А то я бы перепугалась, - Алиса легко ее обнимает и тут же отступает, рассматривая меня.

- Я ничем не могу помочь. Только просто приводить в сознание и давать успокоительные. Еще есть средства для сосудов, я могу посоветовать одно, но будете ли вы пить, мистер Грей? Оно полезно для профилактики…

- Будет, обещаю, - я сжимаю маленькую руку племянницы, когда она отвечает за меня, и она невольно улыбается, хоть и старательно делает вид, что страшно зла.

Поганый день, поганый вечер, и я уже предвкушаю поганую ночь.

Хлоя оставляет нас наедине с Алисой, и та тяжело вздыхает, как можно незаметнее отодвигая от меня рамки и ставя на столик стакан с водой.

Я до сих пор не уверен, кто из нас более виновен, в том, что тогда произошло: я, который отказался от выбранного курса, или она, решившая не сходить с него? С возрастом я понимаю, что, так или иначе, это был наш ребенок, и надо было, хоть и через пару лет, но проявить какой-либо интерес к его жизни, но, с другой стороны…

- Кристиан? Не хочешь поговорить об этом? – Алиса сидит на подлокотнике, не сводя с меня взгляд. Ох, прости, малышка.

- Нет.

- Я допрошу маму или Элиота, про девушку я и не спрашиваю, я спрашиваю о твоем здоровье, – несносная девчонка.

- Мое здоровье в полном порядке. Я просто уже старый, надо смириться.

- Это не старость. Возьми себя в руки! Пройди обследование! – она толкает меня в плечо, хихикая, и я перехватываю ее руки, рассматривая ее симпатичный разноцветный маникюр.

- Зачем?

- Потому что ты нужен мне. Я эгоистка.

- Хорошо. Я сдам анализы, как только буду свободен.

- Да ты никогда не будешь свободен! Господи, как же мне страшно, когда ты теряешь сознание, Крис, пожалуйста! – она шепчет эти слова, словно молитву, крепко обнимая меня за шею. – Пожалуйста, Кристиан…

- Алиса, пожалуйста, прекрати. Не люблю женские страдания, и уж тем более не люблю, когда переживаешь ты. Детка, ну же.

- Не уезжай. Заночуй здесь, проведем утро вместе. На ланч приедут родители. И один мой друг, с которым я хотела их познакомить, и тебя, конечно.

- Первый серьезный парень Алисии Гилл? Ни за что не пропущу это событие, только заряжу ружье.

- Ох, Крис, ты лучший. И никакого насилия, он хороший, и просто друг.

- О, не спорю, что ты. Мне нужно отдохнуть перед завтра, я пойду и займу гостевую спальню. Увидимся утром.

- Доброй ночи.

Медленно спускаюсь со второго этажа, слыша шум в столовой. На мне простые серые джинсы и синяя рубашка навыпуск, на ногах мокасины. Порой я откровенно обожаю свою предусмотрительность.