Мне пришлось делать ДНК-экспертизу, являюсь ли я отцом Теодора.

Какая, к чёрту, разница. Я не оставлю его, не брошу его, он мой сын… Результаты будут только завтра утром, письмом, в моём офисе. И если они будут… не в мою пользу, у Лейлы все шансы забрать Тедди, стопроцентно забрать, даже не восемьдесят на двадцать. Мне дороже Теодор. Ей — деньги. И для неё вариант, что не я отец, ещё больше не желателен.

Мальчишка такой маленький, а уже участвует в такой драме.

Тедди, прости. Твоя биологическая мать просто тварь. И я не знаю, что говорить тебе, когда ты подрастешь: правда всегда лучше, но, с другой стороны, а нужна она будет? Может, у тебя будет настоящая мама к тому времени… У меня есть одна на примете.

— Мне нечего надеть, — заявляет мисс Уильямс, стоя в шелковой сорочке перед чертовски огромным количеством вешалок. — Мне нужно обновить гардероб.

— Ты управишься до четырех часов вечера?

— Если не буду рассматривать бирки — управлюсь.

— Карт-бланш, Лейла.

— Спасибо-спасибо-спасибо-спасибо! — она подпрыгивает на месте и хлопает в ладоши от радости и тут же уносится в душ, между делом чмокнув меня.

Анастейша устроила целую сцену, когда я заставил её пойти с Миа по магазинам. И её искреннее «спасибо», выраженное лишь словами и мягким поцелуем в щеку, а не сексом, было слаще всего на свете.

А ещё мисс Стил купила мне свитер. Красивый свитер и рубашку отличного качества. Мне ни одна девушка не покупала одежду, особенно, получив карт-бланш… То, что она купила кучу всего для Теодора уже даже не удивляет.

Ну и как можно её не любить, когда она так откровенно любит нас? Как она может сравнивать себя с Лейлой? Моя глупышка.

***

Лейла выглядит настолько эффектно, что на несколько мгновений я и забываю, по какому поводу она входит в конференц-зал моего офиса, но вовремя прихожу в себя. Ножки есть и симпатичнее… Например те, что сегодня утром лежали на моих плечах. Ана потрясающе громко стонала, и я не могу забыть её выражение лица сегодня утром. Искусаные губы, закатаные глаза и чертовски громкие вдохи, переходящие в крик… Мне было необходимо выпустить пар, и это был лучший способ… Потрясающая женщина.

Мисс Уильямс в сопровождении двух мужчин, вероятно, её юристы, но и я так же не один. Три юриста, включая моего отца, консультант по правам ребёнка, главный врач больницы, где наблюдается Тедди… И Тейлор в углу кабинета, готовый в любой момент броситься на меня, если я всё-таки захочу свернуть шею Лейле.

Как она смеет являться почти через год и требовать назад сына? Как она смеет пытаться забрать моего ребенка?! Она даже встречаться с ним не хочет, она просто требует его, как… Как требовала у меня денег на «вон то колечко и браслетик… а колечко без сережек будет плохо смотреться». Будто это такая же мелочь.

Моего сына! Все ДНК-экспертизы оказались в мою пользу. А я и не сомневался.

— Мы готовы приступить к переговорам, мистер Грей.

Киваю, занимая своё место во главе стола, и позволяю противоположной стороне начать и озвучить их требования, которые я и так знаю наизусть.

— Моя клиентка хочет, чтобы мистер Кристиан Грей перестал ограничивать её доступ к сыну, рожденному шестого января этого года. Младенец был рожден на двадцать девятой неделе беременности, и ему требовалась реанимационная помощь, чем мистер Грей и воспользовался. Запретил посещения, обвинил мисс Уильямс в том, что это её вина, что младенец родился раньше срока, и предложил некую сумму денег за то, чтобы она отказалась от ребенка. Мисс Уильямс была вынуждена согласиться, так как переживала за жизнь малыша, и больше не видела своего ребенка. Для матери трагедия…

Трагедия для матери — это что-то очень похожее на истерику Аны, когда Теодор рассек себе бровь. А не просраные за десять месяцев пять миллионов. Пять чертовых миллионов.

— Поэтому мы требуем, чтобы моей клиентке вернули ребенка и выплатили компенсацию за моральный ущерб. Общение мистера Грея с сыном мы хотим сократить с раза в неделю до раза в две недели.

Да ты охренела.

Я даже представить не могу, что со мной будет, если я буду видеть Тедди всего два раза в месяц, по паре часов… Это же мой мальчишка.

Наша тыковка.

— На содержание ребенка мисс Уильямс должна получать пятнадцать процентов от месячного дохода мистера Грея, и это не так много, как вы знаете.

Алименты.

Пятнадцать процентов от моего дохода, в течение семнадцати лет, плюс естественные потребности, как оплата медицинских счетов и образования… Она вообще представляет, сколько это денег?!

Хотя, она еще как представляет.

— «Ребенок, младенец, сын»… Мисс Уильямс, вы не знаете, как зовут моего сына, за которого так рьяно боретесь? — Лейла недовольно поджимает губы, смотря мне в глаза, и я не могу сдержать усмешки, игнорируя юриста, которого перебил. — Где ты, мать твою, была со своими адвокатами десять месяцев назад?! Прошёл почти год, не поздновато для материнского инстинкта?

— У твоей подстилки он хорошо развит? Подобрала тебя, ребенка. У меня есть комплект нижнего белья, который мне уже не нравится, она не хочет доносить?

— Ещё хоть слово об Анастейше… — сжимаю кулаки, и отец хватает меня за запястье, заставляя заткнуться.

— Мне нужен мой сын, Кристиан. Это мой ребенок.

— Заберешь ты его, а дальше что? Ты готова вставать по три раза за ночь? Или ты готова менять его подгузники, разбираться в их содержимом? Ты готова кормить его по полтора часа иной раз? Или, может, ты готова просто полюбить его, Лейла?

— Это мой ребенок…

— Нет, Лейла. Это мой сын, купленный у тебя за несколько миллионов, ты отлично «выдоила» меня. Это я выкармливал его и грел на своей груди, гуляя по реанимации. Это я работал с ним на руках, в любом месте. И это я укладываю его спать каждый вечер в его кроватку, стоящую вплотную к моей постели. Кормлю его и меняю подгузники, в содержимом которых разбираюсь и могу предсказывать по нему будущее. Ты можешь представить, что значит «сделать массаж» младенцу? А я делал этот чертов массаж ему.

— Если бы ты не отнял у меня сына, я бы делала это… А сейчас с ним совсем чужая ему женщина. Днём заботится о потребностях малыша, а ночью о твоих, да, Кристиан?

— Это нормально для семьи, мисс Уильямс. И я вполне рад, что мой сын воспринимает мою девушку как свою маму. Она называет его «тыковка», а он ревнует её ко мне. Сразу кричит, пока не отойду. Он любит её, она любит его. И она любит меня. Помнишь? «Я никогда не любила тебя и никогда не полюблю, и не смогу полюбить и его».

— Это ложь. Это был мой ребенок, мой сын, и я хотела назвать его Ричард!

— От слова «Rich», Лейла? Маленькая золотая жилка?

Отец затыкает меня, позволяя другому адвокату с моей стороны начать говорить, и «взрослые» переговоры возобновляются. Лишь мы сидим, обиженные друг на друга как два подростка.

— У нас есть оригинал и копии договоров, где ясно указано, что мисс Уильямс отказывается от своих прав и заявляет, что не приблизится к ребенку, только если он сам её не разыщет после совершеннолетия. Там же указано, каким образом были переданы деньги и документы на дом.

— Моя клиентка была в стрессе и под давлением мистера Грея.

— Мистер Джейсон Тейлор, секьюрити мистера Грея, был свидетелем, что всё происходило на законных основаниях, как и юристы, при которых был подписан договор.