Повернув лошадь, Синеус Корчага въехал под полог как бы выпростанных в долину протяжных ветвей, каковыми Сумеречный Лес, топтавшийся на месте, как бы вот-вот и перекинулся бы на метры ближе к замку, ибо заминка была, думал Синеус, в корнях, каковые плохо справлялись с задачею бросания камней впереди себя, ибо деревья, как бы проникнувшись верою в вечность Леса, предпочитали, если можно человеческому уху разобрать шелест гремучей листвы и потрескивание сучьев, переступить на почву, каковая не преподнесла бы проблемы в виде, скажем, солончака, а так бы, продолжал думать Синеус, когда ладони листьев сверху вниз почти опираются на воздух в избранной точке пространства, какой-нибудь исполинский вяз, не ровен час, вдруг попробовал бы метнуть как бы самое себя, вырвавшись ногами из земли, совсем как танцор народного танца в перерывах между сменами видов состязаний на рыцарских турнирах, приглашенный организаторами. Корчага, изредка посматривая вверх, созерцал, как причудливо перекрещиваются, множась и становясь гуще, ветви, в каковых, несмотря на опускавшуюся на край глубокую ночь, синело треугольниками и трапециями небо, ибо владелец замка следовал по начавшейся за передним фронтом Леса широкой тропе, от каковой деревья расступились в стороны, посему сквозь стропила сего как бы нерукотворного терема, можно сказать, неплотно крытые ветками, не столь часто обзелененными, мелькали редкие звездочки.
Достигнув поляны, Синеус встретился с отрядом из десятка своих воинов, каковые в доспехах и при полном вооружении, будучи могучими и косматыми, как Синеус, поджидали вожака, тихо меж собою переговариваясь, лишь иногда фыркал ретивой конь под каким-нибудь седоком, да звякал проверяемый кем-нибудь меч, не спешившись, и как бы оставались на взгляд странно неорганизованной кучею, но лишь пока Корчага не миновал сию пядь освещаемой сильнее, чем за пределами поляны земли, и лошадь оного не застучала приглушенно копытами по покрытой опавшими листьями тропе, каковая вновь нырнула под полог Сумеречного Леса, и тут же воины мгновенным перестроением в две колонны по пять человек потекли за Корчагою, и, вот, если бы белку на ветке кедра человек мог бы спросить, не знает ли сия, откуда принесла нелегкая смарагдового звероящера, на какового напоролся накануне Трюггви Охотник, то белка, испуганно заверещав, кинулась бы скакать прочь, ибо аккурат перед тем, как напасть на насторожившегося, но как бы настроившегося умом на медведя Трюггви вследствие ощущения, что где-то рядом затаился крупный и жестокий хищник, драконья голова, проплывая мимо зверька, сидевшего, обмерев, на верхушке, на миг, казалось, задумалась, но зверек, определенно, попадал в фокус зрения рептилии.
Не сбавляя рыси, отряд Синеуса Корчаги двигался по тропе два часа, по истечении каковых всадники, выказывая признаки нетерпения, ибо надежды к сему сроку добраться до реки Хариусный Ручей оправдывались нарастающим шумом массы воды, как бы подступающим к ушным раковинам, принуждены были остановиться, не забывая выучки, и слаженностью совместных действий послужили бы примером того, как берутся за дело подготовленные вооруженные силы, когда, казалось бы, в искусных перестроениях не было особой нужды, ибо предводитель, стал неподвижно на берегу, ни слова приказа не отдав дружине, воины же, выдвигаясь все также двумя колоннами на лошадях из Леса как бы попарно, тут же разрывали ряд и, разделяясь, уходили, один - направо, второй - налево, и выстраивались во фланги по правую и левую сторону Синеуса. Когда на открытое место выступил последний ряд всадников, и сии завершили формирование единственной шеренги вдоль реки, отряд пробыл в неподвижности пять минут, как, по-видимому, у оных было прописано в регламенте. Затем ближайший справа к предводителю воин, сказал то, что всем было очевидно:
- Моста нет.
Сваи из стволов лиственницы поднимались над потоком глубиной в два метра в центральной части течения средней силы и шириной около шестидесяти метров и представляли печальное зрелище, ибо сохранились в целости всего лишь две части деревянного настила, а именно: первый и последний пролеты моста. Далее сии торчали, как печные трубы на месте деревни, разрушенной налетевшим с Драконьих Гор ураганом, где те, кому привелось выжить, потерянно бродят, уперевшись глазами в щебень и осколки стекла, поддевая носком обуви какую-нибудь фанеру, чугунную заслонку печи, искореженный желоб железного водостока и нагибаются, чтобы вытащить из-под половинки кирпича тряпичного зайца. Кое-где вкось и вкривь вылезшие на поверхность реки, как бы дабы подтвердить, что мост сколочен был крепко, лежали по-прежнему вбитые в сваи, но единственным уцелевшим гвоздем, одиночные доски исчезнувшего настила. И вот, что было интересно: на всех сваях заметна была высокая граница между темной и светлой, сухой, древесиной, как бы оставшаяся от подъема уровня воды в реке, но Синеус сказал:
- Попытаемся перейти вброд. Должно быть, выше по течению случился горный обвал, и камни перегородили Хариусный Ручей, ибо оный обмелел сантиметров на семьдесят.
Засим предводитель первым тронулся в путь. Тут порядок никто уже не соблюдал, но все-таки держались кучно и ехали как бы колонною в две лошади шириной. На том протяжении, где Харусный Ручей лился по Сумеречному Лесу, да, вообще говоря, и ниже по течению русло было каменистым, но ровным, и, в зависимости от того, глубже река становилась или мельче, ибо встречались на Ручье и перекаты, где чистая вода, - источником каковой были родники и тающие льды в Драконьих Горах, острые заоблачные зубцы каковых были покрыты снежными шапками, - бежала слоем жидкого прозрачнейшего стекла, подергивающегося рябью и морщащегося подобно тонкому шелку по-над выступающими неровностями осколков горной породы, валунов и гладких камней, а, вот, однообразное дно как бы не изменяло своего характера, и ни омуты, ни гряды подводных мелей не мешали руслу как бы всплывать кверху подобием раскрученного рулона льняного полотна, как если бы для вымачивания только что сотканной каменной ткани духи гор, из любопытства копируя деревенских ремесленников, бросили бы дорожку осыпи под ливни, да забыли, а духи реки, ухвативши полотно, каковому конца и края нет, за углы, попытались расправить, подняв и опустив рывком руки, и по осыпи побежала волна и навеки остановилась.
Сине-черное небо, пролегающее как бы второю рекой над головами отряда, вызвавшее было тревожное чувство, что оное заселяют облака, ибо всадники, не сворачивая с избранной тропы, каковой поблескивающие смесью песка и крошечных камешков под звездами около плескавшей волной реки и затененные под сенью зарослей крылья соединялись мостом, должны были опять вверить свои жизни под покровом ночи деревьям, где как бы на переднем плане царила черная живопись, а на заднем - процветали обильно пролитые чернила и китайская тушь, но сей научный факт, что цветное зрение в темноте пропадает, душою трактовался более как бы поэтически, отчего разнообразные оттенки зеленой краски, как правило, придававшие живописному пейзажу веселость пусть и прохладных летних дней, мнились подправленными зимою, навестившей Сумеречный Лес, дабы улыбающаяся как бы вне времени и печали листва знала, какому сезону принадлежит вечность, что ж, по счастью, сине-черное небо прояснялось, пропустив, как пропускают абзац в книге, ежели хотят быстрее узнать, удалось ли, скажем, кораблю прибыть на помощь к свой флотилии во время морского сражения, рыхлые облака с Драконьих Гор к Медвежьему озеру в Северную Бьорнландию, царство, при короле Торвальде Скалопрыге сократившееся примерно на треть в результате раскола, произошедшего между представителями краев Болотистые Земли и Северные Озера в народном собрании из-за границы, каковая проходила посередине реки Утиная, по каковой Утиной те потомки Руфуса Рыжего, что расселились на Северных Озерах, затерянных в дремучих лесах, занялись сплавом корабельных сосен и лиственниц, ибо на море Унылых Бурь, куда впадали воды реки Утиная, постепенно делавшиеся могучими вследствие притоков, в порту Инглисгард владыка Торвальд построил королевские верфи, что не устраивало тех потомков Руфуса Рыжего, что обитали на Болотистых Землях, ибо по берегам упомянутой реки испокон веку охотились на водоплавающую птицу и ондатр, тогда как озерным людям, ходившим на медведя к водопадам Искристая Пыль, сие обстоятельство, то бишь, открывшийся источник дохода от сплава бревен и плотов, продолжать ходить на медведя совершенно не мешало, ибо сии хищники, кормившиеся горбушею в водах Искристой Пыли, нимало не страдали, будучи как бы защищенными расположением водопада в верховьях реки.
