Накануне, глубоким вечером, приблизительно в тот же самый странный час на рубеже дня и ночи, света и тьмы, - каковой как бы проваливается в измерение теней целыми лесами и деревнями, то бишь, прямо волками и оленями, сараями и птичниками, деревьями и избами, и только благодаря Вездесущему, на сей случай предусмотревшему звезды, на лучах сиих вытягивается заново туда, где не тени предметов главенствуют, а сами предметы, как и положено, словом, не тень от стула, колодезного сруба, овцы, а стул, отодвигаемый от печи, колодец во дворе, из какового, крутя ворот двумя руками, на цепи поднимают ведро воды с дрожащей от холода звездой, живность, толкущаяся в загоне, - итак, в точности тогда, когда владелец упомянутого вскользь замка, моргающего отклоняющимися по ветру языками пламени, какового знатного лица кому, может, было бы и невдомек распознать во всаднике как бы лишку диком и косматом, чье имя, кстати, было Синеус Корчага, волею ума как бы издалека проверял, сколь ответственно подойдут вооруженные его люди к полномочию охраны собственности своего предводителя, составляя прогноз поведения защитников покуда, полагаем, благоприятный, ибо всадник решился повернуть лошадь в лес, накануне в ворота замка прошел сначала крестьянин Турн, идя сбоку телеги, запряженной двумя тяжеловозами, в каковой на соломе лежал Трюггви Охотник, бледный, как стена, говорили одни свидетели, покрытый зеленой чешуей и комьями грязи, шептали, разводя руками, другие, с окровавленными руками до плеч, качали головами третьи, и ведь никого нельзя было упрекнуть в неполноте картины, ибо всем известный могучий Трюггви, добывавший к обедам дружины Синеуса Корчаги вепрей и кроликов, ходивший на медведя в шерстяной, крупно связанной на спицах женою рубахе, и в полотняных штанах, ибо Трюггви предпочитал выступать перед зверем на равных, как бы уважая землю, дарующую пищу человеку, хотя и не пускаясь в подвиг бить голым кулаком, то бишь, без лука с калеными стрелами, без меча, без топора сего как бы там подопечные Синеусу сельские люди, наведывающиеся в чащобы за грибами и шишками кедра, не увидели бы, так вот Трюггви Охотник виднелся как бы неподвижным и утонувшим в соломе, весь как бы заключенный в приметы, захватившие свидетелей по тому, кто к чему испытывал ужас, или с чем таковым приходилось сталкиваться по роду хозяйственных занятий, вот, скажем, именно кухонные работники, трепеща, вещали над очищаемой картошкой над котлами о зеленой чешуе, а в прачечной толковали о комках жидкой и засохшей грязи, тогда как воины тихо переговаривались о сцепленных мертвой хваткой на рукояти меча, лезвие какового протянулось до обуви из ремней, приматывавших подошвы из воловьей кожи к ступням и перекручиванием на голенях как бы удерживавших белые тряпицы на ногах вместо голенищ, обеих ручищах Трюггви и не удавшихся попытках отнять длани бедного малого, хотя сей был, определенно, здоровяком, то бишь, здоров, как бык, дабы знахарь произвел исследование, не опасаясь потерять конечность, ну, словом, Охотник походил на деревянного идола, но только именно "походил", ибо иногда пострадавший производил вдох, но выдоха не уловила бы и свечка, помещенная на грудную клетку, то бишь, раненый как бы старался выдохнуть незаметно для опасного зверя, о каковом гадать было нечего, так как, не успели воины, поварята и прачки прийти в себя от первого потрясения, как к воротам замка подошел как бы караван телег, причем из такового выделялись впереди четыре, как бы организованные в помост, торжественно влекущий к народу лучшую добычу на веку Трюггви Охотника, и сие была зеленая, чешуйчатая, как бы рогатая глава, отрубленная от тела ящера, какового тащили к замку повозки и повозки друг за дружкою, где как бы лапу с когтями, где - кусок хвоста, где - отсеченную часть крыла, и все сие сверкало как бы каменною бронею, выточенными, отполированными, морской зелени слабо гнутыми раковинами, что ли, но и на сем темы для разговоров по замыслу Бога было недостаточно, иначе не проскакал бы в ворота замка гонец с королевского двора с депешею, каковую доставили в те щедрые на события сутки призываемому в столицу Синеусу Корчаге, какового срочного послания содержание прочли владетели крупных и мелких земельных угодий по всей стране, вероятно, в одинаковое время, ибо король призывал своих преданных вассалов на совещание, требующее участия командующих всех мало-мальски обученных стратегии ведения боевых действий на пересеченной местности военных контингентов.

Кстати, для Синеуса Корчаги получилось очень удачно, что добрый Трюггви отважно и как бы вовремя одержал верх над зверюгою, о шнырянии каковой в трех шагах, буквально, от поселения и замка в народе как бы ни сном ни духом не подозревали и как бы слыхом не слыхивали, чтобы таковые исчадия, популяцию каковых патриархи сократили до количества особей, каковых считали по пальцам рук такие славные воины, как Альбанакт Драконоборец и Локрин Освободитель, несколько сбиваясь и уходя в думы эпического толка, ибо начинали звучать слова, к делу не имеющие отношения, то бишь, в литературе сие назвали бы отступлениями от текста, ибо драконы есть существа, вызывающие на поверхность души все, что в человеке есть самого лучшего и худшего, и не бывает, чтобы по явлении дракона в королевстве не развязались столкновения о межевании полей, пастбищ, лесов, с каковым какой-нибудь крестьянин или феодал вдруг бы был не в силах примириться, то бишь, на уровнях всех сословий, а затем междоусобными бранями ослабленная страна, как бы оказывалось, что дожидается то схода снежных лавин в горах, то наводнений в долинах, то иноземного вторжения, из каковых, вот, дум тумана и Драконоборца, ни с того ни сего запевавшего гимн "Златолюбивый ящер, хоть ты и возник на горизонте, как великий гром, но брат не пойдет на брата..." и т.д., и Освободителя, вынимавшего из-за пазухи как бы большую пачку листов, накрест перевязанную суровой бечевкой, и принимавшегося раскладывать сии в древнюю географическую карту с собственноручными Локрина поправками территорий, дабы, хмуро тыча то в надпись С-Н-Е-Г-О-С-Т-У-П-Ы, то А-Т-Л-А-Н-Т-И-К-И, то Л-Е-Д-О-М-О-Р-Ы, то П-О-Т-О-М-К-И Р-У-Ф-У-С-А Р-Ы-Ж-Е-Г-О, то К-А-М-Н-Е-Е-Д-Ы и т.п. своим дымящимся черным дымом чубуком, хрипло поведать, как каверзно, как бы не принимая в расчет того, что никто не желал пагубного для населения того или другого края, а только справедливого решения частной проблемы, незаметно изменялись очертания владений племен, перенесших драконью напасть, обоих возвращали к внимающему обществу: первого - разрубив мечом капустный кочан, для чего специально припасали колоду, чтобы была под рукой, ибо битвы с драконами, как сказано выше, направляют душу, как бы смотря как, велик человек или же мал, а раз Альбанакт и Локрин были великими воинами, посему думы оных шли к преодолению как бы туч, в каковых гибли целые царства, а что до Освободителя, то сего быстро обращали к реальности, выдергивая у оного из рук трубку табаку, да и как не отправиться было мыслям косяком диких гусей, скажем, к Медвежьему озеру, в каковом тонули рыбачьи лодки как бы неспроста, чуяли сердцем подданные Торвальда Скалопрыга, пока не выбросила волна на каменистый берег половину как бы расколотого, как орех, суденышка, в борту какового торчал огромный кривой зуб, и как ни рванулся сам Торвальд, как ни расшвыривал свою дружину, каковая, храня престол, повисла на владыке потомков Руфуса Рыжего и не отпускала, пока гнев оного не поостыл, и рассудок не внял просьбам воинов поручить храбрейшим и сильнейшим выбрать в своей среде лучших, дабы вступить в противоборство с морским драконом, а, увы, Торвальду довелось петь печальные песни и стрелять огненною стрелой в ладьи, уносившие к предкам по реке Хрустальная Память, а не по Медвежьему озеру, из опасения, что тварь покусится на тех, кому оставалось перебираться в чертоги Воздуха и Радуги, погибших в неравном бою с гигантской тварью, покрытой синими с золотыми вкраплениями, как бы из камня лазурита плашками, и, в конце концов, рвавший себе волосы на голове владыка нашел достославного Альбанакта, доблестно сразившего пугало, а ведь до того воины тонули, ни разу не успев полоснуть по шее дракона мечом, больше того, несчастные не успевали понять, о каковую как бы подводную скалу расшиблись в утлой лодке, из каковой озирались по сторонам, вздрагивая, когда оным вспоминалось, что ящер мог уже показаться за кормой сзади, и уже как бы недалек скрежет зубов, каковой сии услышат, как последний звук мира, глядя, как жуткая челюсть, и больше ничего, опускается впереди лодки, аки подвесной мост, падающий сверху на другой берег рва в укрепленном замке, ну, да, сидя на скамье, на каковую опирались левой ладонью, дабы оттолкнуться и вскочить, завидев синий горб, и положив меч поперек себе на ноги, правою рукою сжимая рукоять, дабы, вскочив на ноги, как было описано, стальное лезвие как бы было бы послано тяжестию металла лететь по дуге, сверкая на солнце и автоматически снося синеперую, ясно, что то были не перья, а как бы плавники не плавники, словом, как бы наросты из хрящей, веерообразно отстающие в стороны от лазурных височных костей, главу озерного ужаса справа налево, но как бы всякое предприятие до Альбанакта Драконоборца было напрасно, и как бы не потому, что воины Торвальда Скалопрыга были бы плохи или, там, не самоотверженно бы шли на геройский подвиг, дабы потомки Руфуса Рыжего снова ловили рыбу в Медвежьем, дабы семьи не оплакивали потери кормильцев, но потому, что при рождении каждый получает свой дар от Бога, и, как гласят Священные Писания, кто-то - пророчествует, кто-то - лепит горшки из глины, кто-то - слагает гимны, кто-то - правит народом, кто-то - умеет охотиться, кто-то - сражается с драконом, и в своем деле каждый ответственен за то, как поступает со своим талантом, зарывает в землю или нет, Альбанакт же победил, поскольку оному удалось подобраться к чудовищу по водной глади, прицепив к ступням широкие лыжи, полученные в дар от племени снегоступов, но, посвятив в план владыку Торвальда Скалопрыга, славный Альбанакт как бы волею Провидения, заботящегося о том, чтобы век воина продлился, был недостаточно убедительным, чтобы суметь отговорить сего не ступать ногой на корабль, какового сильные гребцы и парус должны были развить скорость, каковая вынесла бы Драконоборца, привязанного канатом к корме, на середину озера, меж тем как корабль не покидал бы области теней от прибрежных кустов и лиственных деревьев, нависавших над водоемом, и, таким образом, Торвальд Скалопрыг, взяв на себя командование драккаром, повелел дружине немедленно грести туда, где владыка потомков Руфуса Рыжего, минут пять назад потерявший из виду воина и с суеверным ужасом наблюдавший пустую поверхность Медвежьего озера, заметил бурление воды и две всплывшие длинные дощечки, резюмировав, что в 230-ти метровой толще успели укокошить и великого Альбанакта, друга снегоступов, и так на борт драккара, быть может, руфусианцы поднимут хотя бы останки героя, и каковое удивление постигло дружину с владыкою Торвальдом, ибо воины выпучили глаза и разинули рты, тогда как сам Торвальд что есть мочи затрубил в рог, когда из воды выпрыгнул как бы по инерции мерцающий дракон, от шеи какового прямо в воздухе отвалилась глава, притом, скосив очи и продолжая трубить в рог, Торвальд взмахом руки приветствовал достославного Альбанакта, каковой, живой, стоял, как маленький воробей на туше темно-синего буйвола, на хребте ящера, тысячетонным камнем падавшем вниз, каковая часть чудовища, будучи превосходящей по весу, должна была бы увлечь Альбанакта в водяную могилу, сей же, не расставшийся с добрым мечом, блистающим полоскою золота в победно воздетой руке, ибо на сталь падали лучи солнца, как бы отступив на несколько шагов по хребту от места усечения, получил возможность для разбега, в три прыжка набрал скорость и сиганул повыше, на летевшую вниз как бы с опозданием от туловища главу и так замер, повиснув на одной из веерообразных, как бы устрашающих частей убора таковой, что было единственно правильным тактическим решением, ибо лазурные "перья", упавши плашмя на волны по обеим сторонам глыбы челюстей, как бы плотом задрейфовали вкось по глади вод, когда тулово продолжало мчаться куда-то на дно озера, отчего на корабль, конечно, побежали один за другим смертельные валы, но свое прозвище, Скалопрыг, ловкий Торвальд получил как раз за искусство управления драккаром в бурную погоду как бы переносом над безднами, каковые препроводили бы не то, что парусный корабль, но и замок прямиком, так сказать, на службу к капитану "Летучего Голландца", то бишь, не сулили варианта вскарабкаться на следующий громадный вал, то бишь, судно перепрыгивало с волны на волну, как если бы человек перепрыгивал с камня на камень, преодолевая горную речку, что помогло спасти Драконоборца, бросившего потерявшую плавучесть и начинающую тонуть главу и как бы бросками спешно отплывавшего от водоворота, дабы идущий ко дну поверженный ящер не утянул за собой изобретателя водных лыж, но не так было с изобретением, на каковом вместо доски собирался добраться до берега Альбанакт, каковое кануло в Медвежьем навсегда, в общем, и то сказать: ящеров одинаковых, очевидно, не бывало, о чем имели право судить по фактам, подводя итоги удачных походов с мечами и топорами на отыскивавшиеся в глуши логова, а также по отражении неожиданных атак тварей, каковые как бы вид homo sapiens противопоставили себе, ибо с разных концов страны к королю поступали сведения о роде организованных как бы в стаи звероящерах, кое-кто бездумно произносил "отрядах", однако с таковых, проведя в народном собрании закон, дабы представителями краев была взвешена и понята каждая литера, вообще-то, послания мудрых, каковые-то и добивались инициирования процедуры юридического закрепления как бы бережного, ответственного и внимательного отношения к человеческим и материальным ресурсам королевства, брали штрафы за пестование страхов, каковые, как бы уже повлияли на монстров, ибо, гипотеза, что ящеры могут быть высокоразумными существами, вполне могла спровоцировать, по словам мудрых, резкий эволюционный скачок, но как бы в пределах природных ресурсов линии развития на планете звероящеров, каковые как бы заключены в сфере материи, правда, на сколько процентов, теперь, как бы в трансформирующихся условиях, прогнозировать нельзя, ибо процесс, судя по всему, идет, и наука погрузилась в анализ, прерывающийся спорами профессоров с охотниками и воинами, препятствовавшими, категорически как бы растопырив руки и став в цепочку перед магистрами и бакалаврами, пытающимися бросаться на поиски детенышей, каковых родители были посечены, или записаться рекрутами в отряды драконоборцев, не взирая на то, что на борьбу с опасным противником шли люди атлетического сложения, ибо, чтобы размахивать стальным мечом, надо было питаться бифштексами и кашей со шкварками, а не капустным салатом и молоком, ученые же дружно кричали об экспедициях, ибо у оных, якобы, не хватало данных о психологии поведения драконов в естественной среде обитания, а также степени агрессии, когда сиих не атакует человек, и, вот, с разных концов страны к королю поступали сведения о роде организованных как бы в стаи звероящерах, двигающихся словно бы с расчетом превратить планету в царство динозавров на места массовых скоплений людей, селящихся, то бишь, как бы дислоцирующихся через поле или луг от лесных массивов, дабы беспрепятственно наблюдать и загодя оповещать стар и млад о появлении рептилий на открытом пространстве, и, возвращаясь к прерванной фразе, ну, да, ящеров одинаковых, очевидно, не бывало, о чем имели право судить по фактам, подводя итоги удачных походов с мечами и топорами на отыскивавшиеся в глуши логова, а также по отражении неожиданных атак тварей на дома и праздничные шествия или спортивные мероприятия - по бездыханным тушам, каковых тщательного описания и измерений требовали правители земель, ибо кому могло прийти в голову, возьмем хоть владения Синеуса Корчаги, хоть озерные угодья Торвальда Скалопрыга, чтобы ящеры, налетев с Драконьих Гор, словно саранча, вырыли бы себе берлоги, оккупировав королевство, и, кормясь дикими животными, надо же, разрослись в чудовищ, влачащихся на свет из болотных теней горами костей и мышц, каковых голод понукает ползти на города.